Ной Чарни - Двойная рокировка
— Я просто… — забормотал Уикенден, глядя в свою чашку. — Просто я… Извините, но я пока ничего не могу сказать. Дело в том…
— Не переживайте, — подбодрила инспектора Элизабет, кладя ему на плечо руку, которую он тут же стряхнул. — Никто не мог предвидеть такого поворота событий.
— Просто я…
Уикенден хотел сказать: «Просто я терпеть не могу, когда меня дурачат, и раньше со мной такого не случалось», но почему-то не сказал.
— Спасибо, что пришли помочь нам, мисс Делакло, — произнесла Элизабет, садясь за свой стол. — Жаль, что мы встретились при таких печальных обстоятельствах. Передайте привет нашему общему другу и поблагодарите от моего имени за столь блестящую рекомендацию. И что я теперь скажу лорду Хакнессу? Иногда я просто ненавижу свою работу.
Зазвонил телефон. Элизабет подняла трубку.
— Алло! Это вы, Барни? Мы сейчас идем.
ГЛАВА 28
Бизо, Легорже и два полицейских сидели в сером фургоне, стоявшем на рю Иерусалим напротив галереи Салленава. Глядя в зеркало заднего вида, они наблюдали за входом в здание. Сзади хлопнула дверь машины. В зеркале промелькнули трое мужчин и сразу же исчезли в проходе между зданиями. Бросив взгляд на улицу, Бизо прошептал:
— On у va.[56]
Четверо вышли из фургона и пересекли улицу.
Галерея Салленава располагалась в четырехэтажном здании, построенном в стиле неоклассицизма и тщательно отремонтированном с учетом требований времени. Фасад украшали перемежающиеся остроконечные и полукруглые фронтоны и ионический карниз с завитками под свесом синевато-серой крыши. Новенькая кленовая дверь, окантованная сталью, и камеры наблюдения были уже данью современности.
Бизо повел свою бригаду к служебному входу, находившемуся с обратной стороны здания. Последним шел Легорже, облаченный в длинный плащ цвета хаки, купленный специально для этого случая. Он поднял воротник и спрятал глаза за солнечными очками, хотя небо было затянуто тучами.
Вдоль заасфальтированной дорожки стояла шеренга урн для мусора.
— Жан, а где же наш десант? — спросил Легорже, слегка толкнув Бизо локтем.
Тот приложил палец к губам.
— Tu vas voir.[57]
Один из полицейских толкнул дверь служебного входа. Внутри уже закрывал свои чемоданчики технический десант. Слева был виден лифт, справа — вход в галерею.
— Они вскрыли замок, отключили сигнализацию и замкнули видеокамеры, так что нас не увидят, — прошептал Бизо.
— Быстро они управились. Как же им это удалось?
— Не задавай глупых вопросов.
— Ладно.
— И ничего не трогай.
— А я что-нибудь трогал?
— Ну вот и не трогай.
— Разве я похож на человека, который хватается за все подряд?
— Тсс, — прошипел Бизо, включая фонарик и устремляясь ко входу в галерею.
Полицейские рассыпались по первому этажу.
Внутри было пусто и темно. Небольшие уютные залы украшали орнаменты на стенах, лепные карнизы и мраморные камины. На светлых деревянных панелях висели гравюры в простых черных рамах с выключенной подсветкой. Темноту разгоняли лишь фонарики в руках полицейских. Сквозь закрытые жалюзи пробивался тусклый дневной свет, в узких лучах которого кружились пылинки.
Легорже заметил, что все гравюры были под стеклом, в котором ничего не отражалось. Защита от ультрафиолетовых лучей. Такое же стекло защищало его собственные гравюры и картину Пикассо в Арманьяке.
Рядом с каждой гравюрой висела маленькая табличка с указанием автора. Некоторые имена были Легорже знакомы, однако его познания в области истории искусства, полученные в результате самообразования, являлись довольно отрывочными. Голциус, Марколини, Рембрандт, Дюрер, Виерикс, Пиранези, Ван Веен… Рембрандта, Дюрера и Пиранези он, во всяком случае, знал. Но не настолько, чтобы самостоятельно определять их произведения. Остальные вызывали у него смутные воспоминания, слишком неотчетливые, чтобы принять какую-то осязаемую форму.
Посмотрев на цены, Легорже почувствовал уважение. Это было своего рода преклонение перед тем, чем сам он не обладал, — громкое имя, тонкий аристократический вкус и деньги, облагороженные голубой кровью. Своим благополучием Легорже был обязан отцу, сумевшему сколотить состояние и купить замок с виноградниками. И хотя Легорже был богаче иных аристократов, у тех имелось то, чего нельзя купить ни за какие деньги.
Поэтому он постоянно работал над собой, стараясь наверстать упущения простого происхождения. Однако ему по-прежнему с трудом давалось то, что они делали естественно и легко, не прикладывая никаких усилий. В одной из комнат Легорже столкнулся с Бизо.
