Эндрю Гросс - Часы тьмы
Сервер сообщил, что у него четыре новых письма.
На свой новый адрес письма он получал редко. В основном спам — предложения обеспечить минимальные проценты по закладной или по дешевке купить виагру. Он не решался привлечь к себе внимания. Понимал, что иначе нельзя.
Очередной спам, подумал он, поднеся ко рту кружку с кофе, просматривая список писем.
И тут глаза у него округлились.
Не просто округлились — вылезли из орбит, а желудок скрутило. Он не мог оторвать взгляда от третьего сверху письма. KFriedlll.
Ноги Чарли соскользнули с планшира. Тело словно пробило током. Он моргнул, не веря своим глазам, надеясь, что ему почудилось, — но куда там!..
Письмо пришло от Карен!
С гулко бьющимся сердцем Чарльз проверил, что не открыл по случайности свой старый адрес, чего просто не могло быть.
Нет, все правильно. Карен написала Ойлмену.
У него пересохло в горле. Он понял, что его схватили за руку. С его прошлым. Его обманами. С содеянным им.
«Как такое могло случиться? Как она могла меня разыскать? Мой новый электронный адрес?»
Нет, он понял, что задает неправильные вопросы.
«Как она вообще узнала, что я жив?!»
Прошел год. Он идеально замел следы. Оборвал все связи с прошлой жизнью. Ни разу не столкнулся с теми, кого знал, — чего больше всего боялся. Пальцы Чарли тряслись. KFriedlll. Карен. Как она смогла его выследить?
Все эмоции смешались в кучу: паника, страх, волнение. Воспоминания. Захотелось увидеть их всех, как хотелось в самые первые, самые ужасные месяцы разлуки.
Наконец Чарли собрался с духом. Открыл письмо. Оно состояло из двух слов. Он прочитал их, побледнел как полотно, глаза защипало от слез вины и стыда.
Привет, Чарли.
Глава 69
Телефон зазвонил, когда Сол Ленник, переодевшись в шелковую пижаму, только-только улегся в постель. Он просмотрел повестку дня утреннего совещания и теперь сосредоточился на вечерних новостях.
Мими, которая уже лежала в постели и читала последний роман Алана Ферста, недовольно вздохнула и бросила взгляд на мобильник.
— Сол, двенадцатый час!
Ленник взял телефон с прикроватного столика. Номер не узнал, только понял, что звонят из другой страны. С Барбадоса. Сердце ускорило бег.
— Извини, дорогая.
Снял очки, откинул крышку мобильника.
— Разве нельзя было подождать до утра?
— Подождал бы, если б мог, — ответил Дайц. — Расслабься, звоню по телефонной карте. Проследить не удастся.
Ленник сел, сунул ноги в шлепанцы. Пробормотал какие-то извинения жене, давая понять, что звонок по делу. Прошел в ванную и закрыл за собой дверь.
— Говори.
— У нас проблемы, — объявил Дайц. — В Гринвиче есть детектив, занимающийся расследованием убийств. Он брал у меня свидетельские показания по тому делу. Я, возможно, упоминал его.
— И что?
— Он знает.
— Знает что? — Ленник стоял перед зеркалом, уставившись на маленький прыщик на щеке.
— Знает о том инциденте. Знает и о другом, в Нью-Джерси. Он проник в мой дом. Связал меня с другим свидетелем. Ты понимаешь, о чем я?
— Господи Иисусе! — выдохнул Ленник. Прыщик разом перестал его интересовать. От лица отлила кровь.
— Присядь. Дальше — хуже.
— Куда уж хуже, Дайц?
— Помнишь Ходжеса? Одного из моих людей.
— Продолжай.
— Его подстрелили.
У Ленника сжало грудь, как при инфаркте. Дайц рассказал, как Ходжес приехал в его дом и столкнулся с копом. В доме. Как они подрались.
— А теперь послушай, Сол, прежде чем у тебя лопнет какая-нибудь артерия. Есть и хорошие новости.
— Да что тут может быть хорошего?! — Ленник сел на край ванны.
— Он не имел никаких прав. Этот детектив из Гринвича. Что бы он ни делал, он действовал в одиночку. Не вел официальное расследование. Вломился в мой дом. С пистолетом. Пустил его в ход. Он и не пытался арестовать Ходжеса. Прежде чем звонить тебе, я позвонил в его полицейский участок в Гринвиче. Этот парень в отпуске! Не при исполнении. Если все это всплывет на поверхность, ему не поздоровится. Арестуют его, а не меня!
Тупая боль в груди начала отпускать. Ленник провел рукой по седым волосам. Лицо и тело покрылось потом. Он сразу прикинул — а какие следы вели к нему?
Облегченно выдохнул. Все замыкалось на Дайце.
— А теперь самое интересное. Один мой человек присматривал за ним. Так как-то ночью он охранял дом в Гринвиче, сидя в собственном автомобиле.
— Чей дом?
