Краски - Ковезин Павел

Хейк неуверенно кивнул и налил ещё стакан воды.

– Пожалуйста, успокойтесь, – сказал Вилли. – Если можете, расскажите, знаете ли вы, где ваша дочь?

– Рут… – наконец ответила Розмари, поборов всхлипывания. – Где Рут?

– Вы не знаете?

Розмари ехидно усмехнулась…

– Она же… ушла…

И затем засмеялась: громко, заливисто, как сумасшедшая. От отчаяния.

Вилли поднялся и посмотрел на Хейка. Тот начал, словно озвучивая мысли напарника:

– Это безнадёжно. Её психике хана, – он отпил из стакана, смотря на сидящую в углу и не перестающую смеяться Розмари.

По стенам запрыгали синие огоньки, и обермейстеры услышали звук сирен. Через открытую входную дверь они увидели, как из машины вышел Райнер Лоренц, одетый по форме, и, бросив презрительный взгляд на труп у крыльца, направился к ним.

– Нам, кстати, тоже хана, – добавил Хейк.

Лоренц подлетел к ним и посмотрел так, словно был готов застрелить их прямо на месте. Взгляд пылал ненавистью, лицо покраснело, ещё чуть-чуть, и он взорвался бы. Обермейстеры представились, как положено.

– Вы… два… идиота! – тяжело дыша, сказал Лоренц. – Я вам дал три дня на поиски, и спустя один день вы мне находите не психа, а труп, который он оставил после себя!

– Ну, мы ещё не знаем, кто убил Итана, – перебил Хейк.

Лоренц перевёл на него взгляд и сделал шаг в его сторону – тому пришлось отстраниться.

– Да что ты! А кто? Шестнадцатилетняя девочка завалила родного отца? Который больше её в четыре раза?

Его крик перебила Розмари, которая снова принялась плакать навзрыд, и обермейстеры расступились, освобождая обзор Лоренцу. Тот тяжело вздохнул и попытался успокоиться.

– Фрау Хоффман, – он подошёл к ней, сел рядом и положил руку на её плечо, – вы в порядке?

Она подняла на него взгляд, но после снова уронила голову на колени.

– Ру-у-у-ут, – взвыла она, – верните мне Ру-у-у-ут.

Лоренц встал и повернулся к Вилли.

– У вас осталось меньше двух дней, чтобы разобраться с этой историей. Если к вечеру не будет никаких подвижек – пеняйте на себя.

В дом вошли медики и, взяв Розмари под руки, повели к машине скорой помощи. Проходя мимо мёртвого мужа, она не проявила совершенно никаких эмоций. Лишь уставилась перед собой, безразличная к тому, что с ней будет дальше.

***

– Хейк! – раздался громкий голос с первого этажа. – Иди сюда!

Восьмилетний мальчик аккуратно открыл дверь детской и начал медленно спускаться по лестнице.

– Хейк, чёрт бы тебя побрал! Я кому сказала?! – снова крикнули с кухни.

Замерев на полпути, Хейк увидел, как мать сидит на полу, облокотившись о стену. Точно так же, как через много лет будет сидеть Розмари Хоффман. Только если Розмари до этого состояния доведет убийство мужа и пропажа дочери, то его мать доведут алкоголь, наркотики и тот факт, что её муж оказался психопатом, теперь запертым за решёткой. Тогда на матери была лишь белая футболка, заляпанная в каком-то дерьме, и узкие джинсовые шорты. В руке зажата пустая бутылка, из которой она пыталась вылакать последнюю каплю. На столе небрежно валялся шприц и чайная ложка. Под столом – лужа пролитого алкоголя. Мать перевела затуманенный взгляд на ребёнка, в страхе стоявшего на лестнице.

– О, сыночек пришёл. Долго я тебя звать… должна?! – и провела рукой по грязным волосам.

Хейк не ответил.

– Я спрашиваю… – мать подалась вперёд, размахнулась и кинула пустую бутылку в сына. Та с оглушающим треском разбилась о перила лестницы.

Хейк заплакал. Но в восемь лет всё, что он мог сделать, это убежать и спрятаться в своей комнате, молясь о том, что мама успокоится и не причинит ему вреда.

***

Вилли жадно доедал уже второй сэндвич. Хейк сидел рядом просматривая записи с камер наблюдения с ближайших светофоров. Экран монитора был разделен на несколько квадратов: там бежали секунды тихой спокойной ночи в спальном районе. Спокойной ровно до того момента, пока на дороге что-то не промелькнуло.

