Эрин Харт - Земля призраков
Тут голос старой женщины прервался, но дочь быстро взяла ее руку, легкими круговыми движениями опуская и поднимая в такт песне, словно поршень локомотива. Нора зачарованно слушала, как Рита напевает-подсказывает:
— Но лучше имя мне скажи. — Что-то повернулось в голове старой женщины. Она снова начала петь:
Сказал я, не печалься ты,
В себе-то не держи;
Но лучше имя мне скажи,
Чтоб дом ее найти.
Сказал любимой имя он,
Красою то горит;
Но то, что я ему скажу,
Свет в темень обратит.
Любовь твоя давно уж спит,
И дом ее — земля;
Вновь она споткнулась, и опять низкий голос ее дочери продолжил мелодию, пока пожилая леди не выудила из потайных уголков памяти еще несколько строк.
Пришлось ей жизнью оплатить
Убийство своего дитя.
Склонил он голову свою
И волосы стал рвать,
Любовь моя, убита ты…
На этот раз ее пение резко оборвалось.
— Sin-e [8],— произнесла старая женщина. — Это все. А, было что-то еще, но это, но это запамятовала. Я не могу…
— Все в порядке, мама, — промолвила Рита. — Помолчи теперь, ты была великолепна, просто великолепна.
— Вы не могли спеть лучше, — поблагодарил Кормак. — Не беспокойтесь.
— Это было удивительно, миссис Клири, правда, — сказала Нора. Звук собственного голоса отдавался в ушах, и ей казалось, что она отделена от происходящего в этой комнате, находится в ином пространстве. Не в первый раз ее посещало подобное чувство. Здесь происходило какое-то особое общение, от которого ее отделяла непреодолимая пропасть культуры и опыта. Надтреснутый звук старческого голоса миссис Клири и облик горюющего солдата из ее песни сливался с образом рыжеволосой девушки и воспоминанием об улыбающемся лице Трионы. И Нора опять ощущала себя наполненной той ужасной ноющей печалью, что овладела ею, когда она оставалась в лаборатории наедине с рыжеволосой девушкой.
— Ну, миссис Клири, мы не хотим утомлять вас, — наконец произнес Кормак. — Наверное, мы еще приедем, посетим вас в другой день. Спасибо вам большое за то, что поговорили с нами.
Пожилая леди уже потеплела к Кормаку и явно не хотела, чтобы он уходил. Она вернулась к своему обычному сварливому поведению.
— Делайте, что хотите, — сказала она, махнув безразлично рукой. — Мне все равно.
Когда они уезжали от миссис Клири, Кормак заметил, что Нора расстроена, поэтому не заговаривал с ней, пока они не проехали значительное расстояние.
— Кажется, я был грубоват. Вы в порядке?
— Не совсем. Я думаю о старой женщине, сидящей там день за днем, со всем этим только ей известным прошлым, — вас не изводят порой подобные мысли, Кормак? Что все растрачивается и исчезает?
— Исчезает не все. Я думал об этом, пока мы копались в монастыре. Многое остается. Люди хранят память, даже не сознавая этого. Этого не убить, сколько бы ни старались. Это хранится в вашем подсознании подобно вирусу, который проявляет себя лишь в определенных условиях. Звучит глупо, я знаю, но не обретаете ли вы веру, думая о том, что уцелело, вопреки всему? Я слышу это все время, Нора. Я слышу это в вашем голосе.
Он видел, как по ее щеке стекла одна-единственная слезинка.
— О, черт! — воскликнула она. Она поднималась на холм, воюя с переключением скоростей. — Черт побери! — Никто из них не заметил овцу, пока она не оказалась слишком близко.
— Берегитесь! — крикнул Кормак, и она мгновенно повернула руль, чтобы избежать столкновения с животным. Машина сделала вираж, пока она пыталась справиться с управлением, а затем с глухим ударом остановилась, наткнувшись передним колесом на маленькую насыпь. — Вы в порядке?
Нора кивнула и перевела дух. Кормак высунулся из окна, проверяя, не перевернется ли машина. Убедившись, что опасности нет, он осторожно открыл дверь, выбрался и обошел джип, чтобы оценить ситуацию.
— Не так уж все и плохо, — сказал он. — Я бы мог вытолкнуть нас на дорогу. Переключите скорость на нейтральную, можете?
Он уперся спиной о дверь, схватился за ее нижний край, напрягся и стал тянуть вверх. Он почувствовал, как машина слегка качнулась, и возобновил усилия, но толку не было никакого.
— Ничего не выходит, — сказала Нора. — Вы не сделаете один. Я помогу вам.
