Эллен Датлоу - Лучшие страхи года
Телевизор работал. Фоном шел звук (очень домашний звук, я бы сказал), я читал фантастический боевичок от издательства «Baen», в ветвях папайи чирикали майны,[26] и, хотя я видел, как над крышей соседнего дома собираются облака, мир был прекрасен. «Кофейный» эффект от восьми и четырех десятых единиц алкоголя очень способствует позитивному взгляду на жизнь.
Но когда я встал, чтобы дойти до туалета, Гарри на диване не оказалось.
Я выглянул на веранду. Гарри не было. Я вышел из дома и осмотрел двор. Гарри не было. Забеспокоившись, я обошел вокруг дома, осмотрел задний двор с поливальной установкой и колодцем и снова вернулся к веранде.
Гарри не было.
Я побежал к воротам, и обнаружил, что они закрыты не до конца. Они не были распахнуты настежь, но щель оказалась достаточно широкой, чтоб сквозь нее мог протиснуться маленький мальчик.
Теперь, когда я думаю об этом, мне кажется, я точно помню, что закрывал ворота. Обычно я всегда их закрываю, чтобы бродячие собаки не забредали к нам и не гадили на газон. Да и в любом случае ворота приходилось держать закрытыми, чтобы Гарри не вздумалось выйти из сада.
Может, он сам их открыл. Может, я забыл закрыть.
В таких историях нужен грешник, правда ведь? Во многих городских легендах есть какая-то мораль. Будь начеку со своим парнем. Не заговаривай с незнакомцами. Не кради. Так что, наверное, мой грех заключался в том, что я оставил ворота открытыми. Или это был грех Гарри.
Или, быть может, ворота открыл… кто-то другой.
Я выбежал на улицу, осмотрелся по сторонам. В конце улицы дремала стая бродячих собак. Рядом стояла пара машин: темно-синяя соседская «киа» и серебристая «тойота». Тучи на западе потемнели. Где-то прогремел гром.
Гарри нигде не было.
Вы, наверное, можете себе представить мое состояние. Если у вас есть дети, то вы отлично понимаете, что я чувствовал. Когда речь заходит о судьбе детей, какие только кошмары родители себе не выдумывают.
Я добежал до конца улицы и окинул взглядом шоссе, проходящее через наш поселок. Гарри не было. Я помчался к выезду из поселка, не замечая лающих мне вслед собак и удивленных взглядов соседей.
Добежав до будки охранника, я спросил, не видел ли он здесь маленького мальчика. Охранник ответил, что нет, и на мгновение я расслабился, решив, что раз Гарри не выбрался за границу поселка, то я легко его найду.
Но тут я бросил взгляд на подъездную дорогу — примерно в двести ярдов длиной, ведущую к шоссе, — и заметил там черный фургон, который как раз готовился свернуть налево: поворотник мигал, тонированные стекла блестели в солнечных лучах, и из выхлопной трубы поднимался голубоватый дымок.
Скажу честно: что было дальше, я помню смутно. Когда человек в шоковом состоянии, его память начинает отказывать. Я помню, как бежал по подъездной дороге за фургоном — не кричал, а бежал молча.
Фургон вырулил на шоссе, когда я был от него в сотне ярдов.
Конечно же я не остановился. Дальше я помню, как добежал до поворота и посмотрел налево с тем безумным чувством, которое возникает, когда в твоих жилах вместо крови течет чистый адреналин.
Фургон притормозил у обочины примерно в полусотне ярдов, но двигатель продолжал работать. Рядом оказались заросли бамбука, за которыми тянулось рисовое поле. Бамбук раскачивался, как от сильного ветра.
И тут рядом с фургоном я увидел Гарри — он стоял с полупустой бутылкой молока в руке и ревел белугой.
Я подбежал к фургону, ничего не соображая от ужаса, схватил Гарри и обнял его с такой силой, что он взвизгнул и стукнул меня бутылкой по голове.
Только тогда я вспомнил о фургоне и повернулся к нему, все так же крепко прижимая к себе Гарри. Солнце слепило глаза, и я не смог разглядеть внутри ничего, кроме полоски пола, хотя и дверь в центральной части кузова, и дверь у пассажирского сиденья были распахнуты.
Я шагнул к фургону. Знаю, что это был полный идиотизм, но я это сделал. И знаете, в тот момент я не думал ни о торговцах внутренними органами из Китая, ни о чокнутых поварах, которые делают фрикадельки из человечины, ни о красных кхмерах из джунглей.
Нет, я думал лишь о том, что ручка на двери в центральной части кузова была вывернута, как крендель, а перед самой дверью в мягкой грязи на обочине отпечаталась чья-то нога. Я очень хорошо рассмотрел отпечаток. Можете мне поверить.
