Эрин Харт - Земля призраков
— Мама, мама, купишь мне булочку в конфетном магазине? Можно, мама, пожалуйста?
Ответ Уны был короток:
— Я считаю, Айоф, ты не можешь помолчать?
— Мама, мама, — теперь Айоф тянула мать за руку. — Кажется, она здесь. Кажется, она здесь.
Уна раздраженно вырвала руку, и Айоф, тянувшая ее со всей силой, рухнула на спину. Наступила ужасающая тишина, а потом ребенок захныкал, и Уна опустилась на пол рядом с ней:
— Ну, извини, извини. Я просто устала, Айоф. Я не сержусь на тебя.
Когда Нора вошла, Уна целовала головку дочки и укачивала ее, чтобы успокоить.
— Привет, — окликнула Нора. — Кто-нибудь есть дома?
Уна помогла Айоф встать на ноги и вытерла ее глаза тыльной стороной руки.
— Как поживаете? — спросила Нора.
Уна казалась немного раздраженной, но потрепала дочку по руке и сказала:
— У нас все великолепно, правда, a chroi? Нора, вы не могли бы поднести несколько коробок? Айоф, ты тоже возьми пару.
Уна подняла тяжелую коробку со сладкими булочками и последовала за ними.
Когда они прибыли в Данбег, рыночные торговцы еще собирались. Коммивояжеры раскладывали дешевые мобильные телефоны и цветастые ковры, а рядом расположились фермеры, продающие яйца и вересковый мед. Уна устроилась за прилавком с несколькими знакомыми художниками: некоторые из них продавали свои законченные работы, а некоторые, как и Уна, продавали все, что могли. Айоф упорно встревала в беседу матери со знакомыми, и ее столько раз просили не трогать товары и быть поосторожней, что было очевидно — она становится неуправляемой.
Нора отвела Уну в сторону:
— Мы с Айоф могли бы предпринять маленькую экскурсию, если вы не возражаете, в чайную или куда-нибудь еще. По крайней мере, пока вы не устроитесь.
Лицо Уны выразило благодарность, смешанную с облегчением.
— Это было бы замечательно. Подождите, я дам вам деньги, — сказала она и полезла в маленький кошелек, висевший у нее на талии.
— О, нет, я угощаю, пожалуйста. Но, может быть, лучше спросить Айоф, что она думает об этой идее?
Уна направилась туда, где девочка бренчала вешалкой с индийскими шарфами. Нора наблюдала их издалека, пока Айоф не подбежала к ней, прямо-таки пылая от предвкушения разных удовольствий.
— Мама говорит, мы с вами можем заняться, чем хотим.
Она всунула свою ручку в руку Норы. А она так боялась, что девочка не захочет, чтобы та стала ее гувернанткой! Они помахали рукой Уне и отправились. Айоф тащила ее по улице, словно океанский лайнер на буксире, она быстро топала по тротуару, время от времени останавливаясь, чтобы поделиться удивительной новостью или тайной.
— Вот Деклан Коннелли, — конфиденциально сообщила ей Айоф на углу. — Он однажды гнался за мной со своей старой собакой.
Они прошествовали мимо какого-то безымянного паба, гаража Хики с двумя бензоколонками на обочине, мимо магазина с витринами, полными велосипедных шин, мимо газетного магазинчика, в окнах которого виднелись открытки и реклама мороженого. Когда на горизонте возник конечный пункт назначения, Айоф замедлила шаги, чтобы насладиться зрелищем ярких полураскрытых занавесок и изготовленного вручную плаката, изображающего кремовые пирожные и яблочные пироги. Надпись на двери гласила: «Чай, кофе, сладости».
— Зайдем сюда? — спросила Нора. Айоф молча кивнула, словно зачарованная, и, пока Нора разговаривала с девушкой за прилавком, направилась прямо к витрине, где виднелось множество кремовых булочек.
— Нам один кофе со сливками, лепешку со смородиной, стакан молока и… — она посмотрела на Айоф, — что пожелает моя подруга.
Малышка внимательно изучала витрину и наконец выбрала огромную маслянистую булочку со взбитыми сливками, увенчанную радиоактивно-крупной вишней. Нора внутренне содрогнулась. Она позволила Айоф выбрать стол у окна, и они стали ждать официанта. Сидя за пустым столом, она ощутила себя объектом исследования. Айоф откинулась на стуле:
— Вы любите Кормака?
Нора онемела. Айоф продолжила:
— Я спросила маму, любите или нет, а она сказала, что не знает. Так я спрашиваю вас.
— Ну, он очень милый, — сказала Нора, но поняла, что такой ответ не устраивает маленького следователя.
— Вы бы хотели выйти за него замуж?
