Ян Валентин - Звезда Стриндберга
На большом ламинированном листе все кладбище было разбито на четыре ярко-красных квадрата, в которых помещались миниатюрные цифры. Чтобы разглядеть их в наступивших сумерках, Дону пришлось воспользоваться зажигалкой.
Он начал снизу, с первой сотни. Под конец зажигалка нагрелась так, что он судорожно бросил ее на траву.
– Могилы Мальро здесь нет.
– Наверное, ты просто прозевал. Посмотри еще раз.
Дон покачал головой и показал ей на еле различимые красные квадраты:
– На этой стороне все номера, вплоть до 1800. – Он передвинул палец. – А здесь начинается следующая серия, с 2101 до 3457. Номер тысяча девятьсот тринадцать отсутствует. Его здесь нет, – повторил он для убедительности. – Должно быть, в музее неверные данные. Что ж, нет, значит, нет, – сделал он малодушную попытку.
Эва подняла зажигалку и начала методично передвигать ее вдоль ламинированной карты. Она остановилась в самом низу, под черной траурной лентой, окантовывавшей план. Там был заштрихован небольшой оранжевый прямоугольник.
– Мавзолей жертв Гравенстафеля, – прочитала она, и пламя погасло.
Они молча стояли под дождем. Дон покосился на ждавшую в отдалении машину, но Эва взяла его за руку, и они двинулись в темноту.
В центре кладбища под фонарем красовался французский триколор. Водоотталкивающая ткань флага была покрыта мельчайшими каплями воды.
Эва настолько торопилась, что даже не старалась обходить лужи.
В самом конце кладбища они наткнулись на скромный обелиск – братская могила. За обелиском несколько плакучих ив, вдоль которых налево шла узкая дорожка. Когда-то ее, очевидно, чистили и подсыпали гравий, но сейчас на скользкой глине остались разве что отдельные камешки.
По мере приближения к границе кладбища Дон обратил внимание, что кресты стоят не везде, а имена на могилах не только французские. Здесь были похоронены марокканские, алжирские и тунисские солдаты. Их надгробия были повернуты в сторону Мекки и нарушали идеальную симметрию остального кладбища – камни были увенчаны похожими на луковицы башенками, по которым шла затейливая арабская вязь. Но даты гибели совпадали – смерть косила всех под одно, и арабов, и французов, не задавая вопросов о вероисповедании.
Глинистая тропинка привела их к небольшой рощице, в центре которой они увидели сооружение, напоминающее небольшой храм.
По-видимому, когда его строили, использовали белый декоративный цемент – мысль была сделать фасад похожим на римский мрамор. Но со временем бетонные колонны потрескались и мрамор уже не напоминали. С покатой крыши ручьями лилась грязная дождевая вода, образовав небольшое озеро у широкой лестницы.
Двери не было, только открытый портал с надписью:
Жертвам военных преступлений —
вечная благодать
– После смерти… – сказала Эва.
Дон прошел по щиколотку в воде к мавзолею и поднялся по лестнице. Здесь было темно, он не мог различить другого конца помещения. И неправдоподобно тихо – единственными звуками были отраженное от стен эхо его собственного дыхания и монотонный шорох дождя.
Эва молча подошла и встала рядом.
– Должно же быть какое-то освещение, – услышал Дон собственный шепот.
Он огляделся и заметил на стене у входа слабо светящуюся красную кнопку. С потолка послышалось легкое потрескивание, и с опозданием на пару секунд из матовых шаров полился голубой свет.
– Ну и что мы имеем? – сказал Дон, просто, чтобы что-то сказать.
Пол мавзолея был выложен покрывшимся от старости пятнами кафелем, а по стенам, как на шахматной доске, укреплены ряды квадратных бетонных плит. На плитах, покрытых пылью и плесенью, фамилии погибших. Пахло почему-то общественным туалетом. Отверстие в полу заделано грубо оструганными досками, сколоченными в некое подобие люка, – по-видимому, временная конструкция. Затеяли ремонт и отложили до лучших времен.
Дон подошел к отверстию и понял, что запах идет снизу. Оттуда, если прислушаться, доносились еле различимые булькающие звуки.
