Джой Филдинг - Не делись со мной секретами
— Я не настаивала.
Он надул губы, как мальчишка.
— Нет, настаивали.
— Нет, не настаивала.
Они оба рассмеялись, но некоторая напряженность все равно сохранилась.
— Не думаю, чтобы мне понравилось, если бы меня называли лгунишкой, — проронила Джесс, трогая салфетку на коленях, которая в результате полетела на пол.
— Я совсем не собирался оскорблять вас.
— В конечном счете честное слово адвоката — это единственная ценность, которой он обладает, — Джесс нагнулась, чтобы поднять упавшую салфетку.
— Но, Джесс, сейчас вы не в суде, — резонно заметил Адам. — Вас не судят. Простите, если я переступил черту приличий.
— Если я вам скажу правду, — вдруг, к удивлению обоих, заявила Джесс, — то вы подумаете, что я совсем спятила.
— Я и так уже считаю, что вы абсолютно чокнутая, — подхватил Адам. — Я хочу сказать… Да что там, Джесс, любой человек, любимый цвет которого серый…
— Я боялась, что мне станет дурно, — объяснила Джесс.
— Дурно? Например, начнет тошнить?
— Знаю, что это звучит глупо.
— Что, вас подташнивало?
— Нет, я чувствовала себя прекрасно.
— Но вы опасались, что вас вырвет, если вы не сядете возле прохода?
— Не спрашивайте меня почему.
— Случалось ли, что вас рвало, когда вы сидели не возле прохода? — задал он вполне логичный вопрос.
— Нет, — ответила она.
— Тогда почему вы решили, что с вами это может произойти?
Он ждал ее ответа, но она молчала.
— Не действую ли я вам на нервы?
— Совершенно не действуете, — солгала она, но тут же поправилась: — Ну, честно говоря, вы немного действуете мне на нервы, но вы не имеете никакого отношения к моим опасениям.
— Не понимаю.
— Я тоже. Может быть, мы поговорим о чем-нибудь другом. — Она виновато опустила голову, закрывалась еще одна тема для разговора. — Думаю, сейчас за едой не самое подходящее время обсуждать это.
— Разрешите мне спросить, правильно ли я все это понимаю, — продолжал он, не обращая внимания на ее просьбу. — Вам нравится место возле прохода, потому что вы думаете, что если, скажем, вы сядете в середине ряда, то вас может вытошнить, хотя раньше этого в кинотеатрах никогда не случалось. Правильно?
— Правильно.
— Давно ли у вас появился такой невроз страха?
— Почему вы решили, что у меня невроз страха?
— А как вы можете назвать это?
— Дайте определение невроза страха, — потребовала Джесс.
— Безрассудный страх, — сымпровизировал он. — Страх, для которого в действительности нет оснований.
Джесс слушала, впитывала его слова, как губка влагу.
— У меня невроз страха.
— Какими другими неврозами вы страдаете — боязнь больших пространств, замкнутых помещений, страх запутаться в паутине неприятностей?..
Она покачала головой.
— Ничего похожего.
— Другие люди боятся высоты или змей. Вы же боитесь, что вас вырвет в кинотеатре, если вы не сядете возле прохода.
— Знаю, что это нелепо.
— Почему нелепо? Отнюдь нет.
— Разве?
— Просто многое мне неизвестно.
— Вы все еще думаете, что я что-то от вас утаиваю? — спросила Джесс, почувствовав, как голос ее дрогнул.
— Чего вы боитесь на самом деле, Джесс?
Джесс отодвинула от себя тарелку, борясь с порывом бежать из ресторана, окончательно потеряв аппетит. Она заставила себя остаться на месте.
— У меня случаются приступы паники, — сказала она спокойно после долгой паузы. — Несколько лет назад я часто страдала от таких приступов. Но постепенно они прошли. А некоторое время назад начались опять.
— Для этого есть какая-нибудь причина?
— Это может вызываться целым рядом вещей, — ответила Джесс, раздумывая, не отклонит ли эта полуправда в сторону стрелку воображаемого детектора, с орбитой действия которого она связана. — У меня начинается в этих случаях сильное сердцебиение, не хватает воздуха, я не могу пошевелиться. Начинает мутить в желудке. Я пытаюсь бороться с этим…
— Почему?
— Что почему? Что вы имеете в виду?
— Почему вы боретесь с этим? Что это вам дает?
Джесс должна была признаться, что не дает ничего.
— Что же я должна в таком случае делать?
— А почему просто не примириться с приступом?
— Примириться с приступом? Я не понимаю.
