Джон Гришем - Повестка
Смотрелся он очень эффектно: черная рубашка, заправленная в белые шорты, мокасины мягкой кожи, ровный загар и пронзительно-голубые немигающие глаза.
— Как вам мое суденышко?— Френч сделал широкий жест рукой.— Построили его пару лет назад для какого-то арабского шейха. В кают-компанию этот сумасшедший умудрился втиснуть камин, честное слово! Яхта обошлась ему в двадцать миллионов, а через год он завел себе другую, ровно в два раза больше.
— Поразительно,— с наигранным благоговением произнес Рэй. Судьба впервые ввела его в мир яхтсменов, и особого восторга от знакомства он не испытывал.
— Спущена на воду в Италии.— Ладонью Френч любовно похлопал по отделанному красным деревом фальшборту.
— Но почему вы не пристали к берегу?— поинтересовался Рэй.
— Я старый морской волк, если позволите. Присядем.— Хозяин указал на два плетенных из ротанга кресла и, опускаясь, кивнул в сторону суши.— Отсюда можно видеть дома в Билокси, что меня лично не вдохновляет. Здесь, на борту, я в течение дня успеваю сделать больше, чем за неделю в офисе. К тому же «Фемида» служит отличным убежищем от супруги — наш бракоразводный процесс никак не закончится.
— Сочувствую.
— Лучшего судна в окрестностях нет. Жена считает, я его продал, поэтому приходится держаться подальше от берега, чтобы адвокаты не убедили ее в обратном.
Стюард поставил на столик два высоких стакана с тем же замысловатым вензелем. Рэй чуть пригубил, и внутренности его обожгло как огнем. Френч сделал большой глоток, чувственно облизнул губы.
— Ну что?
— Неплохо.— Рэй попытался вспомнить, когда в последний раз ощущал вкус водки, но не смог.
— На ужин Дики привез нам рыбу-меч. Годится?
— Превосходно.
— И свежих устриц.
— Университет я оканчивал в Тулейне, за три года съел их, наверное, тонну.
— Знаю, знаю,— сказал Френч, вытащил из нагрудного кармашка радиотелефон и отдал кому-то краткие распоряжения относительно ужина.— Помните Хассела Мангрума?
— В университете он был на курс старше.
— Хассел удачно устроился на побережье. Асбест помог ему сколотить изрядное состояние.
— Не слышал ничего о Хасселе лет двадцать.
— Вам повезло. На редкость неприятный тип, каким, подозреваю, был и в студенческие годы.
— Был, был. Откуда вам известно, что мы учились вместе?
— Исследования, Рэй, напряженные исследования.— Френч вновь отхлебнул из стакана.— Мы потратили кучу денег, чтобы познакомиться с судьей Этли, его семьей, его предками, стилем работы, состоянием его финансов. Имейте в виду: ничего противозаконного, сбором информации занималось добропорядочное детективное агентство. Вы разведены? Вики ушла к Носорогу?
Рэй кивнул. Ему хотелось сказать что-нибудь оскорбительное в адрес Родовски, хотелось выразить возмущение бесцеремонным вмешательством Френча в его личную жизнь, но на какое-то время водка блокировала подаваемые мозгом сигналы.
— Нам известно многое, включая величину вашего нынешнего профессорского оклада. Подобные сведения в штате Виргиния считаются открытыми.
— Знаю.
— Приличный оклад, Рэй. Да и университет, где вы имеете честь преподавать, один из лучших.
— Тоже верно.
— Прогулка по прошлому вашего брата оказалась настоящим приключением.
— Не сомневаюсь. Отец всегда относился к нему как к авантюристу.
— Мы внимательно изучили все вердикты, которые судья Этли выносил по делам о непредумышленном причинении смерти. Таких было немного, но суть ясна. Ваш отец последовательно защищал интересы маленького человека, обычного работяги. Он неукоснительно следовал букве закона, но мы знали также, что представители старой гвардии частенько подгоняют закон под собственное видение справедливости. Ройбен Этли являл собой образец судьи. Ни одно из принятых им решений не вызвало во мне чувства протеста.
— И поэтому вы остановили на нем свой выбор в деле Гибсона?
— Да. Когда мы поняли, что будет грамотнее обойтись без жюри присяжных, стало ясно: процесс должен вести независимый советник. В нашем округе трое судей; один приходился семейству Гибсона родственником, другой вел только бракоразводные процессы, третий в свои восемьдесят четыре года просто не выходил из дому. На территории штата мы нашли трех кандидатов. К счастью, наших с вами отцов, Рэй, связывала шестидесятилетняя дружба, еще со времен в Оле Мисс[23]. Виделись они в последние годы редко, но контакты поддерживали.
— И ваш до сих пор в строю?
