Плохая мать (ЛП) - Шеридан Миа

С тихим, сдавленным вздохом она отстранилась, повернув голову и поднеся тыльную сторону ладони ко рту.

— О, Гэвин, — выдохнула она. — Это неправильно. Между нами все кончено. Между нами уже давно все кончено. — Она встала, и какое-то мгновение он продолжал сидеть, уязвленный и потерянный.

Они поговорили, да, возможно, нашли некоторое взаимопонимание. Некоторое умиротворение. Но для них ничего не изменилось. Он заставил себя подняться на ноги, и, черт возьми, его ноги немного дрожали. Он чуть не рассмеялся. Только одна женщина могла заставить его ноги дрожать, и, по-видимому, не имело значения, было ли ему семнадцать или двадцать девять.

— Пойдем. Я подвезу тебя до твоей машины, — сказал он, и она последовала за ним, хотя и сохраняла дистанцию.

Глава двадцать третья

— Сиенна, здесь кое-кто хочет тебя видеть. — Сиенна подняла глаза, кивнув Ксавье, и поставила банку кока-колы, из которой только что отхлебнула, надеясь, что доза кофеина и сахара снимет легкую головную боль, которую она чувствовала. У нее не было привычки пить газировку по утрам, но, боже, ее разум затуманен. И снова она ворочалась большую часть ночи, прокручивала в голове дело, письма, но с дополнительным беспокойством по поводу Гэвина и всего, о чем они говорили.

Не говоря уже о том поцелуе.

— Учитель естествознания из средней школы Коппер-Каньон? — спросила она Ксавье. Так и должно было быть. Он был единственным человеком, с которым она связалась, который согласился прийти в участок и ответить на несколько вопросов, касающихся их мистера Патча.

— Да. Я привел его к вашему столу. Не был уверен, что вы хотели, чтобы он оказался здесь.

Сиенна встала.

— Нет, — сказала она. Ей не нужно было смотреть на доску, чтобы напомнить себе, что это не то, к чему был бы готов любой гражданский. Не говоря уже о том факте, что это были улики, большинство из которых не представлены общественности. — Спасибо, Ксавье. Есть какие-нибудь успехи с этими ежегодными альбомами?

Он направился вместе с ней к комнате, где стояли оба их письменных стола.

— Не совсем. Я смог исключить горстку студентов мужского пола, основываясь на том факте, что они больше не живут в штате или что-то в этом роде, но я не совсем уверен, что ищу.

Сиенна вздохнула, когда они завернули за угол.

— Мы тоже, — сказала она. — Продолжай отсеивать учеников и дай мне знать, если что-нибудь кто-то вызовет у тебя особое подозрение.

Он ухмыльнулся, отворачиваясь от нее к своему столу.

— Будет сделано.

Мужчина лет шестидесяти, почти лысый и в круглых очках, сидел на пустом стуле сбоку от ее металлического стола, и Сиенна, приблизившись, протянула руку.

— Мистер Фриман?

Он встал и пожал ее руку.

— Детектив Уокер. Зовите меня Рой.

— И вы зовите меня Сиенна, — сказала она, садясь и моргая, когда от небольшого головокружения комната на мгновение закружилась. — Спасибо, что пришли. Я очень рада познакомиться с вами.

— Не проблема. Это было по дороге на встречу, которая у меня назначена примерно через час.

— Я не отниму у вас много времени. Просто надеялась, что вы сможете ответить на несколько общих вопросов об учителе, с которым вы работали двадцать лет назад, Шелдоне Биле. В то время вы были единственным учителем естествознания в школе, поэтому я подумала, что вы, возможно, работали с ним более тесно, чем с другими сотрудниками.

— О, понятно. — Его лицо помрачнело. — Да, я помню Шелдона. Он был очень популярен среди детей и персонала тоже. — Он остановился. — У меня никогда не было с ним проблем, как таковых. Он казался достаточно милым и, судя по всему, хорошо выполнял свою работу. Я узнал обо всем только после…

Только после. Это говорило о многом.

— Да, — сказала Сиенна, — мы знаем о его исчезновении и о том, что было найдено в его доме.

Рой Фриман покачал головой.