И тут три события случились одновременно. Во-первых, я услышал позади щелчок, как будто треснул бамбуковый стебель. Толстый такой стебель. Во-вторых, Гарри воскликнул:
— Обезьяна! Смотри, папа! Обезьяна! Обезьяна!
И в-третьих, я увидел на полу фургона лужу красной жидкости, поблескивающей в солнечных лучах карминно-алым цветом.
Я не оглянулся. Я продолжал смотреть на отпечаток ноги и думать о слишком длинных желтых зубах и о том, что, по словам Гарри, обезьяны не любят попадаться людям на глаза.
— Обезьяна! — повторил Гарри. И начал вырываться у меня из рук. — Обезьяна! Обезьяна! Папа, посмотри! — А потом радостно рассмеялся и снова долбанул меня бутылкой по башке.
Бамбук опять зашумел. Но теперь звук был таким, словно кто-то пробирался сквозь стебли бамбука по земле.
— Обезьяна, пока-пока! — крикнул Гарри. — Папа! Пока-пока, обезьяна!
Я еще немного подождал и только потом оглянулся. Один из бамбуковых стеблей у края дороги был сломан — треснул пополам, словно под чьей-то тяжестью. И в грязи я увидел еще пару отпечатков. Цепочка следов вела к краю рисового поля и исчезала в мутной воде среди ярко-зеленых ростков. Между отпечатками ног были борозды, как будто здесь что-то тащили волоком. По росткам риса в дальнем конце поля пробежала волна. Качнулась вершина бананового дерева. Похоже было на то, будто кто-то бежал через заросли (кто-то большой).
Но ведь приближалась гроза, так что это могли быть просто порывы ветра.
И тут начался дождь.
* * *Владельцев фургона полицейские так и не смогли отыскать. Номера были сняты с «тойоты-камри», угнанной месяц назад, а серийный номер на двигателе принадлежал фургону, который за полгода до этого был пущен на металлолом. Анализ крови вовсе ничего не дал. Как позже рассказал мне начальник полиции, следы в кузове принадлежали по меньшей мере шести разным людям. Клейкую ленту купить могли где угодно, как и найденную в фургоне детскую футболку.
Меня упорно расспрашивали о дверной ручке. Но потом сняли отпечатки пальцев и отстали. Я к ручке даже не прикасался, но кто-то ведь прикоснулся! И кто бы это ни был, у него хватило сил согнуть металл, как разогретый пластик.
Я не стал рассказывать полиции про следы, да меня об этом и не спрашивали. Наверное, их просто смыло дождем. Я думаю, это к лучшему.
Понимаете, эти следы не были отпечатками туфель или ботинок. Они были похожи на отпечатки человеческих ступней, очень длинных, босых, тонкопалых.
Похожи… да не совсем.
* * *Несколько лет назад я прочитал одну статью в «Бангкок пост». В их архиве на сайте этой статьи нет, но, если вы напишете в редакцию, они могут вам ее выслать (я же говорил, что пишу чистую правду!).
Дословно я пересказать ее не смогу, но суть истории и фотография к ней намертво врезались мне в память. На снимке был изображен маленький крокодил в вольере на крокодиловой ферме в Самут Пракарн. Крокодильчик нежился на солнце и умудрялся выглядеть одновременно расслабленным и злобным, а какой-то местный чиновник стоял рядом с ним, но не слишком уж близко. Чиновник улыбался и указывал на крокодила ротанговой тростью.
Этого крокодила поймали в Аюттхае — городе, расположенном в восемнадцати милях к северу от Бангкока. Наверное, он сбежал с одной из местных крокодиловых ферм, но, вместо того чтобы направиться к Чао Прайе,[27] решил поплавать в коллекторе для ливневых вод под огромным рынком в самом центре исторической части города. И там он прожил несколько лет, питаясь крысами, варанами, змеями и всем тем мусором, который попадает в коллектор с рынка. Тут еще стоит сказать пару слов о тайских коллекторах для ливневых вод. Это забетонированные канавы в пару-тройку футов глубиной, накрытые сверху бетонными плитами. В моем университете вараны перемещаются по территории студенческого городка именно по таким вот канавам. И в таком же коллекторе под рынком плавал крокодил. На протяжении нескольких лет.
Это, конечно, не канализация. Но чертовски похожая штука.
Городская легенда: современная байка неизвестного автора, слабо опирающаяся на действительность или не опирающаяся вовсе…
Только вы знаете, иногда эти байки оказываются правдой.
* * *Вот мы и подобрались к финалу моей истории. Возможно, она покажется вам незаконченной. И это вполне объяснимо, ведь, как написала Маргарет Этвуд о счастливых финалах, единственно возможный правдивый финал заключается в том, что Джон и Мэри умерли.