– Останови, – сказал Вилли, дожевав кусок, и Хейк нажал на пробел.

На экране ничего не было.

– Что? Что ты там увидел?

– Мотай назад.

Хейк несколько раз нажал нужную клавишу, и запись отмоталась на несколько секунд.

– Да что? – он повернулся к Вилли ровно в тот момент, когда на экране снова что-то промелькнуло.

– Господи, – Вилли наспех вытер руки об штаны, отмотал ещё на пару секунд и нажал на паузу.

На дороге одной из улиц Берлина замер мотоцикл с двумя пассажирами.

– Мотоцикл, – подтвердил Вилли.

– И что нам это даёт?

Вилли увеличил изображение. За рулём, насколько он смог разглядеть на плохой записи улицы, освещённой лишь уличным фонарём, сидела девушка. Позади неё, вцепившись в задние ручки мотоцикла, парень. Парень, донельзя похожий на беглого психа.

– Бинго! – Вилли откинулся на спинку кресла, довольный собой.

– Мориц… – полушепотом сказал Хейк и провёл рукой по своей голове, взъерошив короткие волосы. – Кто это с ним?

– Ты знаешь много байкерш-подростков, которые могут быть связаны с этой историей? – преисполненный гордостью за почти раскрытое дело, сказал Вилли.

В головах обермейстеров вспышками проявились кадры вчерашней ночи.

«Жирный, скоро тебя проституткой сделают», – эхом раздался женский голос в голове Вилли. Девочка-подросток, задержанная за превышение скорости вместе с пропавшей школьницей, этой же ночью засвечивается на камерах наблюдения возле её дома. Примерно в то же время, в какое убили отца Рут. С психом под ручку. Всё слишком хорошо складывалось для просто совпадения.

– Я не понимаю, что, чёрт возьми, происходит, – подытожил Хейк.

– Нужно пробить номера, – сказал Вилли и сделал запрос с компьютера, остановив запись. Потом снова нажал на воспроизведение.

Обермейстеры уже схватили куртки и собрались уходить, как на записи произошло кое-что ещё. Молодая девушка с распущенными волосами, торопясь, шла по тротуару, неся коробку в руках.

– Это ещё кто? – Вилли облокотился о стол, вглядываясь в экран.

– Просто девушка? – переспросил Хейк.

– Девушка с коробкой? Одна? Ночью?

Повисла недолгая пауза.

– Крыса! – переглянувшись, в один голос сказали они.

Эта мысль была настолько абсурдна, насколько и логична. Они оба понимали, что в коробке, вероятней всего, крысёныш Рут. Но что он делал в руках молодой девушки, которая тоже направлялась к дому, где произошло убийство, они не имели ни малейшего понятия.

– В их доме что, была вечеринка? – пошутил Вилли.

– Кровавая, – улыбнулся Хейк.

Обермейстеры уставились в экран, прокручивая в голове все возможные варианты. И одновременно дёрнулись, когда им на плечи легли тяжёлые руки Лоренца.

– Ну, что тут у вас, идиоты? – спросил он, словно у хороших друзей.

Вилли проглотил слюну.

– К дому этой ночью направлялся б-б-байк, – заикаясь, произнёс он, – с нашим психом. А ещё вот: какая-то девушка, вероятнее всего, с крысой пропавшей девчонки.

Лоренц поправил форму и нагнулся к монитору. Долго вглядывался в экран, словно кот, увидевший привидение. Нажав пару клавиш, приблизил изображение. Повисла напряженная пауза.

– Нет, – полушёпотом сказал он, – нет.

Хейк откашлялся.

– Что-то увидели?

Но Лоренц не ответил, замерев перед экраном. Спустя миг мотнул головой, словно прогоняя бредовые мысли.

– Как только разберётесь с байком, выясните, кто это такая, – он выпрямился и взглянул в глаза Вилли. – И лично мне доложите, – Лоренц поднял указательный палец, словно хотел придать веса своим словам.

Если бы Лоренц перемотал видео, то увидел бы мотоцикл, узнал бы номера и цветастый шлем, позвонил бы Эмилю и выяснил всё насчёт его дочери… Но всему этому мешала пауза на видеозаписи с запечатлённым кадром девушки.

– Так точно, – ответил Вилли.