— Действительно, немыслимо, чтобы человек, который так тесно работал с детьми, имел склонность наблюдать, как они становятся жертвами. Как вы с этим смиряетесь?

Вы даже не представляете. Шелдона Била интересовало не только наблюдение.

— Это вызывает беспокойство, — осторожно сказала она.

Мистер Фриман наклонился вперед.

— Вы снова расследуете его исчезновение спустя столько времени?

— Нет. На самом деле мы недавно обнаружили тело и подтвердили по стоматологической карте, что это мистер Бил. Похоже, он был убит незадолго до того, как пропал без вести. Его семья уже уведомлена. — В то утро об этом рассказывали в новостях, но, очевидно, мистер Фриман пропустил это.

Рой откинулся на спинку стула, на его лице отразилось удивление.

— Ой. Ого, — повторил он. — И вы хотите знать, могу ли я вспомнить кого-нибудь, кто, возможно, хотел причинить ему вред? — спросил он. — Полиция расспрашивала меня об этом, когда он исчез.

— Нет, не только это, если только вы сейчас не можете вспомнить что-нибудь такое, о чем не думали тогда. Я знаю, это было давно. Но что мне интересно, помните ли вы, замечали ли вы, что он проводил больше времени с одним учеником, чем с другими, или… ну, казалось ли, что он отдавал предпочтение какому-то конкретному ребенку?

— О, — снова сказал Рой Фриман, очевидно, поняв ее вопрос в свете того, что выяснилось после того, как он пропал. — Эм… — Он почесал лысину, затем снял очки и использовал край рубашки, чтобы протереть линзы. — Я парковался прямо рядом с ним на стоянке, — сказал он. — И я действительно видел, как он иногда подвозил учеников домой. Я думаю, он обучал некоторых из них в нерабочее время… — Мистер Фриман поднял на нее глаза, прекратив протирать линзы, в его взгляде читалось понимание. — Ой. — Он глубоко вздохнул, затем снова надел очки. Он выглядел заметно бледнее, когда прищурился, явно путешествуя в прошлое и ломая голову. — Кажется, я припоминаю, что несколько раз видел, как он садился в свою машину с темноволосым парнем, который всегда носил с собой колоду карт.

— Колоду карт? — переспросила Сиенна, у нее перехватило дыхание.

Рой Фриман кивнул, снова прищурившись.

— Да. Он… он был довольно высок для своего возраста, я думаю, хотя и не особенно. Темноволосый, как я уже сказал. Тихий. Я действительно помню его только из-за этих карт. Они выделялись. Я удивлялся, зачем он носил их с собой. На самом деле никто не обращал на него особого внимания, и, хоть убей, я не могу вспомнить его имя. Но он стоял, уставившись в никуда, тасуя эти карты, знаете, как своего рода защитный механизм. В то время я, возможно, подумал, что он учится в одном из классов для детей с особыми потребностями, но… да, я несколько раз видел, как он садился в машину Шелдона. Я помню, потому что однажды он уронил колоду карт к моим ногам, и я помог ему поднять их. Он встретился со мной взглядом, когда мы были там, на стоянке. Это был единственный раз, когда я помню, как он встретился со мной взглядом. Вы думаете… вы думаете, он просил меня о помощи? О, Боже.

— Эй, ты в порядке? Выглядишь измученной, — сказала Кэт, сев за свой стол напротив Сиенны.

Сиенна слабо улыбнулась ей и взяла чашку кофе, которую только что налила, вторую за последние два часа.

— Да. Я в порядке. Плохо спала прошлой ночью. — И позапрошлой ночью… и позапозапрошлой ночью.

— Это потому, что ты изматывала себя с тех пор, как вошла в дверь. И я не имею в виду сегодняшнее утро. А с того самого момента, как ты вошла в дверь участка. — Кэт просмотрела сообщения, которые были оставлены на столе, пока ее не было.

— Выбор невелик, — сказала Сиенна, затем сделала глоток кофе, надеясь, что продолжающиеся дозы кофеина помогут справиться как с ее упадком сил, так и с головной болью, от которой она не могла избавиться. Она быстро рассказала Кэт о своем разговоре с учителем естествознания Роем Фриманом. Она все еще чувствовала беспокойство из-за некоторых вопросов. Как вы думаете… как вы думаете, он просил меня о помощи?