Майкл Ридпат - На острие
– Полагаю, это значительно выше рыночной цены.
– Не могу поверить, – покачал головой Джерри. – Как только все пошло так хорошо… А ведь когда мы покупали школу в прошлом году, она заверяла нас, что продлит аренду. Алчная скотина.
– А я могу ее понять, – сказал Кальдер. – Думаю, ее дела идут не так хорошо, как она хочет всем представить.
– Возможно. Но мне крышка, если она продаст землю. Я знаю, что вложил в дело меньше, чем ты, Алекс, но это было все, что я имел. Если я выброшу полотенце на ринг, то мне придется наниматься к кому-нибудь в летные инструкторы или возвращаться в похоронный бизнес. И поверь мне, это как раз то, чем я ни в коем случае не желаю заниматься.
Кальдер поморщился и прикрыл лицо ладонями.
– Кто эти люди, черт побери? – сказал Джерри. – Какой смысл покупать здоровенный кус пахотной земли в какой-то богом забытой дыре по цене выше рыночной? И с какой стати они обратились к миссис Истерхэм? Ведь она, насколько нам известно, не выставляла землю на продажу. Думаю, что в стране найдется масса фермеров, мечтающих избавиться от части своих угодий.
Кальдер опустился в кресло и внимательно посмотрел на Джерри. Пилот был умницей, и Кальдер ценил это, считая его прекрасным партнером.
– Ты знаешь, что стоит за этим, не так ли? – спросил Джерри.
Кальдер утвердительно кивнул.
– Это каким-то образом связано с твоими поездками в Лондон?
Кальдер снова кивнул.
– Расскажи.
И Кальдер ему рассказал буквально все. Джерри слушал, стараясь не пропустить ни слова.
– Этот твой Карр-Джонс – законченный выродок, – подытожил он, когда Кальдер закончил повествование.
– Верно.
– Ты думаешь, что он действительно готов выложить два миллиона, чтобы заткнуть тебе рот?
– Если бы это был кто-то иной, то я назвал бы это блефом, – произнес со вздохом Кальдер. – Но что касается Карр-Джонса… Я не знаю его ли это деньги или чьи-то еще, но мне хорошо известно, что если он выступает с угрозой, то приводит ее в исполнение.
– И что же ты намерен предпринять?
– Это доказывает, – глядя на партнера, сказал Кальдер, – что Карр-Джонс что-то скрывает. Что-то очень серьезное. Если бы я мог, то обязательно продолжил бы расследование. Погибли двое.
– Но как быть с аэродромом?
Кальдер закрыл глаза. Карр-Джонс все учел. Да, Алекс имел полное право рискнуть своими деньгами. Но он не мог ставить на кон средства Джерри. По крайней мере без его согласия.
– Я продолжу задавать вопросы.
– Алекс, я могу потерять все, что имею!
– Знаю. Но я, как никогда, убежден, что Карр-Джонс вовлечен в нечто очень грязное, и не могу закрыть на это глаза. Позволь мне продолжить расследование. Если я смогу его прижать, он будет вынужден отказаться от покупки земли. Аэродром останется у нас, а он отправится за решетку.
– А если у тебя ничего не выйдет?
– В таком случае мы проиграем, – проговорил Кальдер. Затем, чуть наклонившись вперед, он продолжил: – Послушай, я понимаю, что просить тебя об этом нечестно, но если мы не рискнем, то он выйдет сухим из воды. А с сознанием этого я жить не смогу.
– А я, как ты полагаешь, смогу?
– До сегодняшнего дня ты о нем даже не слышал.
– Ты ведь любишь рисковать, правда? – Джерри поднялся с кресла и посмотрел в окно в сторону Северного моря, – Если бы не ты, меня бы здесь не было. Я бы по-прежнему восседал на переднем сиденье катафалка, ползущего к крематорию со скоростью десять километров в час. Я бы никогда не смог купить аэродром, а о том, чтобы содержать его в рабочем состоянии, даже и говорить не стоит.
– Ты мне тоже был очень нужен, – сказал Кальдер.
– Валяй, действуй! – выпалил Джерри. – Пригвозди мерзавца!
22
Кальдер отправился в Лондон во второй половине дня. К Хайгейт он добрался лишь к половине восьмого, но, несмотря на столь поздний час, решил все же попытать счастья в офисе Сэнди Уотерхаус. Он знал, что юристы частенько допоздна засиживаются на работе, и фортуна могла ему улыбнуться.
Она подняла трубку. Кальдер представился другом Джен, прибывшим в Лондон на пару дней и горящим желанием узнать, как та умерла. После нескольких попыток уклониться от свидания мисс Уотерхаус все же назначила ему встречу в девять вечера в своем офисе.
