Л. Хартли - Смертельный номер: Рассказы
Лавиния услышала голос матери, решительный голос выздоровевшей миссис Джонстон, но звучал он откуда-то издалека. Лавиния закрыла дверь к себе в спальню и заперлась изнутри.
— Amo[51] — это то, что надо, — бормотала она, перелистывая страницы словаря, — хотя слегка отдает латинской грамматикой; может, надо еще добавить «io»?[52] Тогда на «io» падет логическое ударение, может получиться, что я его люблю, а другие — нет; «io ti amo»[53] — «тебя люблю только я», нет, он может обидеться, к тому же это глупо: его должны любить все. «Ti amo, ti amo»,[54] так будет лучше.
Дыхание Лавинии участилось, она прилегла. Поднялась, не находя себе места, взглянула на вмятину на одеяле. Она была едва заметна, а подушка и вовсе успела вздуться. Вот, даже следа толком не остается. От этой мысли, совершенно нелепой, ей стало до боли себя жаль. Она подошла к зеркалу и стала изучать свое лицо, будто видела его в последний раз. Плохо, что не сделала фотографию, подумала она невпопад. И ведь время было. Все еще стоя перед зеркалом, она открыла сумочку, там ничего не было. Лавиния быстро подошла к шкатулке, повертела ключом и медленно вернулась с пачкой банкнот в руке. Стала засовывать их в сумочку — по одной. Хватит? Она подняла голову и встретилась в зеркале со своим вопросительным взглядом. Поежившись, она неверной походкой прошла в угол комнаты, за шкаф, словно не знала, как спрятаться от собственного отражения. Стороннему наблюдателю, которого она подсознательно боялась, Лавиния сейчас показалась бы шалуньей, отбывающей наказание.
— Еще одну? — пробормотала она, и голос ее звучал как-то по-новому, приглушенно. — Откуда я знаю?
17— Comandi, Signorina? — спросил Эмилио.
Лавиния вздрогнула.
— Alla musica, — сказала она, — е poi, al Canal grande della Giudecca.[55]
Они медленно поплыли туда, где покачивались фонари, причалили возле другой гондолы. Над водой неслась песня тореадора с другой барки, стоявшей всего в нескольких сотнях футов от первой, слышалась серенада святого Марка. От столь неудачного соседства у Лавинии даже помутилось в голове. Пение стало своего рода состязанием, каждый певец делал паузу — послушать, как выводит другой. Маленький оркестрик, поколебавшись, решил продолжать свое пиликанье. Лавиния не могла больше этого выносить.
— Alla Giudecca,[56] — сказала она.
— Va bene, Signorina.[57]
Перед ними открылся канал, очень черный и неподвижный. Они проплыли в тени траулера.
— Ferma qui,[58] — внезапно сказала Лавиния.
Гондола остановилась.
— Эмилио, — сказала Лавиния. — Ti amo.
— Comandi, Signorina? — рассеянно пробормотал гондольер.
Что ж, придется повторить.
На сей раз он расслышал — и понял.
Когда бы она хотела вернуться?
К одиннадцати.
— Impossible.[59]
В половине двенадцатого?
— Si, Signorina.
Гондола, лавируя, быстро устремилась вперед вдоль Фондамента делле Дзаттере. С каждым гребком ее встряхивало и сотрясало. Они свернули в узкий канал, потом в другой, еще уже, это был почти ров. V-образная рябь, расходившаяся вслед за гондолой, с легким клекотом облизывала потрескавшиеся стены жилищ. То и дело нос гондолы, уходя в воду, издавал хлюпающий звук, и всякий раз звук этот пощечиной жалил Лавинию. Она боялась обернуться, но перед ее мысленным взором снова и снова возникал гондольер, словно застывший в своем равномерном покачивании. Гребок — разгиб, гребок — разгиб, чередование это стало непереносимо, из него выхолостилось все полезное, романтичное. Оно говорило лишь о грубой физической достаточности, неумолимой, но и безразличной. Ей вдруг со всей ясностью открылось, сколь жестока и опасна физическая энергия, если она необузданна. Перед глазами мелькнули напряженные тела с картин Тьеполо и Тинторетто, один машет топором, другой тянет канат, третий, спотыкаясь, тащит в гору крест, четвертый обратил свой меч против невинных младенцев. И Эмилио, крепко вцепившийся в весло, из этого же ряда; мучитель, ниспосланный ей свыше.
