Андрей Курков - Ночной молочник
– Инвестиция?! – удивился тот. – Какая же это на хер инвестиция?! Я что, ему должен буду еще и отчет о производстве сыра посылать?
– Ну, это вы с ним решайте, – Семен свернул разговор. – Мне сказали передать, я вам передал! Да, и молоко из «нивы» заберите!
Директор даже не попрощался. Просто зашел в детдом и захлопнул за собой дверь. Правда, пацанов своих за бидонами прислал. Они брали бидоны по двое за каждое «ухо». Тут же их вынесли обратно уже пустыми.
– Ужинать будешь? – В ванную комнату Вероника заглянула как раз в тот момент, когда Семен плескал себе в лицо холодной водой. Пытался взбодриться.
– Буду, – хмуро ответил он.
– У тебя проблемы? – нежно спросила Вероника, ставя перед ним на кухонный стол тарелку с гречкой и тефтелями в томатном соусе. Сама уселась напротив, не сводя глаз с мужа.
– Это что у тебя? – Семен показал взглядом на новую кофточку нежно-розового цвета.
Вероника не ответила. Только довольно улыбнулась.
– Я твои спортивные брюки постирала. И сапоги тоже. Они на батарее, – сказала она.
Семен напрягся. Вилка с куском тефтели чуть не прошла у него мимо рта.
– Спасибо, – нервно сказал он.
– Ты где-то упал? – заботливо спросила Вероника.
Муж кивнул. Он, в принципе, ожидал этого допроса, но не думал, что проходить он будет в такой «дружественной и приветливой обстановке».
– Я в подвал лазил, – соврал он, наконец мысленно сформулировав более или менее правдоподобную легенду. – Утром вышел, смотрю, из подвала пар. Зашел. Думал, там трубу прорвало. Поскользнулся. Пришлось переодеваться.
– Прорвало?
– Нет, просто сыро там. С труб капает, грязь кругом…
– А я тебе рубашки новые купила, мы с Дарьей Ивановной по магазинам прошлись, – стала рассказывать Вероника, но тоже вдруг остановилась, испугавшись, что скажет лишнее. Лишним она считала любое упоминание о пребывании покойного аптекаря в квартире у его вдовы. – Я их и погладила уже…
– Зачем? – удивился расслабившийся из-за изменения темы разговора Семен. – Они же новые!
– Ты неисправим! – рассмеялась Вероника. – Я же их не постирала, а только погладила. Чтобы не было видно линий сгиба!
– А! – понимающе закивал муж. – А булавки ты из них вытащила? А то в прошлый раз одна меня в театре здорово уколола!
– Так это же ты сам ее распаковал и сразу надел! Кто так делает? Кстати, давай завтра куда-нибудь пойдем? – предложила Вероника.
– Завтра? – Семен задумался. – Можно, наверное. Мне надо только с утра за зарплатой.
Попив чайку вместе с мужем, Вероника отправилась в комнату смотреть «Танцы со звездами». Семен остался на кухне один. Первый раз за день он был доволен собой, точнее, своей версией об утреннем походе в подвал. Но когда жена вышла из кухни, Семен ощутил невнятное внутреннее беспокойство. Он вдруг понял, что его версия вполне могла оказаться абсолютной правдой.
– Надо сходить туда, – решил он.
Но за окном было темно. А в подвале всегда темно. Фонарика у него нет. А без фонарика туда лезть не имело никакого смысла.
– Я сейчас приду, – сказал он Веронике, заглянув в гостиную.
Вышел на лестничную площадку. Позвонил в дверь соседу напротив.
Сосед Игорь открыл дверь на ширину дверной цепочки, словно боялся ограбления или непрошеных гостей.
– Добрый вечер, – вполне вежливо поздоровался Семен. – У вас случайно фонарика нет?
– Есть, – ответил несколько озадаченный Игорь. – У вас что, свет потух?
– Нет, мне лично надо. Утром верну.
Игорь дал Семену мощный туристический фонарь на три больших батарейки. И тут же закрыл двери, даже не попрощавшись.
