Артур Хейли - В высших сферах
Капитан, казалось, был озадачен.
— Но вы ведь только что сообщили мне, что Иммиграционная служба сказала «нет».
Алан молчал. Он лишь в упор смотрел на капитана. Его так и подмывало объяснить, попросить сказать нужные слова. Но это было бы нарушением этики юриста. Правда, отступление было малейшим, но оно имело бы место, и Алан четко это сознавал. Он мог лишь надеяться, что умный капитан сообразит…
— Что ж… — Капитан Яаабек помолчал. — Возможно, вы правы и следует снова попытаться. Возможно, я все-таки должен найти время…
Все пошло не так. Алан не этого хотел. Рассуждения капитана явно закрывали единственную возможность действовать по закону… слегка приоткрытая дверь закрывалась. Алан поджал губы, всем своим видом показывая разочарование.
— Это не то, чего вы хотите? Но вы же сами спросили. — В голосе капитана снова появилось удивление.
Алан стоял прямо напротив него. И произнес подчеркнуто официально:
— Моя просьба остается в силе. Но я должен довести до вашего сведения, что, если вы ее не выполните, я оставляю за собой право продолжить в интересах моего клиента принятие необходимых законных мер.
По лицу капитана медленно расползлась улыбка.
— Да, — сказал он. — Теперь я понял. Вы должны поступать определенным образом, потому что так велит закон.
— Так как же насчет моей просьбы, капитан?
Капитан Яаабек покачал головой и торжественно произнес:
— Сожалею, что не могу ее выполнить. В порту много дел с кораблем, и я не могу терять время на никчемных безбилетников.
До этой минуты Анри Дюваль, сдвинув брови, сосредоточенно слушал, хотя явно мало что понимал из сказанного. Но при последних словах капитана на лице его появилось удивление и боль. «Совсем как ребенок, — подумал Алан, — от которого внезапно и необъяснимо отказались родители». И снова ему захотелось все объяснить, но он решил, что и так уже достаточно далеко зашел. И, протянув Анри Дювалю руку, он сказал:
— Я делаю все, что могу. Я скоро снова к вам приду.
— Аты можешь идти, — сурово произнес капитан, обращаясь к безбилетнику. — Занимайся течью! И работай как следует.
Дюваль, опустив глаза, вышел с несчастным видом.
— Видели, — спокойно сказал капитан Яаабек, — я тоже бываю жесток. — Он достал свою трубку и стал ее набивать. — Я не совсем понимаю, чего вы хотите, мистер Мейтленд. Но я уверен, что ничего не упустил.
— Нет, капитан. — Алан улыбался. — Сказать по правде, я не думаю, чтобы вы вообще что-либо упускали.
6
У конца верфей стояла белая машина с поднятым верхом. Когда Алан Мейтленд, сойдя с «Вастервика», подошел к ней в пальто с поднятым от ветра воротником, дверца водителя открылась и показалась Шэрон Деверо.
— Привет, — произнесла она. — Я звонила тебе в контору, и мистер Льюис сказал, чтобы я подъехала сюда и подождала тебя.
— Иногда Тому не хватает ума, — весело ответил на это Алан.
Шэрон улыбнулась, и сразу появилась ямочка. Она была без шляпы, в светло-бежевом пальто и такого же цвета перчатках.
— Залезай, — велела она, — и я отвезу тебя куда скажешь.
Он обошел капот и стал опускать свое длинное тело на крошечное сиденье двухместной машины. Со второй попытки он сел.
— Не так плохо, — одобрительно произнесла Шэрон. — Дедушка однажды пытался в нее сесть, но мы так и не сумели втиснуть его вторую ногу.
— А я, — сказал Алан, — не только моложе, но и легче приспосабливаюсь, чем твой дедушка.
Шэрон в три приема быстро развернула машину, и они поехали, подскакивая, по дороге вдоль верфей. Машина внутри была маленькая и уютная. Их плечи касались, и Алан чувствовал те же духи, что и в их последнюю встречу.
— Кстати, насчет приспособляемости, — сказала Шэрон, — в тот день я начала в этом сомневаться. Куда сейчас?
— Наверно, назад в контору. Мне надо дать присягу.
— Почему не здесь? Я знаю почти все слова.
Он широко улыбнулся:
— Давай не разыгрывай из себя тупую брюнетку. Я-то ведь тебя знаю.
Она повернула к нему голову. Ее пухлые красные губы были слегка раскрыты в насмешливой улыбке. Она снова показалась ему маленьким эльфом.
— Хорошо, значит, речь идет о каком-то юридическом документе.
Она снова обратила взгляд на дорогу. Они резко свернули за угол, и его бросило на нее. Контакт был приятен.
— Это аффидевит, — сказал он ей.
