Стив Берри - Измена по-венециански
Пожар.
К небу поднимались клубы черного дыма, который, смешиваясь с висящей в воздухе влагой, становился серым. До острова оставалось плыть десять — пятнадцать минут.
— Похоже, мы опоздали, — сказал он Стефани.
Виктор стоял позади музея. Он слышал голоса и крики, раздающиеся из-за живой изгороди, которая отделяла музейный двор от сада и оранжереи. За ними тянулся канал, в котором его ожидала лодка.
Продравшись сквозь кусты, он оказался в саду. К счастью, в это время года, ранней весной, зелени здесь было еще не так много, потому Виктор без труда нашел путь к бетонному причалу. Добравшись до него, он спрыгнул в лодку.
Отвязав концы, Виктор оттолкнулся от причала. Его никто не видел и не пытался преследовать. Течение влекло лодку мимо церкви и музея, к северному выходу в лагуну. Только когда моторка оказалась достаточно далеко от причала, Виктор рискнул запустить мотор, но огни включать не стал.
Берега канала шириной в пятьдесят метров были покрыты жидкой грязью и заросли камышом. Виктор посмотрел на часы. 23.20.
Достигнув устья канала, он запустил двигатель на полную мощность и вывел лодку в неспокойные воды лагуны. Только после этого он включил бортовые огни и взял курс на главный канал, который должен был привести его в Венецию, к площади Сан-Марко.
Неожиданно он услышал какой-то звук за своей спиной — и обернулся.
Из кормовой каюты появилась женщина. В руке она сжимала пистолет.
44
Самарканд
2.30
После того как официант поставил перед ним еду, Винченти пододвинул свой стул ближе к столу. Большинство гостиниц в городе были сущим кошмаром, и лишь «Интерконтиненталь» предлагал своим клиентам сервис на уровне европейских пятизвездочных отелей, преподнося это как традиционное азиатское гостеприимство.
После долгого перелета из Италии Винченти был голоден как волк, поэтому заказал ужин в номер — для себя и своего гостя.
— Передайте Орманду, — сказал он официанту, — что мне не нравится, когда на приготовление нескольких блюд у вас уходит полчаса, тем более что я звонил и сделал заказ заранее. Впрочем, нет. Пусть он поднимется ко мне после того, как мы закончим ужинать, и я сам ему все выскажу.
Официант почтительно кивнул и удалился.
Артур Бенуа, сидящий напротив Винченти, расправил тонкую полотняную салфетку и положил ее себе на колени.
— Что это вы на них так напустились? — спросил он.
— Это ваш отель. Почему вы сами не дали примерную взбучку своим нерадивым сотрудникам?
— Потому что я не вижу за ними никакой вины. Они выполнили заказ как смогли быстро.
На самом деле Винченти было наплевать и на официанта, и на шеф-повара. Просто он устал, был раздражен, и ему было нужно сорвать на ком-нибудь свою злость. О'Коннер уже занимался делами, проверяя, все ли готово, а сам Винченти решил поесть, немного отдохнуть и обсудить кое-какие связанные с бизнесом вопросы за полночной трапезой.
Бенуа взял вилку.
— Я полагаю, ваше приглашение объясняется не тем, что вам захотелось насладиться моей компанией. Давайте не будем тратить слова понапрасну, Энрико. Что вам нужно?
Винченти принялся за еду.
— Мне нужны деньги, Артур. Точнее говоря, деньги нужны «Филоген фармасьютик».
Бенуа положил вилку на скатерть и сделал глоток вина.
— Пока у меня не случился заворот кишок, скажите, сколько вам нужно?
— Миллиард евро. Может, даже полтора миллиарда.
— Всего-то?
Винченти улыбнулся сарказму собеседника.
Бенуа сколотил состояние в банковском секторе и до сих пор контролировал многие банки в Европе и Азии. Вот уже много лет он являлся мультимиллиардером и членом Венецианской лиги. Гостиничный бизнес был его хобби, а «Интерконтиненталь», построенный им совсем недавно, предназначался для того, чтобы принимать и обслуживать на высшем уровне членов Лиги, которые все в большем количестве посещали Федерацию, и других VIP-гостей. За последние несколько лет Бенуа уже неоднократно ссуживал деньги, которые были столь необходимы для стремительного взлета «Филогена».
— Вы, очевидно, хотите получить ссуду под проценты значительно ниже тех, которыми оперирует международный финансовый рынок?
— Совершенно верно, чем ниже, тем лучше. — Винченти положил в рот кусок фаршированного фазана и принялся энергично пережевывать яство.