Семен обул свои старые ботинки, набросил поверх свитера ветровку и зашагал по ступенькам вниз. Вход в подвал их дома находился в следующем парадном. Дверца в подвал оказалась не на замке. Семен включил фонарь и шагнул в пропитанный вечной сыростью мир поддомных коммуникаций. Сделал три шага, опустился на корточки и медленно провел мощным лучом вокруг. Трубы, вентили, мусор. Посветил на землю перед собой и тут же увидел следы тяжелых ботинок. Присмотрелся. Следы показались ему знакомыми, точнее, это были следы его собственных зимних сапог. От этого открытия Семен не почувствовал ни радости, ни облегчения. Он поднялся и, подсвечивая себе, отправился внутрь подвала по собственным следам. Шел по лужам, по грязи, переступал через бетонные перемычки подвальных секций и наконец уткнулся в тупик. Однако следы теперь повели его вдоль поперечной тупиковой стены в другой угол помещения. Остановился перед переплетением нескольких труб, от которых шло тепло. «Прощупал» это железное переплетение лучом фонаря. Потом опустился на корточки. Просунул руку с фонарем под трубы. Снова присмотрелся во все щели, подсказанные ему теперь желтым искусственным светом. Ничего интересного. Сдвинулся на шаг вправо и снова запустил луч фонарика под трубы. И тут же до его ушей донеслось шуршание, а руки ощутили прикосновение к бумаге или пластику. Он завел под трубу левую руку и вытащил оттуда пакет. Шуршание пакета показалось Семену в сырой и темной тишине слишком гром-ким. И он замер на минуту, напряженно вслушиваясь в звуки, доносящиеся из окружавшей его темноты. Где-то капала вода. Что-то шипело, но все это казалось естественным, все это входило в странное понятие «подвальная тишина». Тишина, которая не вызывает подозрения в присутствии потусторонней или поэтусторонней опасности.
Луч фонарика скользнул внутрь пакета. Вслед за лучом внутрь скользнула и рука Семена. Он вытащил из пакета картонную книжицу, размером напоминающую паспорт. На обложке надпись, тисненная серебром: «Церковь Посольство Луны». Тут же раскрыл и увидел на правой страничке свое фото, а под фотографией – собственную подпись. Перевел взгляд на левую страницу.
«Брат Серамион, принявший крещение в Церкви Посольство Луны 23 ноября 2006 года, допускается ко всем таинствам церкви, о коих будет хранить своим близким и дальним полное молчание. За нарушение обета молчания о таинствах нарушивший подвергается смерти водою, как знак выкрещивания из членов Церкви Посольство Луны».
Семен закрыл книжицу-удостоверение и заметил, как задрожала она в его руке. Потом снова открыл и посветил фонариком на свое фото – на снимке он был в черном свитере. Взгляд, не смотрящий в объектив фотоаппарата. Губы безвольно разжаты.
Семен еще раз опустил руку в пакет и вытащил оттуда четки с камешками зеленого цвета. Тут же с испугом заметил, как привычно и легко легли четки в руку и как большой и указательный пальцы правой руки взялись за один из камешков. Тут же отпустил четки, и они упали обратно в пакет. Туда же положил паспорт члена церкви и засунул пакет обратно под трубы, туда же, где его нашел.
Назад возвращался тоже по своим собственным следам. Перед дверью, ведущей из подвала в парадное, выключил фонарик.
Вышел на улицу. На узком тротуаре на ночь вплотную друг к другу были припаркованы машины. Над Стрелецкой улицей светила одна-единственная звезда.
Семен достал из кармана брюк мобильный. Набрал номер Володьки.
– Привет, молочник! – сказал ему.
– Что это у тебя с голосом? – спросил приятель. – Простудился?
– Нет, – Семен сам прислушался к своему голосу и понял причину Володькиного вопроса. – Ты сегодня можешь? У меня плохие предчувствия…
– Хорошо. Только постарайся раньше полуночи не ложиться. А то я могу не успеть!
Семен посмотрел на часы.
– Хорошо, – пообещал другу. – Пока!
– Спокойной ночи! – ехидно проговорил Володька на прощание.
58
Город Борисполь. Улица 9 Мая
Ночью Диме не спалось. Хоть и уютно было под боком у Вали, и тепло было, а некое внутреннее беспокойство переворачивало его с бока на бок и не давало сомкнуть глаз. Уже и Валя пару раз просыпалась и спросонок спрашивала, что с ним.
В конце концов поднялся Дима тихонько на ноги. Не включая свет, натянул на себя шерстяной спортивный костюм, влез ступнями в тапочки и вышел на порог дома.
На небе ярко светила половинка луны. Мерцали звезды холодным далеким светом. Откуда-то из далекого высока доносился гул самолета. Слева от порога чернел очищенный от снега три дня назад квадрат земли. За ним забор с до сих пор не заделанной дыркой, а за забором – спящий соседский двор и соседский дом, в окнах которого ни единого огонька.
С заделыванием дырки Дима решил повременить. Бультерьера больше не было, а значит, пользоваться этой дыркой было некому. Да и сосед бы что-нибудь заподозрил.
Он, конечно, и так что-то заподозрил. Ведь спрашивал тем же вечером, когда сбросил он Кинга в колодец заброшенного двора: «А вы моей собачки не видели?»
Хотел было ему Дима грубо ответить, да сдержал себя. Собаки все-таки разные бывают. Вот у него Шамиль каким умным был! Так что ответил соседу Дима кратко: «Не видел». А потом даже добавил, как бы сопереживая: «Шляется где-нибудь по сучкам. Скоро ведь март! У нас такое с котом было. Несколько недель искали, пока сам не вернулся!»