К счастью для Норы, появился официант с подносом. На столе чудовищная булочка выглядела даже внушительнее, чем в витрине. У Айоф была вилка, но она не могла удержаться и не запустить указательный палец в маслянистый крем, старательно обводя вишню. Наблюдая за ней, Нора вспомнила, как они с племянницей проводили пикники, и вновь ощутила остроту утраты. Она не видела Элизабет почти четыре года; то была цена за убежденность в том, что Питер Хэллетт виновен в убийстве.
— А я собираюсь выйти замуж, — объявила Айоф, словно такое признание помогло убедить Нору доверить ей свои истинные чувства.
— Правда?
— Да. Его зовут Томас О’Флик, и он иногда со мной играет. Мы встречаемся за чаем, — ее голос стал тихим, как у конспиратора, — только это не настоящий чай, а понарошку.
— И что же он из себя представляет? — спросила Нора. Элизабет придумывала множество воображаемых друзей, когда была совсем маленькой, и Нора любила расспрашивать о них. Она часто размышляла о том, что маленькие дети инстинктивно стремятся избавить себя от одиночества.
— Ну, у него ветки в волосах и иногда от него немного пахнет. Это потому, что он никогда не моется, а живет он под деревом в лесу.
— И о чем вы разговариваете?
— Ой, он вообще никогда ничего не говорит, — сказала Айоф. — Но иногда кое-что мне приносит. Он дал мне это.
Облизав с видом знатока крем, оставшийся на пальцах, она полезла в карман и вытащила плоский бледный камень размером с десятипенсовую монету.
— Красиво. Можно я посмотрю поближе?
Перед тем как передать ей камень, Айоф заколебалась:
— Вы обещаете, что вернете?
— Я обещаю, — заверила Нора. Она перевернула камень на ладони. Это был хорошо отполированный кусок розового кварца, едва ли такой отыщешь в природе. Она вернула камень и почувствовала приступ тошнотворных сомнений: следует выспрашивать дальше или нет?
Поместив драгоценный камень обратно в карман, Айоф на короткое время сосредоточилась на горообразной порции булочки со сливками, оставшейся на тарелке, а затем передвинулась на стуле и потерла нос:
— Нора, я хочу вам что-то сказать. Я не могу больше есть это. И что-то еще.
— Что?
— Вы забыли ответить про Кормака.
ГЛАВА 11
Пока Нора была на рынке, позвонил Рафтери и сказал, что его тетя может встретиться с ними сегодня, посему Кормаку пришлось разбираться в мудреном переплетении дорог, ведущих к дому пожилой женщины, хотя она жила менее чем в пяти милях от Данбега. Сейчас дорога в местечко Таллимор распростерлась перед ними: зеленый тоннель со стенами из увитых плющом стволов и сводчатой крышей изгибающихся древесных ветвей.
— Как вы думаете, Джереми огорчился, когда мы не предложили ему поехать с нами? — спросила Нора, свернув на узкую дорожку в конце огороженной дороги.
— Он не выглядел счастливым по этому поводу. Но мы не можем распоряжаться его временем. — Нора не возражала. Последние два дня они, пожалуй, не расставались с Джереми ни на минуту. — Здесь еще один поворот, — сказал он, — налево, к Т-образному перекрестку.
Сейчас они начали подниматься по холму с цветущими кустами черной смородины, тесно растущими на крутом склоне слева.
— Я буду изумлена, если мы найдем дорогу назад, — сказала Нора. — И я пытаюсь убедить себя, что эта миссис Клири вспомнит хоть одну историю более чем трехсотлетней давности.
— Не будем загадывать, но такая возможность существует. Некоторые мотивы, которые я играю, не менее стары. Не забывайте, что наша cailin rua — реальная девушка, которая могла жить не далее чем в двух-трех милях от того места, где мы сейчас находимся. Вы удивитесь, сколь долго предметы остаются там, куда они упали, то же самое происходит с песнями и повествованиями. Они лишь передаются от одного человека к другому. И смелый набег на английских поселенцев, и красивая женщина, сложившая свою голову, — неважно, по какой причине — все это могло запечатлеться в песне.
— Сомневаюсь, стоило ли нам ехать на джипе, — сказала Нора, когда дорога сузилась. Ей пришлось дважды переключать скорость. Когда они достигли вершины холма, дорога превратилась в две узенькие колеи с травой посередине. С обеих сторон ее окаймляли то камни размером с футбольный мяч, то рыхлые пастбища.
Когда они сползли вниз по противоположной стороне холма и еще раз свернули, Кормак произнес:
— Ну, в соответствии с указателями мы уже должны быть на месте.
Нора остановила машину, и они осмотрелись. В конце дороги, на расстоянии трех сотен ярдов, располагался опрятный дом с крошечными окошками, побеленными стенами и желтой крышей, сверкающей на послеполуденном солнце. Подъехав ближе, Нора увидела, что створка двери открыта.