— Какая же цифра вас устроит?
— Два процента.
Банкир хмыкнул и покрутил головой.
— В таком случае почему бы мне просто не подарить вам эти деньги?
— Артур, я одалживал у вас миллионы и каждый раз аккуратно возвращал долги с процентами. Поэтому — да, я рассчитываю на определенные преференции с вашей стороны.
— Насколько мне известно, в настоящее время за вами уже числятся два займа, причем довольно значительных.
— И все эти деньги активно работают.
Судя по лицу банкира, ему было известно и это.
— Что от этой сделки выиграю я?
Вот это уже разговор, подумалось Винченти.
— Сколько акций «Филоген фармасьютик» принадлежит вам в настоящее время?
— Сто тысяч. Я купил их в соответствии с вашей рекомендацией.
Винченти нацепил на вилку еще один кусок дичи.
— Вы просматривали вчерашнюю котировку?
— Нет, не удосужился.
— Курс наших акций поднялся на шестьдесят один с четвертью процента, то есть вырос в полтора раза. Это очень выгодное вложение. Я сам на прошлой неделе купил еще почти пятьсот тысяч акций. — Он обмакнул кусок фазана в густой сырный соус. — Анонимно, разумеется.
Банкир заинтересованно вскинул брови.
— Намечается что-то крупное?
Пусть Бенуа и увлекался строительством отелей в свободное время, но основным его делом все же по-прежнему было зарабатывать деньги. Поэтому Винченти лицемерно потупился и сказал, изображая смущение:
— Видите ли, Артур, закон об операциях с ценными бумагами на основе конфиденциальной информации не позволяет обнародовать подобные сведения. Поэтому вам должно быть стыдно задавать подобные вопросы.
Этот упрек вызвал у Бенуа улыбку.
— Здесь закон об операциях с ценными бумагами не действует. Не забывайте, тут мы сами пишем законы. Поэтому хватит ломаться. Расскажите лучше, что вы замышляете!
— Я не могу этого сделать, — уперся Винченти. Ему хотелось выяснить, одержит ли, как всегда, жадность верх над здравым смыслом.
— Когда вам понадобится этот миллиард? — спросил Бенуа. — Или, как вы говорите, полтора миллиарда?
Винченти запил еду глотком вина.
— Самое позднее через два месяца.
Бенуа подумал и задал новый вопрос:
— Срок займа?
— Двадцать четыре месяца.
— Вы намерены полностью выплатить основную сумму кредита и проценты по нему в течение двух лет?
Винченти ничего не ответил. Он продолжал молча жевать, предоставив банкиру время для того, чтобы дозреть.
— Ваша корпорация уже имеет крупные долги. Миллиардный кредит под столь низкий процент едва ли найдет понимание у нашего совета директоров.
Наконец Винченти произнес то, что Бенуа так жаждал от него услышать:
— Вы смените меня на посту председателя Совета десяти.
Лицо Бенуа выразило удивление.
— Как это возможно? Глава Совета десяти выбирается случайным образом из членов Лиги. Это чистой воды лотерея.
— Со временем вы узнаете, Артур: ничто не происходит случайно. Мое время подходит к концу. Скоро начнутся ваши два года.
Винченти знал: Бенуа отчаянно хочет попасть в Совет десяти или — тем более! — возглавить его, а ему самому были нужны друзья в Совете. Друзья, которые были бы ему обязаны. Пока таковых насчитывалось пять. Только что он купил еще одного.
— Договорились, — сказал Бенуа. — Но мне понадобится несколько дней, чтобы уладить этот вопрос с несколькими моими банками.
Винченти ухмыльнулся и продолжал поглощать фаршированного фазана.
— Сделайте одолжение, — проговорил он с набитым ртом. — Но доверьтесь мне, Артур, и не забудьте позвонить своему брокеру на предмет покупки акций «Филогена».
45
Зовастина посмотрела на свои часы от Луи Вуитона, полученные в дар от министра иностранных дел Швеции во время ее визита в эту страну несколько лет назад. Это был обаятельный мужчина, и он даже отважился флиртовать с нею. Она всячески поощряла пожилого дипломата, хотя и находила его малопривлекательным. Таким же был и папский нунций Колин Микнер, которому, похоже, доставляло удовольствие постоянно злить ее. Они все так же стояли в нефе собора, дожидаясь, как полагала Зовастина, пока будет вскрыта гробница.
— Что заставило вас согласиться на вашу нынешнюю должность в Ватикане? — поинтересовалась она. — Раньше вы были секретарем Папы, а теперь — простой нунций.