— Женщины. Которую ты хорошо знаешь, Сол.
— Карен? — вырвалось у Ленника.
Он попытался составить общую картину. Карен знала? Даже если ей стало известно насчет инцидента с Лауэром, как она могла связать один наезд с другим? Все-таки прошел год. Но она нашла банковскую ячейку, фальшивый паспорт, деньги.
Могла Карен каким-то образом узнать, что Чарли жив?
Ленник облизнул губы. Да, надо бы все закруглять, да побыстрее.
— Как там у вас дела? — спросил он.
— Продвигаемся. Пришлось кое-кого убрать, но, как я понимаю, тебя это особо не волнует. Я думаю, он где-то здесь. На яхте. И близко. Я нашел его след в трех банках. Ему потребуются деньги. Так что скоро я до него доберусь. И поставлю точку. Но вот детектив… — Дайц выдержал паузу. — Он мог кое-что найти в моем кабинете… касательно того, чем я тут занимаюсь. Может, что-то и насчет тебя. Полной уверенности у меня нет.
Полицейский детектив? Леннику это определенно не нравилось. Они выходили за пределы допустимого. Однако разве был выбор?
— Ты знаешь, что нужно делать в таких случаях, Фил. Мне надо идти.
— Еще один момент. Если детектив знает, есть шанс, что знает и она. Как я понимаю, вы очень дружны. Ты даже что-то делал для ее детей?..
— Да, — пробормотал Ленник. Он очень любил Карен. А для детей был добрым дядюшкой с самого детства, управлял их семейными фондами; конечно, он многое делал для детей.
Но это бизнес. Лауэр — бизнес. Раймонд — бизнес. Ничего личного. Морщины на его лице стали глубже. От этого он разом постарел, прибавил лет десять-пятнадцать.
— Делай то, что считаешь нужным.
Ленник отключил связь. Умылся холодной водой, пригладил волосы. Шаркая шлепанцами, поплелся к кровати.
Вечерний выпуск новостей закончился. Мими выключила свет. Началась программа Дэвида Леттермана. Ленник повернулся, чтобы посмотреть, спит ли Мими.
— Будем слушать монолог, дорогая?
Глава 70
Карен ждала два дня. Чарльз не отвечал.
И у нее не было уверенности, что ответит.
Она знала Чарльза. Представляла себе, какое потрясение и страх испытал он, получив ее письмо.
Тот же шок испытала она, увидев его лицо на экране телевизора.
Карен проверяла электронную почту по несколько раз в день. Она знала, что с ним сейчас происходит. Он сидел на краю земли, строил совершенно новую жизнь, и внезапно все усилия пошли прахом. Наверное, это сводило его с ума. Он проверял и перепроверял каждый свой шаг, пытаясь понять, где же прокололся, как она могла узнать?
Сколько раз прочитал он эти два слова, спрашивала себя Карен. Он же так тщательно все подготовил. Должно быть, у него ныл живот. Он не мог спать. Волнения всегда сильно на него действовали. «Ты у меня в долгу, — мысленно сказала она ему, представляя себе потрясенного, запаниковавшего Чарльза. — Ты у меня в долгу. Ты причинил мне ужасную боль. Вся эта ложь…»
Она не могла его простить. За то, как он поступил с ней… с детьми. Она больше не знала, осталась ли между ними любовь. Полагала, что не осталось ничего, кроме воспоминаний о совместной жизни. Впрочем, это не имело значения. Она хотела услышать его версию. Хотела встретиться с ним лицом к лицу.
«Ответь мне, Чарли…»
Через три дня Карен написала еще одно письмо. Закрыла глаза и взмолилась.
Пожалуйста, Чарли, пожалуйста… Я знаю, это ты. Я знаю, где ты. Ответь мне, Чарли. Ты не можешь прятаться и дальше. Я знаю, что ты сделал.
Глава 71
Я знаю, что ты сделал.
Чарльз сидел в углу тихого интернет-кафе в порту Мастик, с ужасом глядя на второе письмо Карен.
За одним столиком трое местных парней пили ямайское пиво, еще за одним сидели немцы-серфингисты, в татуировках и банданах. Страх свинцовой глыбой давил на Чарли.
Я знаю, что ты сделал.
«Что, что ты можешь знать, Карен, о том, что я сделал? И как?»
Спрятавшись за солнцезащитными очками, Чарльз прочитал письмо в десятый раз. Он знал, что она не отстанет. Он хорошо ее знал. И больше не мог игнорировать ее письма.
«И как, черт побери, ты меня нашла? Что ты хочешь от меня услышать, Карен? Что я — негодяй? Что я предал тебя?»
Чарльз чувствовал злость, которой дышали ее слова. И он ее не винил. Он заслужил такое отношение. Он же их бросил. Подверг невероятным страданиям… Потеря мужа, отца. А потом, когда, казалось, они сжились с утратой, внезапно выясняется, что он жив…
