Эндрю Гросс - Третья степень
– Лайтауэр! – уже спокойно произнесла я.
– Да, он жил в одной комнате с Дэнко, – продолжал Молинари. – Администрация стала давить на активистов движения "Студенты за демократическое общество", и Лайтауэр, вероятно, решил провести семестр где-нибудь за рубежом, подальше от греха. – Молинари замолчал, а потом продолжил, тщательно подбирая слова: – Агент ФБР, который организовал столь успешную операцию по захвату лидеров террористической организации, естественно, получил продвижение по службе и последующие двадцать лет проработал в руководящих органах ФБР, после чего благополучно ушел на пенсию здесь, в Сан-Франциско. Его зовут Фрэнк Т. Сэймур. Вам о чем-нибудь говорит это имя?
Да, мне было хорошо знакомо это имя, но оно вызывало у меня не восхищение, а чувство жалости и сожаления. Фрэнк Т. Сэймур был одним из тех, кто погиб во время взрыва в Ринкон-центре.
Глава 92
Мишелл всегда любила ночь. Ночью она могла смотреть свои любимые сериалы – "Симпсонов" или "Друзей", могла смеяться над ними, как это было до начала всего этого кошмара.
Они были вынуждены оставить Окленд, где провели последние шесть месяцев, и переехать в дом Джулии в Беркли, в котором сняли квартиру. Кроме того, они почти не выходили на улицу, так как положение было слишком серьезным. Она часто видела по телевизору фотографию Мэла, которого в выпусках новостей по-прежнему называли Стивеном Хардуэем. Роберт тоже переехал к ним, и теперь они жили вчетвером. Возможно, скоро к ним приедет и Чарлз Дэнко. В последнее время часто поговаривали, что он готовится осуществить свой последний план, и то, что произойдет, по словам Мэла, надолго останется в памяти жителей города. Мишелл не знала, о чем конкретно шла речь, но чувствовала, что готовится нечто грандиозное.
Она выключила телевизор и спустилась вниз. Мэл работал, перебирая какие-то провода. Она знала, что он готовит новую бомбу, но понятия не имела, где именно она должна взорваться. Он хвастался, что на этот раз придумал нечто такое, что приведет в изумление весь город.
Мишелл осторожно приблизилась к нему сзади.
– Мэл, ты хочешь есть? Я могу что-нибудь приготовить.
– Ты же видишь, что я работаю, – сухо ответил он, аккуратно проталкивая красный провод внутрь деревянной ножки из-под стола. Мишелл знала, что в этой деревяшке он спрятал взрывчатку, а теперь пытается соединить ее со взрывателем.
Она подошла поближе и положила руку ему на плечо:
– Мне нужно поговорить с тобой, Мэл. Я хочу уехать отсюда.
Мэл замер на секунду, снял очки и вытер пот со лба.
– Хочешь уехать? – переспросил он насмешливо. – И куда же, интересно, ты хочешь уехать? Сесть в автобус и уехать домой, в свой паршивый Висконсин? А там поступить в колледж? И это после всех взрывов и убийств?
Мишелл постаралась не заплакать. Она всегда была излишне сентиментальной, а в последнее время вообще рыдала по любому поводу.
– Прекрати, Мэл.
– Послушай, дорогая, – ухмыльнулся тот, – тебя разыскивают по всей стране как опасного преступника и убийцу. Ты же смотришь телевизор и должна знать, что полиция давно уже ищет симпатичную няню, которая взорвала дом вместе с теми, кто в нем находился. Неужели ты забыла об этом? Или просто прикидываешься, что не понимаешь, что происходит?
В этот момент она действительно поняла, что происходит. До нее наконец дошло, что, даже если они успешно выполнят последнее задание, Мэл никуда с ней не уедет. Она часто вспоминала детей Лайтауэра: вот они сидят за столом во время завтрака, старший одевается, чтобы идти в школу. Она понимала, что совершила страшное преступление, и Мэл был прав: ей действительно некуда ехать. Она убийца и останется убийцей навсегда.
– Ну ладно, успокойся, – сказал Мэл, неожиданно смягчившись. – Пока ты здесь, малышка, я всегда могу рассчитывать на твою помощь. Мне нужны твои тонкие и чувствительные пальцы. Подержи этот проводок и ничего не бойся. Ты же знаешь, что ничего страшного не произойдет.
Он поднял вверх мобильный телефон.
– Сейчас не время причитать, дорогая. Мы станем настоящими героями. Мишелл, мы спасем этот ужасный мир от плохих парней. Они никогда нас не забудут.
Глава 93
В час ночи мы все еще работали, и никто из нас не думал об отдыхе. Мы с Полом Чином просматривали последние материалы, когда в кабинет вошел Молинари.
