Скотт Смит - Сумка с миллионами
Молодой человек отвернулся и сделал вид, что не замечает Луи. Все посетители затихли.
– Луи, садись, – сказал кто-то, – а то насмерть разобьешься.
Несколько человек засмеялись.
Луи обвел взглядом весь бар и крикнул:
– Что, дразните меня? Я же правда мог упасть и разбиться.
Потом Луи показал пальцем на бармена, мимо которого он проходил, и добавил:
– Ты ударил меня ногой, да?
Молодой человек ничего не ответил, он молча смотрел на палец Луи, указывающий на него.
– Тогда я тоже тебя ударю, – пробурчал Луи. – Хочешь, я тебя ударю? Знаешь, как сильно я могу ударить.
– Послушай, дружище, – медленно произнес молодой человек. – Мне кажется, ты много…
– Не тыкай мне, – перебил его Луи.
Парень, похоже, уже начал терять терпение и поднялся со стула. Джекоб тоже встал.
– Я тебе не дружище, – отрезал Луи.
Джекоб, уже начавший немного нервничать, быстро подошел к Луи. Я наблюдал за ними из кабинки. Джекоб положил руку на плечо друга. Луи повернулся, улыбнулся Джекобу и вдруг совершенно другим тоном сказал:
– Вот мой друг.
Он посмотрел на бармена и крикнул:
– Вот он – мой друг! – Потом Луи махнул в мою сторону и снова крикнул: – И он тоже мой друг.
Джекоб повел Луи через весь бар к нашему столику. Я заказал еще выпивки.
Было около одиннадцати часов, когда брат встал и предложил поехать домой к Луи.
Пес все это время ждал нас в машине. Он, кажется, замерз и никак не хотел перебираться в прицеп. Джекобу даже пришлось перенести Мери Бет.
Выйдя из бара, Луи подошел к стене и отлил.
Я сел за руль и попросил Джекоба достать бутылку виски и предложить Луи. Луи с удовольствием взял бутылку.
Это была, пожалуй, одна из самых холодных ночей в году. На небе не было ни облачка, из-за горизонта поднималась луна. На темном небе сияли мириады звезд.
На дороге в Ашенвилл машин не было. У Джекоба работала только одна левая передняя фара, так что дорога казалась еще уже, чем была на самом деле. Дул сильный ветер. Через разбитое окно мороз пробирался в машину.
Перед тем как мы подъехали к дому, я выключил фары, чтобы не разбудить Нэнси.
– Ну что, приехали? – спросил Джекоб.
– Да, пойдем внутрь, – сказал я. – Бери бутылку.
– Правильно, – заметил Луи и хлопнул меня по коленке, – надо взять бутылку. Ты неплохой парень. Ты знаешь об этом? Скажи, знаешь?
Мы вышли из машины и пошли к дому. Мери Бет остался в фургоне.
Мы с Джекобом прошли в гостиную и сели на диван, а Луи пошел в туалет. Через приоткрытую дверь мы слышали, как он мочился. Казалось, что это продолжалось пару минут.
Гостиная была в нескольких шагах от входной двери. Комната оказалась довольно широкая. На полу лежал темно-зеленый ковер. В комнате стояло два стула, черный кожаный диван, старый телевизор и длинный низкий журнальный столик, на котором лежала куча газет и журналов. Здесь, пусть и не намного, но было лучше, чем я себе представлял.
После туалета Луи пошел на кухню и принес три стакана. Джекоб разлил виски. Я не привык пить такие крепкие напитки не разбавляя, да еще и залпом. От одного глотка у меня даже свело горло.
По комнате разнесся знакомый с детства запах. Это был запах папиного поцелуя перед сном. Я помню, как поздними вечерами он заходил в комнату, осторожно наклонялся над кроватью, как будто боялся разбудить меня, и целовал меня в лоб. Тогда от отца пахло именно так, как сейчас пахло в этой комнате. Я вспомнил, что иногда даже не открывал глаз, но всегда чувствовал этот сладковатый запах алкоголя… и когда я ощущал этот запах, я знал, что отец рядом.
Луи сидел на стуле у противоположной от нас стороны, около журнального столика. Ни он, ни Джекоб, кажется, ни о чем не хотели говорить. А я не знал, как самому начать разговор. Так что я продолжал молча смотреть на брата и надеяться, что он догадается мне помочь. Но Джекоб даже не взглянул на меня, он не отрывал глаз от стакана, и мне показалось, что он заснул.
Прошло еще минут пять, прежде чем тишину наконец-то нарушили. Как ни странно, первым заговорил Луи. Он задал Джекобу какой-то глупый вопрос. Джекоб ответил, и они оба рассмеялись.
