Измайлов Андрей - Время ненавидеть
– Кто этот мужчина?! Что он тут делает?!
Он, Красилин, ничего тут не делает, он приподнимается с тахты и… звонко падает обратно – Петюня наносит ему книжную аристократическую пощечину, потому и звонко, потому и падает, что тахта под коленки пришлась.
Потом… Потом… Боже мой, кто-нибудь! Ну хоть кто-нибудь! Они же глотку друг другу перегрызут! Два инвалида! Один – синяк на синяке, другой – рука забинтована. Они катаются, рычат, сипят, волокутся, ойкают, задев больное место, вываливаются из квартиры, трутся о штукатурку, бьют головой об ступени, раскровениваются…
Дети-цветы, хиппари морозоустойчивые после долгого перерыва опять обсели площадку между этажами – затихли было, но поняли: не про их души.
Старшее поколение меж собой грызется, последний бой.
Дети-цветы свесились с перил, подзуживают, улюлюкают:
– Давай-давай! По кумполу! По кумполу!
– Мы вмес-те! Мы вмес-те! Р-р-ра-а!!!
– Зе-нит – чемпион!
Припадочно топаю ногами, трясусь:
– Разнимите их! Разнимите!
Боже мой, ну хоть кто-нибудь!!! Но…
… только не это! ЭТО – Лащевский в пижамных штанах с молотком, полный решимости покончить раз и навсегда.
Машина! Скрежет! Тормоз! Дверь подъезда – с петель! Вика! Все-таки он вовремя! Опять он вовремя!
Черный пояс! Молоток Лащевского на замахе – в лампочку, выбит. Брыз-з-зь! Только ввинтили.
В-в-вх! В-в-вх! В-в-вх! Не уследить! Что за звук?! Руки, Викины руки: в-в-вх! в-в-вх! И – груда тел. И Вика в замершей, искривленной плоскости – чуть задрав голову: кто там еще? между этажами?
И мымра:
– Уби-или! Уби-и-или!
И вторящее мымре хиппаревое то ли резвящееся, то ли перепуганное:
– Уби-и-или! На по-о-омощь!!!
И когти мымры у самых моих глаз.
Отшатываюсь, опираясь на что-то (обувная полка!), хватаю! Сам ложится в ладонь: и маузер, и наган, и браунинг, и кольт. И палю в белый свет как в копеечку!
Не-е-ет! Бух!
У! Бух!
Ме! Бух!
Ня! Бух!
Боль! Бух!
Ше! Бух!
Си-и-л! Бух! Бух! Бух!
В мымру! В лысика! В Красилина! В Петюню! В Вику! В ИТД! В и т.п.! В исполком! В шоферов! В полимер! В продавцов! В дефицит! В алкашей! В лошадищ! В хиппарей! Во! Всю! Эту! Жи-и-изнь! В се-бя!!!
Никого нет. Ничего нет. Ни снаружи, ни внутри. Наизнанку вывернутая. Опустошилась. Долго я барахталась. Мамочки-мамочки-мамочки! Долго агонизировала, «ю-юьф» издавала… (Идет человек, за ним крокодил. Крокодил в спину ему свистит: «Ф-фью!». «Прекрати!». «Ф-фью!». «Сказал, прекрати!». «Ф-фью!». «Если не прекратишь, я тебя сейчас наизнанку выверну!». «Ф-фью!». Схватил, вывернул наизнанку, дальше пошел. Крокодил все так же следом и в спину ему: «Ю-юьф!»).
Мне же так мало надо. Нам, бабонькам, так мало надо! Ерундовину (тряпочку, цветочек, лучик, открыточку!) – и мы за радость эту крохотную уцепимся, надуем до предела и еще побарахтаемся, всплывем, пусть кругом потоп. «Ю-юьф!».