— Земля слишком мягкая, — сделал он вывод, посмотрев на траву, достигавшую его бедер. — Я сомневаюсь, что получится даже у нас двоих, но давайте. — Они уперлись в машину, каждый со стороны переднего колеса, и начали толкать.
— Если бы я следила за дорогой… — начала Нора. От неожиданно сильного толчка ее ноги поскользнулись, и она исчезла в мокрой траве.
Кормак опустился на колени и раздвигал руками толстые стебли, пока не нашел Нору лежащей на спине ниже дорожной насыпи. Слезы текли по ее лицу, а тело сотрясалось, словно от рыданий, но внезапно она звонко расхохоталась. Кормак не мог сердиться на нее, ситуация была слишком курьезна. Нора подняла руки и, увидев, что они покрыты грязью, снова разразилась хохотом.
Кормак присел рядом:
— Это не поможет. Поднимайтесь. Я полагаю, мы пойдем обратно пешком.
Она взялась за протянутую ей руку, а Кормак прижал ее к себе и не отпускал, целуя, бережно гладя ее темноволосую голову, ощущая лишь ее тепло и мягкость губ. Он отпустил ее и резко отодвинулся.
— О, простите меня, — проговорил он. — Я не должен был этого делать.
— Нет, — сказала она.
Они оба тяжело дышали. Он попытался встать, но почувствовал, что ее рука взялась за отворот его рубашки. Она удерживала его, и расстояние между ними начало уменьшаться, медленно-медленно. Ее глаза блуждали по его лицу, нежные как прикосновение, и на этот раз он ощутил ее соленые слезы, крупинки песка на подбородке, душистую белизну ее кожи. Но зрелище парочки, застывшей на коленях в канаве — это было уже слишком; она опять разразилась неудержимым смехом.
— О, Боже, простите меня, — сказала она.
— Я нисколько не обижен. Но, боюсь, вы распугали овец.
ГЛАВА 12
Девейни постучался в кухонную дверь Браклин Хаус. Через маленькие квадратики рифленого стекла он разглядел приближающуюся фигуру.
— Миссис Осборн? Надеюсь, я не потревожил вас, — произнес Девейни, когда стройная темноволосая женщина открыла дверь. — Наверху никто не открыл. Детектив Гарретт Девейни.
Он протянул свое удостоверение, которое она с интересом изучила.
— Боюсь, мой кузен Хью в данное время отсутствует, детектив. Я полагаю, он — именно тот, к кому вы пришли.
— На самом деле именно вас я надеялся сегодня застать дома, — ответил детектив.
Люси в ответ спокойно на него взглянула:
— Я каждый день дома, детектив.
— Я осмелился бы задать вам несколько вопросов. Пожалуйста, не прерывайте свои занятия, я не займу много времени.
Она провела его в комнату, где составляла букеты цветов. Девейни сел напротив нее, на табуретке, так, чтобы можно было наблюдать сквозь ветви роз за ее работой.
Первой заговорила Люси Осборн:
— Чем могу быть полезной вам, детектив?
— Я хочу немного расспросить вас об исчезновении Майны Осборн.
— Но Хью упоминал, что дело передано какой-то там национальной следственной службе.
Итак, она знала об этом. Девейни понял, что необходимо соблюдать осторожность.
— Это не означает, что местная полиция устранилась. Кроме того, следователи находятся в Дублине. Наш долг — быть здесь их глазами и ушами.
— Я понимаю, вы не можете запретить людям болтать по поводу того… — она подыскивала точное слово, — что эта личность найдена в болоте. Но должна сказать вам: не стоит ворошить все заново.
— Это незаконченное расследование.
— Несуществующего преступления. Жена Хью оставила его, детектив. Конечно, это печально, но как это может заботить полицию?
— Вот почему я пришел к вам. В прошлом все внимание было сфокусировано на мистере Осборне как на главном подозреваемом, но я не понимаю, почему мы не проработали менее зловещие варианты.
— А как я могу вам помочь? Мне нечего прибавить к моим прежним показаниям. Уверена, они сохранились в ваших папках.
— Я пытаюсь выяснить побольше о Майне. О ее привычках, повседневных занятиях, круге друзей и знакомых. Я пытаюсь понять, какой она была, возможно, это прольет какой-либо свет на дело.
— Не уверена, что смогу помочь вам. Мы не были близки.
— Все же вы прожили в одном доме несколько лет.
— Это очень большой дом, детектив. — Поведение женщины стало более мягкими. — Я не хочу показаться равнодушной, но мы вели совершенно обособленную друг от друга жизнь.