Кальдер оказался в небольшом мраморном вестибюле здания, где размещалась юридическое агентство, ровно в девять часов. Агентство было американским и именовалось «Трелони Стюарт». Кальдеру казалось, что он об этой конторе что-то слышал. Из вестибюля он позвонил Сэнди по телефону. У подруги Джен был приятный голос с легким американским налетом. Судя по тону, ей страшно хотелось его увидеть, поэтому Алекс был весьма удивлен, что к девяти пятнадцати она еще не появилась. Не появилась Сэнди и в половине десятого.
Воспользовавшись этим, он позвонил Нильсу, чтобы узнать, как идут дела. Тот оказался дома, смотрел по телевизору футбол. Судя по доносившимся словам комментатора, одной из играющих команд был «Челси». Нильсу удалось поговорить с Дереком Грейлингом, по словам которого, в группе деривативов дела шли просто великолепно. Год снова обещал быть рекордным. Они изыскивали все новые и новые способы обдирать своих клиентов, которые появлялись в изобилии. Самые крупные операции проводились с фондом «Тетон». Если верить Грейлингу, то Джен, так же как и сам Карр-Джонс, не имел к ним никакого отношения. С фондом работал только Перумаль. Каких-либо грязных слухов в связи с уходом Тессы Нильс не услышал. Это была обычная история: девица ушла из крупного инвестиционного банка в менее престижное заведение (в какой-то банк в Стокгольме) ради более высокого поста и гарантированных бонусов. Кальдер поблагодарил Нильса и попросил продолжать, несмотря на то, что тот не проявлял ни энтузиазма, ни оптимизма в связи этим расследованием – парень не верил, что удастся раскопать нечто новое.
Кальдер был разочарован. Если в группе деривативов что-то и происходило (в чем он ни на йоту не сомневался), то это было запрятано так глубоко, что Нильс не смог ничего узнать. Кроме того, Тарек, видимо, заблуждался, полагая, что Карр-Джонс и Тесса разругались.
В девять пятьдесят пять, когда Алекс был готов позвонить наверх и отменить встречу, дверь лифта открылась и из кабины вышла высокая стройная блондинка. Она огляделась по сторонам и, заметив его, виновато улыбнулась:
– Алекс? Простите за опоздание. Вам не следовало меня ждать.
– Все в порядке, – ответил Кальдер. – Засиживаетесь допоздна?
– Хотелось бы заканчивать пораньше. Но в последнее время это случается все реже и реже. Простите, я думала освободиться к девяти, но пришлось ждать комментариев из Чикаго. Однако полагаю, вам это совсем не интересно.
– Не хотите ли выпить бокал вина или чего-то еще?
– С удовольствием. Здесь за углом есть хорошее местечко. Пойдемте. Я вам покажу.
Местечко за углом оказалось небольшим и практически безлюдным. Кальдер взял у стойки два бокала белого вина и отнес к столику.
Сэнди была на удивление привлекательной: высокие скулы, ясные голубые глаза, непринужденная грация. Судя по облику, ей было лет тридцать или чуть меньше.
– Джен упоминала о том, что вы настоящий трудоголик.
– Да. Работы масса, – ответила Сэнди. – Здесь даже хуже, чем в Нью-Йорке. А там, как мне казалось, был полный завал. Но скоро все кончится.
– Вы возвращаетесь в Штаты?
– Я уеду из Лондона на следующей неделе, если будет закрыто дело, над которым сейчас работаю. После этого я на пару недель возьму отпуск, а затем снова примусь вращать нью-йоркские жернова. Я честно оттрубила здесь свои два года.
Кальдер почувствовал разочарование, что было по меньшей мере глупо.
– Джен трудилась изо всех сил. Не знаю, сколько раз мне приходилось ее поддерживать. Кстати, я должна была встретиться с ней в тот вечер, когда она…
Конец фразы повис в воздухе.
– В тот вечер, когда она умерла?
– Да. Джен хорошо меня понимала. Очень хорошо. Я думаю, что у нас обеих была самая скверная работа во всем Лондоне, и мы с наслаждением рыдали друг у друга на плече.
Светлые волосы упали на глаза Сэнди, но она не сделала попытки отбросить их со лба.
– Как вы познакомились?
– Мы с ней учились вместе в средней школе в пригороде Нью-Йорка. Мы одноклассницы, но особой близости в то время между нами не было. Когда меня перевели в Лондон, наш общий одноклассник посоветовал мне встретиться с Джен. Так она стала моей единственной подругой. За пределами родной фирмы «Трелони Стюарт», естественно. Мы с ней проводили вместе много времени.
– У нее в Лондоне было мало друзей, если я не ошибаюсь.
– Мало. И она никак не могла взять в толк почему. Я думаю, что Джен была достаточно общительным человеком, или, скажем, была таким раньше. Но после того как она приехала сюда, все изменилось. Я не знаю, что стало причиной этого: недружелюбные коллеги или ее ужасный босс.