Денег нет. Плеча рядом нет. Работы нет. Защиты нет. Сочувствия нет. Пощады нет. Веры нет. Спичек… Сил нет! Совсем нет сил! Спичек – и тех! Духовку зажечь, спечь – и даже спичек нет! Зажигалку никто и не починил, рой мужиков – и никто! Некому починить! Зажигалку-галку-галку… галку… некому починить.
Сырым тестом мне питаться?! Стакан муки, банка сгущенки – ладно, без сметаны сметанник! Смирилась! Но не сырое же тесто! Должна быть в доме хоть одна спичка?! Мамочки-мамочки-мамочки! Двадцать минут – и корж готов. Только бы духовку зажечь. Да! И яйцо не забыть вбить, а то корж не поднимется. Осталось одно-единственное от идиллического ужина. Вобью, испеку. И – «ю-юьф!».
Вот спичка! С ваткой намотанной, в туши. Размотаем! Не горелая, целая! «Ю-юьф!».
Зажечь, испечь. Сначала – яйцо!
Цок! Мамочки-мамочки-мамочки!
Длиннющей, ускользающей, неминучей зеленой соплей – в тесто: плип! Она, китайская кухня! Одно ведь оставалось! И мне досталось. Запах-запашище! NH3 в квадрате! В кубе! За что мне?! Ну за что?!
Срочно, немедленно – из квартиры! Всю китайскую кухню – в мусоропровод! Ф-фу!
В ящичке почтовом, в дырочках – белеется, топорщится. Открыточка! С запозданием. Поздравление? Мама? Больше и некому. Тридцать лет. «Ю- юьф!».
Да, открыточка… Вызов в административную комиссию. В исполком. Зачем мне в исполком?! Я уже не ИТД… Но это не от этого. Это не ИТД Это – и т.п. На предмет нарушения т. Красилиной правил социалистического общежития. Мамочки-мамочки-мамочки! За что! Ну за что мне!
Крохотное бы что-нибудь! Кро-о-охотненькое, чтобы на глоток воздуха: «ю-юьф!» в себя и еще побарахтаться.
Есть же, есть люди в миллион раз хуже меня, но они живут как люди, а я? Уж лучше не жить! Мамочки-мамочки-мамочки!
Ш-ш-ш-ш… Не нужна мне теперь духовка. Не будет мне коржа. Ничего мне не будет. Выключила. Ничего и никогда мне больше не будет. Мамочки-мамочки-мамочки! Включила. Ш-ш-ш-ш.
«Отк'ивай, отк'ивай! Шейчаш ужнаешь!».
Откинула дверцу. Двадцать минут и корж готов. Нет коржа. Двадцать минут и я готова. Спекусь. Мамочки-мамочки-мамочки! Если сухарь водой попрыскать и – в духовку, то оживет. Если меня попрыскать и… Хорошую религию придумали индусы… И никаких проблем! Все по новой! Ни ИТД, ни и т.п., ни налогов обдирающих грядущих, ни окружающей ненависти, ни безработицы, ни безденежья, ни страха, ни упрека, ни безнадеги. Ничего больше! Ничего больш…
… ш-ш-ш-ш-ш. Мамочки-мамочки-мамочки! Колени подгибаются. Сами подгибаются. И голову, голову – туда. И глоток в себя: «ю-юьф». Это безболезненно. Это нужно только чуть-чуть подождать. Опять ждать! Но не кислоту же пить! Не осетрину же ботулизмованную есть (где она!). И никаких мук. Мамочки- мамочки-мамочки! Ш-ш-ш-ш-ш…
Темно, вонюче и – не страшно совсем, просто раздражает! Мгновенно должно быть! Брык и все! Опять ждать… Опять ждать… Что за жизнь! Даже смерть в этой жизни и то ждать… Мамочки-мамочки- мамочки!
Щекотно за ухом. Будто давешним узорчатым жестом провели. Смахнула, стряхнула. Меж пальцев кракнуло. Липко.