Он отошел от люка и пошел вдоль бетонных клеток, отмечая номера. На первой, в левом углу мавзолея, была надпись:
– 1801 -
Жан Луи Монтар
22 апреля 1915
Убит врагом
Постепенно он добрался до номера 1850. У противоположной стены нумерация плит начиналась с номера 1851, чтобы закончиться на тринадцать номеров раньше, чем нужно, – на последней плите стояла цифра 1900.
Он посмотрел на деревянный люк посередине комнаты:
– Внизу, скорее всего, тоже есть могилы.
Они взялись с двух сторон и откинули тяжелый щит из небрежно сколоченных сырых досок. Как только щит принял вертикальное положение и Дон смог удержать его без помощи Эвы, она бросила люк и зажала нос и рот руками – настолько тяжелый запах шел из квадратного отверстия в полу. Вниз вела лестница без перил. Последние ступеньки скрывались в темноте – освещение в подвале не работало.
Дон бросил щит – тот с грохотом рухнул на кафельный пол. Он с надеждой посмотрел на Эву, но та только покачала головой, показывая, что уступает ему честь спуститься в вонючее подземелье первым.
Дон глубоко вдохнул ртом, вынул зажигалку, подкрутил пламя на максимум и поставил ногу на первую ступеньку.
Узкая лестница была прижата к правой стене подвала. Дон посмотрел на Эву – та по-прежнему зажимала нос и рот руками. Он в нерешительности остановился. Но потом решил, что они уже зашли так далеко, что останавливаться на полпути бессмысленно.
Глаза постепенно привыкли к темноте, и он сразу понял, откуда идет запах – из лопнувшей канализационной трубы. Весь пол до нижней ступеньки лестницы был покрыт коричневатой вонючей жижей. Уровень ее достигал нижнего ряда надгробных плит. Оставалось только надеяться, что цементные швы саркофагов достаточно герметичны.
– Тебе сюда не надо! – крикнул он Эве.
Света от зажигалки хватало только для одного, и то с натяжкой.
Дон остановился на предпоследней ступеньке, погасил зажигалку и дал ей остыть. Здесь почему-то непрекращающийся шум дождя был слышен сильнее, чем наверху.
Он снова чиркнул зажигалкой и нагнулся налево, чтобы прочитать номера на ближайших плитах:
– 1907… 1908, 1909…
Зажигалка опять обожгла ему пальцы. Чертыхнувшись, он погасил ее и подул на руку.
В почти абсолютной темноте он попытался представить, в каком порядке расположены надгробья. Значит, так… номера идут слева направо. Последний номер, что ему удалось увидеть, был 1909. Значит, еще четыре номера… есть надежда, что ему удастся дотянуться до камня с лестницы, не ступая в вонючую жижу на полу. Жаль, лестница без перил.
Он ухватился за верхнюю ступеньку и выгнулся вперед, насколько позволила спина. Свободную руку с зажигалкой вытянул вперед.
– 1912-
Жорж Виктор Беллемер
23 апреля 1915
Скончался от ранений
Дон погасил зажигалку, зажмурился и вслушался в наступившую темноту. Открыл глаза и перенес левую руку на одну ступеньку ниже – возможно, так удастся дотянуться до следующего надгробия. Отдохнул и чиркнул зажигалкой.
В тусклом свете от зажигалки Дон с трудом прочитал надпись:
– 1913-
Камилл Мальро
22 апреля 1915
Убит врагом
29. Стеклянные ампулы
От Елены не скрывали – она не единственная воспитанница Фонда. За долгие годы в Вевельсбурге перебывало много детей, но никто из них с Еленой сравниться не мог. Другие дети работали в небольших группах по двенадцать человек (почему-то именно это число, двенадцать, считалось самым благоприятным для развития рецептивных способностей). Определенных успехов они, разумеется, достигали, но Елена была уникальна. Так считал Фатер.
Он выбрал именно ее и относился к ней с особой заботой и особым вниманием. Она была еще совсем крошкой, когда ей показали старые зарисовки из Бездны. Наскоро сделанные странные наброски на полях технических описаний.
Но никто из первопроходцев не обладал достаточно развитой психикой, чтобы воспринять астральное поле Подземного мира, а рисунки тех, кто все же почувствовал что-то, отметались как не имеющие рационального объяснения.