— Очень просто. Вместо того чтобы зря расходовать свою энергию на противодействие чувству беспокойства, почему просто не погрузиться в него? Как говорится, поплыть по течению. Представим, например, что вы находитесь в кинотеатре, — продолжал он, — и вы чувствуете, что приближается один из этих приступов. Вместо того чтобы сдерживать дыхание, считать до десяти или срываться со своего места, или бросать любое другое занятие, не противодействуйте чувству паники, пусть оно овладеет вами. Что наихудшего можно ждать в этом случае?
— Я заболею.
— Ну и что? Вы будете больны.
— Что?
— Вас, например, вытошнит. Ну и что?
— Я не терплю этого.
— Вы опасаетесь не этого.
— Вы так думаете?
— Да.
Джесс нетерпеливо посмотрела по сторонам.
— Вы правы. Я действительно опасаюсь не того, что не выполню работу соответствующего дня, если это со мной случится. Я боюсь, что как следует не высплюсь, что меня свалит простуда, которой я хочу избежать, и я провалюсь на следующий день в суде. Мне страшно, что я проиграю дело, и хладнокровный убийца отделается легким испугом, получив меньше пяти лет тюремного заключения. Пожалуй, мне действительно пора отправляться домой. — Чтобы подчеркнуть свои слова, она взглянула на часы и приподнялась. Ее салфетка опять полетела на пол.
— Думаю, что вы боитесь смерти, — сказал Адам.
Джесс остолбенела.
— Что?
— Думаю, что вы боитесь смерти, — повторил он, глядя, как она опять медленно опускается на свое место. — К этому в конечном итоге приводят все неврозы. К страху смерти. — Он помолчал. — А в вашем случае этот страх, возможно, оправдан.
— Что вы хотите этим сказать? — Сколько раз уже за этот вечер она задавала себе подобный вопрос?
— Ну, могу себе представить, что вы получаете обычную долю угроз со стороны людей, которых вы засадили. Возможно, вам присылают письма, исполненные ненависти, вам говорят похабные вещи по телефону, обычный набор хамства. Вы каждый день имеете дело со смертью. С жестокостью, убийствами и с бесчеловечным отношением к людям.
— Чаще с бесчеловечным отношением мужчин к женщинам, — уточнила Джесс, задавая себе вопрос о том, откуда ему известно обо всем этом «стандартном наборе хамства».
— Вполне естественно, что вас охватывает чувство страха.
Джесс нагнулась и подобрала салфетку, затем аккуратно набросила ее на тарелку, как будто накрыла простыней труп.
Она наблюдала, как коричневый сок просачивается через белый материал.
— Возможно, вы правы. Возможно, все сводится именно к этому.
— Значит, я действую вам на нервы, не так ли? — улыбнулся Адам.
— Немного, — не отрицала она. — А если честно, то здорово действуете.
— Почему?
— Потому что я не знаю, что вы думаете об этом, — призналась она откровенно.
Теперь он улыбался осторожно и осмотрительно.
— Разве так не интереснее?
На это Джесс не ответила.
— Мне, правда, пора домой, — опять повторила она. — Мне надо многое сделать, чтобы подготовиться к завтрашнему дню. Возможно, сегодня мне вообще не стоило выходить в город. — Зачем она затеяла это нытье?
— Я отвезу вас домой, — предложил он. Но Джесс не слышала ничего другого, кроме его предыдущих слов: «Думаю, что вы боитесь смерти».
Глава 15
На очередную субботу Джесс записалась на курсы самообороны.
Истекшая неделя оказалась странной. Во вторник суд завершил расследование по делу Терри Вейлса. Целая вереница свидетелей — полицейских, медицинских работников, психологов, очевидцев, друзей и родных погибшей — выступила с показаниями. Они доказали, не оставив ни малейших сомнений, что Терри Вейлс убил свою жену. Оставался лишь один вопрос — главный вопрос, стоявший с самого начала процесса, — убийство какой степени? Удастся ли Терри Вейлсу убедить присяжных заседателей в том, что произошла трагическая ошибка?
Несомненно, вначале ситуация складывалась в его пользу. Он повел себя довольно успешно. Терри Вейлс начал давать показания в среду утром в порядке самозащиты. На точные вопросы адвокатов он отвечал медленно и обдуманно. Да, у него вспыльчивый характер. Да, у него с женой подчас дело доходило до драк. Да, однажды он сломал ей нос и подбил глаз. Да, он грозился убить ее, если она посмеет от него уйти.
Но нет, этого он не планировал. Нет, он не собирался убивать ее. Нет, он не бесчувственный, хладнокровный убийца.