— Куда там! Давно на пенсии. Перебрался во Флориду, целыми днями машет клюшкой для гольфа. Фирма принадлежит мне одному. Но отец сам ездил в Клэнтон, сидел у вас на крыльце, вел с судьей разговоры о Гражданской войне и Натане Бедфорде Форресте. Двое старых вояк даже выбрались в Шило.
— Судья возил меня туда раз пять,— улыбнулся Рэй.
— Давить на Ройбена Этли было невозможно, а любителей пошептать на ухо он просто выставлял за дверь.
— За такие вещи отец однажды отправил адвоката в камеру. Перед началом слушаний тот попытался склонить судью в свою пользу, а отец на полдня упрятал его в узилище.
— Фамилия его была Чедвик, если не ошибаюсь,— мимоходом заметил Френч, и реплика на время лишила Рэя дара речи.— Словом, нам требовалось убедить судью в том, что проблема с «Райексом» не высосана из пальца. Мы знали: если дело его не заинтересует, значит, он откажется приехать сюда.
— Отец ненавидел побережье.
— Совершенно верно. Но он твердо держался своих принципов. Ознакомившись с фактами, судья все-таки взял дело Гибсона в производство.
— А разве не Верховный суд поручает подобные дела независимым советникам?— Сделав очередной глоток из стакана, Рэй уже не ощутил во рту жжения.
— Да, конечно.— Френч пожал плечами.— Однако есть варианты. Мне помогли друзья.
«В твоем мире,— подумал Рэй,— деньги решают все».
Стюард принес еще два запотевших бокала. Никто его об этом не просил, однако новую порцию оба собеседника приняли без возражений. Опустив стакан на столик, Френч вскочил.
— Хочу показать вам яхту.
Рэй выбрался из кресла.
ГЛАВА 31
Ужин был накрыт в кают-компании, где на переборках висели мореходные карты и недурная коллекция старых мушкетов. Узенький коридор отделял се от камбуза, в котором суетился низкорослый вьетнамец. Обеденный стол представлял собой овальную плиту из розового мрамора, весившую не менее тонны. Каким чудом, удивился Рэй, «Фемида» умудряется держаться на плаву?
Мужчины сидели друг против друга, разделенные стоявшим в центре стола бронзовым канделябром. Ритмично, в такт волнам, покачивались огоньки свечей. Ужин начался с белого бургундского. После норвежской водки благородный напиток показался Рэю безвкусным. Френч же, смакуя каждый глоток, как истинный сноб, рассуждал о неповторимом аромате, что приобретало вино в дубовой бочке, о склоне горы в далекой Франции, на котором был собран урожай.
— За «Райекс»,— предложил он запоздавший тост и поднял бокал.
Рэй молча кивнул. Блистать красноречием он не собирался, пришло время слушать: одурманенный алкоголем Френч наверняка захочет выговориться.
— «Райекс» спас меня, Рэй.
— В каком смысле?
— Во всех смыслах. Он спас мою душу. Я боготворю деньги, а «Райекс» сделал меня богатым.— Френч облизнул губы, прикрыл от наслаждения глаза.— Двадцать лет назад я совершил ошибку, не обратив ни малейшего внимания на асбест. Его широко использовали при строительстве доков в Паскагуле, из-за чего у десятков тысяч рабочих возникли серьезные проблемы со здоровьем. А я упустил эту возможность. Я вел иски против врачей и страховых компаний, не замечая под носом золотой жилы. Готовы к устрицам?
— Да.
Френч нажал кнопку звонка, и через мгновение стюард подкатил к столу тележку с двумя огромными блюдами. Рэй добавил в соусник несколько капель вина, хозяин же, забыв о еде, продолжал:
— А чуть позже вышла промашка с табаком. Коллеги единым фронтом начали тяжбы с табачными компаниями. У меня еще оставался шанс запрыгнуть на подножку, успеть, но помешал страх. Стыдно признаться, Рэй, однако от перспективы вступить в борьбу с гигантскими монополиями стало как-то не по себе.
— Чего хотели от вас коллеги?— Рэй отправил в рот первую устрицу.
— Миллион долларов на процессуальные издержки. Черт побери, к тому времени у меня уже был миллион!
— А общая сумма исков?
— Не поверите: более трехсот миллиардов. Скандал поднялся жуткий. Производители табака на корню скупили всех адвокатов. Лил золотой дождь, а я прятался под зонтиком.— Вспыхнувшее в душе чувство острой жалости к себе Френч смыл щедрым глотком вина.
— Отличные устрицы,— проговорил Рэй.
— Двадцать часов назад они лежали на морском дне.— Наполнив бокалы, хлебосольный хозяин склонился наконец над своей тарелкой.
— Что бы вы получили, расставшись с миллионом долларов?