К черту эти символы! Весло — всего лишь рычаг. Длинное плечо рычага. И ничего больше — только длинное плечо рычага. Глупые слова занозой засели в мозгу. А гондола рассекала воды канала с прежней скоростью. К какой стороне она причалит? Вот сюда, подумала Лавиния, увидев на фоне тьмы тусклые очертания каких-то ступенек. Нет, вон туда. Десять раз страх сменялся облегчением. Ну, я сегодня везучая, говорила она себе, и ее затуманенный мозг тут же переносился к столу для рулетки — может, еще отделаюсь легким испугом. Но сколько бы шарик ни останавливался на красном, один раз все равно выиграет черный цвет. Так что шансы ее минимальны. Впрочем, какие шансы? Жребий брошен. Благо независимо мыслить, заполняющее яркими красками отдаленные закоулки мозга, куда не докатилась приливная волна невзгод и напастей, благо это было у нее отнято. Стена тьмы, мысленепроницаемая, как огневая завеса, со скрежетом рухнула на ее сознание. Ее словно отсекло от себя самой, в мозгу что-то забродило, запенилось, клетки забулькали пузырьками шампанского.
Лавинии вдруг показалось: она движется по тоннелю, он становится все уже, уже, что-то догоняет ее сзади. Она бежит, карабкается, падает лицом вниз. Скорее, хоть ползком, хоть как-нибудь, только бы спастись…
— Gondoliere! — закричала она. — Torniamo al hotel.[60]
— Subito, Signorina?[61]
— Subito, subito.
На следующее утро Лавиния сидела рядом с матерью в Восточном экспрессе. Они были в пути уже несколько часов. Поезд стал тормозить у станции.
Наверное, это Брешия. Откуда я помню Брешию? Из письма Элизабет. А ведь она ошиблась. Я его никогда не забуду.
Примечания
1
Трудиться — значит молиться (лат.).
2
«Макбет», акт 1, сц. IV; перевод Ю. Корнеева.
3
Томас Браун (1605–1682) — английский врач и писатель.
4
Английская поэтесса (1793–1835).
5
Популярная английская песня, написана в 1823 г.
6
Тем хуже (фр.).
7
Понятное дело (фр.).
8
Верный рыцарь (фр.).
9
Валтасар — последний вавилонский царь. По преданию, в ночь взятия Вавилона персами устроил пир, на котором ему явилась рука, начертавшая на стене таинственные слова, предрекавшие ему гибель и раздел Вавилонского царства. Предсказание сбылось.
10
То есть 38,3° по Цельсию.
11
Послать в Ковентри означает подвергнуть обструкции, прекратить общение с человеком.
12
Зеленое семейство (фр.) — вид китайской керамики XVI–XVIII вв.
13
Лунный свет (фр.).
14
Лорд Маунтбеттен — английский адмирал, последний вице-король Индии.
15
Детский хороводный танец.
16
Детская игра, двое ловят остальных участников, проходящих мимо них, по ходу песенки разговор между собой ведут колокола.
17
Куда прикажете, синьора? (ит.) (Здесь и далее — прим. перев.)
18
Церковь Святых Иоанна и Павла? (ит.)
19
Что это? (ит.)
20
Палаццо Редзонико — один из венецианских дворцов на Большом канале.
21
Джон Рескин (1819–1900) — английский писатель-радикал и искусствовед.
22
Будьте здесь в два или в половине третьего (ит.).
23
Слушаюсь (ит.).
24
Витторе Карпаччо (1455–1526) — итальянский живописец, представитель венецианской школы раннего Возрождения.
25
Самюэль Ричардсон (1689–1761) — английский писатель, создатель европейского семейно-бытового романа, имеется в виду его роман «Кларисса».
26
Семья итальянских живописцев (XV в.) венецианской школы.
27
Прочь, прочь (ит.).
28
Вот он! (ит.).
29
Маленькую серенаду (ит.).
30
Фешенебельный район Венеции.