Бро-бо-бом-м! Подскочила башкой о «потолок» духовки: бро-бо-бом-м! Ой, больно-больно-больно-больно! Таракан! Дрянь какая! Какая дря-а-ань! Ой, мамочки-мамочки-мамочки! Под воду, под сильную струю! Какая га-а-адость! Он, насекомое, усиками будет шевелить, а я – брык?! Я брык – а он, насекомое, по мне будет ползать, семенить, щекотать! Дрянь какая! Какая дря-а-ань!
Мне ДМП присвоят посмертно, депрессивно-маниакальный психоз диагностируют, а они все будут ползать, семенить, щекотать: по магазинам, по совещаниям, по заграницам, по кабакам, по жизни… с песней! Фигушки! Фигуш…
… ш-ш-ш-ш-ш…
… шп! Выключила!
Головенка болит! Голове-о-онушка! Ой, больно- больно-больно-больно! Шишка будет. Теперь шишка бу-у-удет! Бу-у-у… У-у-у! У-у! Мамочки-мамочки-мамочки!. Что же мне делать, что делать мне-е-е! Кто бы защитил! Кто хотя бы не нападал! Лю-у-уди! Кто- нибудь! Кто-нибу-у… у-у-у! Лю-у-у… у-у-у-у!
Мамочки-мамочки-мамочки! Какой там код?! Сто лет не звонила. 8-892-0… и номер.
«Неправильно набран номер. Справки по телефону…».
Почему же неправильно?! 8-892-0… и… Я же помню! Я же не могла совсем забыть! Мамочки-мамочки-мамочки!
«Неправильно набран номер. Справки по телефону…».
Не ноль, а двойку надо, вспомнила! 8-892-2… и…
Срывается номер! Срывается и все! Все срывается в этой жизни! Кто бы защитил! Кто хотя бы не…
Да! Кто это?
– Мамочка-мамочка-мамочка! Ма-ам!
– Галчик, ты?
– Мамочка-мамочка-мамочка!
– Что произошло?! Я тебе варенье послала. Дошло? Что у тебя произошло?!
– Ничего. Совсем ничего! Ма-а-амочка! Я к тебе хочу-у!
– Объясни немедленно, что произошло!
– Ничего! Совсем ничего! Ма-а-а…
– Ты опять врешь! Ты все время мне врешь! Я же слышу: произошло! Это все твой образ жизни! Нельзя так жить, как ты живешь! Так никто не живет! Надо жить не так, как ты живешь!
– Что ты замолчала?! Сказать нечего?! Нечего возразить?!
– Ты что, позвонила, чтобы молчать?!
– Галина!
– Вся в отца! В мерзавца! Скажешь что-нибудь или нет?! Не молчи, мерзавка! Твои же деньги идут!
– Ну?! Господи, зачем я тебя рожала! Зачем только я тебя рожала!
– Гал-л-лина!!!
– … Я тебя не просила! Знать тебя не хочу! Дурная, злая баба! Кто тебя просил меня рожать?! За что?! За что ты меня родила?!! Не хочу тебя слышать!!! Не хочу тебя знать!!! Не хочу!!! Жить не хочу!!!
Пип-пип-пип-пип…
Кто хотя бы не нападал…
Пип-пип-пип…
Кто бы, кто…
Пип-пип…
Мамочки-мамочки-мамочки!
Ой, больно-больно-больно-больно-о-о… О-о-о! У- уоу-у…
***…500. 459. 458. 457.
.. мыло, извлеченное сотрудниками ОБХСС на подпольной фабрике кооператива. Следы, оставляемые самодельным мылом (к нам поступило и продолжает поступать очень много звонков), смываются таким количеством натуральных моющих средств, что впору объяснить нынешний дефицит. Кроме того, пользование кооперативным товаром – язык не поворачивается именовать его мылом – вызывает непредсказуемые кожные раздражения, которые многие неостывающие головы готовы приписать экологической обстановке в Невской губе…