Потом они вспомнили какого-то друга Луи, которого я не знал. Они говорили о том, что прошлым летом с ним произошел несчастный случай и он потерял руку. Бедняга запихивал ветки в машину, перемалывающую древесину, и случайно попал в нее рукой. Луи с Джекобом спорили, стоит ли винить этого человека в том, что произошло. Луи считал, что он действительно сам виноват в случившемся, а Джекоб не соглашался с этим. Теперь этот человек работал на складе. Он рассказывал Луи, что его рука весила десять с половиной фунтов. Он знал это, потому что теперь, после несчастного случая, его вес уменьшился ровно на столько.
Я сидел на диване и молча потягивал виски. Пару раз я дотронулся до диктофона, чтобы убедиться, что он на месте и все в порядке.
Луи и Джекоб, казалось, совсем обо мне забыли. Они разговаривали так, будто меня вообще не было с ними в комнате. Их разговор чем-то напомнил мне болтовню отца с его друзьями. Они так же обменивались длинными фразами и выдерживали небольшие паузы перед каждым ответом. Они говорили так, как, по моему мнению, и должны были разговаривать мужчины. Возможно, именно тогда я впервые посмотрел на брата другими глазами, он вдруг показался мне более взрослым и зрелым, чем я сам.
Когда я допил виски, Джекоб налил мне еще.
После разговора о несчастном случае с другом Луи, они начали говорить о Дьявольском озере, месте, где они частенько ловили рыбу. Они обсуждали, почему озеру дали такое странное название. Джекоб говорил, что озеро назвали Дьявольским, потому что по форме оно напоминает голову с рогами, а Луи не верил ему.
Постепенно я почувствовал, как по телу разливается приятная теплота. Значит, я начал пьянеть. Поняв это, я тут же прекратил пить. Честно говоря, меня на мгновение даже охватила паника. Я знал, что если я буду пьян, наш с Сарой план обречен на провал. Я должен был оставаться в трезвом уме и контролировать ситуацию.
Я поставил стакан на столик и, сконцентрировавшись, старался придумать, как вступить в разговор Джекоба и Луи и перевести его на тему Педерсона и денег, но почему-то мое сознание отказывалось мне помогать. В голове роились только мысли о том, что мои руки какие-то особенно тяжелые.
Наконец, после тщетных попыток я просто спросил:
– А что, если я сознаюсь?
Странно, но я почему-то произнес этот вопрос очень громко, я почти покричал его и удивил не только Джекоба и Луи, но и самого себя.
– Сознаешься? – переспросил Луи и внимательно посмотрел на меня. Он был пьян и, должно быть, думал, что я тоже.
– Ты можешь себе это представить? Что я сознаюсь? – снова спросил я.
– В чем сознаешься?
– В том, что забрал деньги и убил Педерсона.
Луи улыбнулся:
– А ты что, уже подумываешь о том, чтобы сознаться?
Я покачал головой:
– Да нет, просто интересно, можешь ты это себе представить или нет.
– Конечно могу, – ответил Луи, – почему нет?
– А ты можешь? – спросил я брата.
– Наверное, да, – еле слышно заметил он.
– Как?
Джекоб угрюмо посмотрел на меня. Он явно не хотел отвечать на этот вопрос.
– Ты расскажешь все в полиции, тебя отпустят за чистосердечное признание, и во всем окажемся виноваты мы, – сказал Луи улыбаясь.
– А что я скажу?
– Правду. Что ты задушил его шарфом.
Я чувствовал, как Джекоб, который сидел рядом со мной, весь напрягся. То, что Луи знал о шарфе, могло означать только одно – Джекоб рассказал ему, как я убил старика. Да, Луи мог догадаться о чем-то сам, но только не о таких деталях. Я мысленно отметил это, но сейчас было некогда размышлять, поэтому я решил подумать об этом потом.
– А вот представь, что ты – это я, а Джекоб – шериф, и вот ты приходишь к нему в офис, чтобы признаться в убийстве.
Луи подозрительно посмотрел на меня:
– Зачем это?
– Просто хочу знать твое мнение относительно моего якобы признания.
– Я же уже сказал тебе. Ты скажешь, что задушил старика шарфом.
– Нет, я хочу, чтобы ты сказал это от первого лица, как будто ты – это я. Давай, разыграй такую сценку, как будто ты в полиции признаешься в убийстве.
– Давай, Лу, – наконец произнес Джекоб. Потом он посмотрел на меня, рассмеялся и добавил: – Представь, что ты Бухгалтер.
Луи усмехнулся, глотнул виски и встал. Потом он изобразил, что стучит в дверь.
– Шериф Дженкинс? – позвал он, улыбаясь. Он произносил это смешным голосом, похожим на голос плачущего ребенка.
– Да? – ответил Джекоб басом.
– Это Хэнк Митчелл вас беспокоит. Я хотел кое-что вам рассказать.
– Проходите, Хэнк, присаживайтесь. Что вы хотите рассказать? – спросил Джекоб.