— Ну как, нашел что-нибудь интересное? — спросил он приятеля.
— Pas encore.[58]
— Я тоже. Там есть гравюры с Христом, но Иосифа не видно. Так же как плотницких мастерских, саркофагов и дворовых уборных.
— Courage, mon ami,[59] — произнес Бизо, не переставая шарить взглядом по стенам. — Когда нам попадется что-нибудь по теме, мы сразу догадаемся. Что бы это ни было.
Обойдя первый этаж, Бизо с Легорже пошли наверх. На втором этаже был один большой зал, в углу которого стоял стеклянный письменный стол, а на стенах висело множество гобеленов, также предназначенных на продажу.
Бизо подошел к столу. На нем царил безукоризненный порядок. Все принадлежности лежали строго под прямым углом друг к другу и были выдержаны в черно-серой гамме. Бизо одобрительно кивнул. Взяв кожаную телефонную книгу, он, не снимая перчаток, перелистал ее страницы. Альперс, Бонавита, Четкути, Данкс, Эстерхази, Фрай, Грейсон, Хэнкок, Инзаджи, Жано, Кузнецов, Лалани, Марле, Николова, Ойейеми, Перетти…
Бизо закрыл книгу.
— Ничего обещающего, — сказал Легорже, стоявший в центре зала, по которому рыскали полицейские.
— Надо бы посмотреть комнаты наверху… — заговорил Бизо, но был прерван громким криком.
— Ici, j'ai trouve quelque chose![60]
Бизо подошел к полицейскому, стоявшему на коленях перед одним из гобеленов.
— Qu'est-ce qu'il у а?[61]
— Там за гобеленом потайная дверь.
С того места, где стоял Легорже, Бизо, подлезший под гобелен, выглядел как огромная бесформенная куча глины, покрытая тряпкой. Стены зала были отделаны деревянными панелями, но под гобеленом их сплошная поверхность нарушалась. Посветив на стену фонариком, Бизо увидел прямоугольный вырез.
— Надо выбить панель, — приказал он.
Полицейские принесли инструменты. Вставляя отвертку в шов, один из них скользнул локтем по дереву, и дверца распахнулась.
За ней оказался сейф.
— Putain de, merde, salaud, mon Dieu…[62] — радостно прошептал Бизо.
— Qu'est-ce qu'il у a?[63] — спросил Легорже, пытаясь заглянуть за гобелен.
— Сейф.
— Хм.
— Ты чего хмыкаешь?
Полицейские многозначительно посмотрели друг на друга.
— Просто заметил нечто интересное, — пояснил Легорже.
— Что может быть интереснее сейфа?
— А ты обратил внимание, что изображено на этом гобелене?
— Нет.
— Хм.
— Прекрати хмыкать! Так что там?
Легорже скрестил руки на груди.
— Это копия гобелена Бронзино, сделанного по заказу Козимо Медичи.
— Ну и что?
— Там изображены сцены из жизни святого Иосифа.
— Ты хочешь сказать…
— Нет, это другой Иосиф. Ветхозаветный. Видевший вещие сны. У него еще были братья, которые забрали его одежду и парня продали в Египет. Но это тоже Иосиф, — объяснил Легорже, гордый своими познаниями.
Теперь настала очередь Бизо хмыкать.
Сейф занимал всю нишу и был около метра шириной. Легорже склонился над ним.
— Я знаю эту марку. Это «Кобб-Хауптман».
Легорже всегда наслаждался моментами, когда обстоятельства позволяли ему блеснуть своими скромными познаниями.
Бизо с уважением кивнул и стал рассматривать сейф. На нем действительно оказалась небольшая серебряная пластинка с надписью «Cobb-Hauptmann».
— Ты, как всегда, оказываешь нам неоценимую помощь, Легорже. Твоя наблюдательность просто потрясает.
— Всегда рад прийти на выручку.
— Тебе что-нибудь говорит эта марка?
— У меня есть такой же сейф в замке. Если дважды введешь неправильный шифр, срабатывает сигнализация. У него семизначный код. На сегодняшний день это самый лучший сейф. Из моего еще никто ничего не украл.
— А разве тебя пытались ограбить?
— Потому и не пытались, что у меня есть «Кобб-Хауптман».
— Сэр, мы будем… — прервал их один из полицейских.
— Обязательно, — решительно произнес Бизо. — Что бы там ни было. У нас здесь есть специалисты по вскрытию сейфов. Жан, иди погуляй немного.
Чуть поколебавшись, Легорже пошел к выходу.
Пока полицейские фотографировали, Бизо еще раз осмотрел сейф. Кроме таблички с названием фирмы, на его дверце имелись блестящая стальная ручка и наборное устройство с цифрами от нуля до пятидесяти.