— Если это не против твоих твердых старомодных правил, — сказала Шэрон, — расскажи мне, как идут дела. Я имею в виду этого человека на корабле.
— Я еще не уверен, — серьезно произнес Алан. — Иммиграционные чиновники завернули нас, но мы этого ожидали.
— А потом?
— Кое-что произошло сегодня… вот только что. Возможно, все-таки есть шанс — весьма призрачный, — что мы сумеем довести дело до суда.
— А это поможет?
— Может, конечно, и не помочь.
Этот вопрос, который задала Шэрон, он уже задавал себе. Но когда возникает такая проблема, можно делать одновременно лишь один шаг, а потом надеяться на лучшее.
— Почему ты хочешь обратиться в суд, если это может не помочь?
Они свернули, обгоняя машину, чтобы успеть проскочить на желтый свет. На улице у перекрестка резко заскрипели тормоза.
— Ты видел этот автобус? — сказала Шэрон. — Я думала, он сейчас на нас наедет. — Они резко повернули налево, потом направо, обогнули стоявший молочный фургон, чуть не сбив водителя. — Ты говорил, что собираешься подать в суд.
— Есть разные способы подать в суд, — сказал Алан, судорожно глотнув, — и разные суды. Мы не могли бы ехать помедленнее?
Уступая ему, Шэрон сбавила скорость с сорока до тридцати пяти.
— Расскажи мне про суд.
— Ты никогда заранее не знаешь, что покажут свидетели, — сказал Алан. — Иногда это такое, о чем ты никогда бы не услышал. Добавь к этому положения закона. А в данном случае есть и еще одна причина.
— Продолжай же, — попросила Шэрон. — Это так интересно.
Алан заметил, что их скорость снова поползла вверх — к сорока.
— Словом, — стал он пояснять, — как бы ни поступили, мы ничего не теряем. И чем дольше мы будем об этом шуметь, тем больше шансов, что правительство изменит свое мнение и даст Анри шанс стать иммигрантом.
— Не уверена, что дедушке это понравится, — задумчиво произнесла Шэрон. — Он надеется сделать из этого большую политическую проблему, а если правительство сдастся, то и говорить будет не о чем.
— Откровенно говоря, — сказал Алан, — мне наплевать, чего хочет твой дедушка. Меня куда больше интересует, что я могу сделать для Анри.
Наступило молчание. Затем Шэрон произнесла:
— Ты дважды назвал его по имени. Он тебе нравится?
— Да, — сказал Алан. И понял, что говорит убежденно. — Он славный парень, которому досталось в жизни. Я не думаю, чтобы он когда-либо стал президентом чего бы то ни было или вообще чего-либо достиг, но мне бы хотелось, чтобы он получил возможность выбиться в люди. И если это произойдет, такая возможность будет у него впервые в жизни.
Шэрон искоса взглянула на профиль Алана, потом снова перевела взгляд на дорогу. Минуту спустя она спросила:
— Знаешь что?
— Нет. Скажи.
— Если я когда-либо попаду в беду, — сказала она, — Алан, ты будешь тем, к кому я обращусь за помощью.
— У нас как раз беда, — сказал он. — Разреши я сяду за руль?
Шины у них взвизгнули. Машина остановилась.
— Зачем? — с невинным видом спросила Шэрон. — Мы приехали.
Запах пиццы и соуса к спагетти витал в воздухе. В конторе Том Льюис читал выпуск ванкуверской «Пост» для континента. Когда они вошли, он отложил в сторону газету.
— Общество юристов, безусловно, исключит тебя, — возвестил он. — После того как публично разденет в Стэнли-парке. Ты хоть знал, какие существуют правила насчет рекламы?
— Дай взглянуть. — Алан взял газету. — Я ведь сказал лишь то, что думаю. Я был в тот момент раздражен.
— Это, — сказал Том, — просматривается с поразительной ясностью.
— О Господи! — Перед Аланом лежала передняя полоса газеты, рядом стояла Шэрон. — Я не думал, что они так это напечатают.
— И по радио тоже передавали, — сообщил ему Том.
— Но я думал, что они напишут главным образом про Дюваля…
— По-честному, — сказал Том, — я ух как тебе завидую. Ни с того ни с сего, даже не предприняв никаких попыток, ты вдруг прибрал к рукам первоклассное дело, тебя рекламируют как героя, и теперь, похоже…
— Да забудь ты об этом, — прервал его Алан. — Это Шэрон Деверо.
— Я знаю, — сказал Том. — Я как раз хотел перейти к ней.
Глаза Шэрон блестели смешинкой.
— В конце-то концов, мистер Льюис, и вы упомянуты в газете. Там совершенно четко сказано: Льюис и Мейтленд.