– Чарлз Дэнко, – сказал он и бросил на стол зеленую папку с крупной надписью наверху: "ФБР. Для служебного пользования". – Молинари тяжело вздохнул и добавил: – Им пришлось перерыть весь архив, чтобы отыскать это.
От волнения я даже забыла поблагодарить его. Неужели мы скоро поймаем этого мерзавца?
– Он учился в Мичиганском университете, где его дважды подвергали аресту за хулиганство и участие в беспорядках. Последний раз он был задержан в 1973 году в Нью-Йорке за незаконное ношение огнестрельного оружия. Однажды вечером дом, в котором он когда-то жил, был полностью разрушен мощным взрывом.
– Похоже, это действительно наш клиент.
– До этого его разыскивали за попытку подложить бомбу в Пентагон в 1972 году, – продолжал Молинари. – Считается крупным специалистом по взрывам. После взрыва дома в Нью-Йорке он неожиданно исчез, и никто не может сказать, где он находился все это время – внутри страны или за рубежом. Если быть точным, то Чарлз Дэнко не попадал в поле зрения правоохранительных органов почти тридцать лет. Естественно, что все это время его никто и не искал.
– Белый кролик, – задумчиво сказала я.
Молинари открыл папку и вынул оттуда лист бумаги и черно-белую фотографию, полученную по факсу. Такие фотографии ФБР обычно рассылает во все полицейские участки для поиска и задержания наиболее опасных преступников. На ней было все то же, хоть и несколько повзрослевшее лицо, которое я видела на семейной фотографии в доме его отца.
– Да, это наш клиент, – повторил Молинари. – А теперь главный вопрос: как нам его поймать, черт возьми?
Глава 94
– Лейтенант! – Я услышала громкий стук в дверь и мгновенно проснулась. На часах было половина седьмого утра. Значит, я уснула, ожидая дальнейших сообщений Молинари о Дэнко.
На пороге моего кабинета стоял встревоженный Пол Чин.
– Лейтенант, вас срочно просят по третьей линии. Сейчас...
– Дэнко? – воскликнула я, стряхивая с себя последние остатки сна.
– Еще лучше. Мы нашли женщину из Висконсина, которая считает, что ее дочь связалась со Стивеном Хардуэем. Мне показалось, что она знает, где та сейчас находится!
С этими словами Пол Чин вернулся к своему столу и переключил телефон на меня. От сонливости не осталось и следа. Я схватила трубку и крепко прижала ее к уху.
– Лейтенант Линдси Боксер, – представилась я сиплым от волнения голосом.
Женщина затараторила, как будто и не было никакого перерыва в ее разговоре с Чином. По ее манере говорить я поняла, что она была не очень образованной и большую часть своей жизни прожила на Среднем Западе.
– Я всегда говорила ей, чтобы она не связывалась с этим сукиным сыном, а она отвечала, что он такой умный. Да уж, умный, как моя старая задница... Моя Мишелл всегда хотела стать человеком. Она очень способная и хорошо училась. Я говорила ей: "Иди в государственную школу и добивайся успеха в жизни. Ты можешь стать кем угодно".
– Вашу дочь зовут Мишелл? – прервала я ее и взяла со стола ручку. – Мисс?..
– Фонтиель. Мишелл Фонтиель.
Я быстро записала имя.
– Расскажите мне, пожалуйста, все, что вам о нем известно.
– Я видела его много раз, – стала вспоминать женщина. – Я имею в виду по телевизору. Ну, того самого, которого сейчас разыскивают. Моя Мишелл связалась с этим типом. Конечно, тогда его звали не Стивен, а как-то иначе. Как же она называла его по телефону? Кажется, Мэлом. Да, точно, Малколм. Они вместе уехали отсюда на Запад. Мне кажется, что он приехал к нам из Портленда или Вашингтона. Это он втянул ее в это идиотское движение "протеста". Я никогда толком не понимала, что это такое и чем они занимаются, но я всегда предупреждала ее.
– А вы уверены, что это тот самый парень, которого показывали по телевизору? – спросила я.
– Конечно. Правда, тогда у него была другая прическа и не было бороды. Я знала...
– Миссис Фонтиель, а когда вы говорили со своей дочерью в последний раз? – снова прервала я ее.
– Точно не помню, кажется, месяца три назад. Она сама звонит мне, когда ей вздумается, и никогда не оставляет мне свой номер. Правда, в последний раз она показалась мне немного странной. Она говорила, что делает людям добро, борется за справедливость. А потом вдруг сказала, что я хорошо ее воспитала, за что она мне очень благодарна. И при этом добавила, что очень любит меня. Меня это здорово удивило. Она никогда не говорила мне такие слова. Мне сразу показалось, что у нее появились какие-то проблемы.
Итак, все сходится. Все соответствовало тому, что мы знали о Хардуэе со слов владельца "Бара КГБ" и из других источников.
