Скотт Смит - Сумка с миллионами
– Конечно, – ответила она. – У него будет миллион долларов, и все изменится к лучшему.
– Все же интересно, что он будет делать с деньгами?
– Просто потратит и все. Они для того и существуют, чтобы их тратить.
– На что потратит?
– Да на что захочет. На новую машину, дом на берегу океана, хорошую одежду, дорогую еду, экзотические курорты.
– Но он так одинок, Сара. А только для себя он никогда не будет все это покупать.
Сара нежно дотронулась до моего лица:
– Он найдет себе кого-нибудь. С ним все будет в порядке, Хэнк. Не волнуйся.
Да, я изо всех сил пытался поверить ей, но я знал, что Сара ошибается. Деньги не могут решить такие вопросы, они не могут избавить Джекоба от одиночества. Да, они сделают его богаче, но не более того. Джекоб навсегда останется толстым, застенчивым, несчастным… и одиноким.
Сара гладила меня по волосам. Я закрыл глаза.
– Каждый получит то, что заслужил, – сказала она.
Я проснулся рано утром, еще даже не рассвело. Мне показалось, что по дому кто-то ходит. Я приподнялся на локтях и внимательно посмотрел в темноту.
Сара сидела рядом со мной и укачивала малышку. Ее кроватка стояла рядом с нашей.
На улице дул сильный ветер.
– В доме кто-то есть, – заметил я обеспокоенно.
– Чччч, – прошептала Сара, не отводя глаз от ребенка, затем положила свободную руку мне на плечо. – Это Джекоб. Он пошел в ванную.
Я прислушался. Рамы скрипели от ветра. Аманда чмокала – Сара кормила ее грудью.
Я снова лег. Через пару минут я услышал, как брат прошел из ванной обратно в свою комнату. Потом послышался скрип его кровати.
– Видишь, – прошептала Сара. – Все в порядке.
Она так и держала руку на моем плече, пока я не заснул.
6
Около семи часов вечера мы заехали за Луи и поехали в Ашенвилл, в «Ренглер», один из двух баров-таверн в городе. Раньше он был выполнен в стиле вест, но теперь от этого стиля осталось только название и огромный череп вола, который висел над входом. Внутри помещение было длинным, узким и плохо освещенным. Вдоль одной стены тянулась барная стойка, вдоль другой – отдельные кабинки со столиками. У противоположной от двери стены стояли пинбольные автоматы и сломанный музыкальный автомат, а в центре – стол для пула.
Когда мы пришли, в баре было довольно тихо. За барной стойкой в окружении пивных бутылок сидело несколько пожилых мужчин. Некоторые из них, кажется, знали Луи и даже поздоровались с ним.
В одной из кабинок была молодая пара. Они сидели наклонившись друг к другу и о чем-то довольно эмоционально беседовали. Мне показалось, что они ругались, но просто не хотели устраивать сцен на людях, поэтому старались говорить как можно тише.
Джекоб и Луи подошли к столу для пула, а я направился к барной стойке делать заказ. Для Луи я заказал ерш, для Джекоба – пиво, а себе взял стаканчик эля.
Джекоб проиграл Луи, и в следующем раунде я сыграл с победителем. Мы сыграли пару раз, потом нам пришлось уступить стол другим желающим. Тогда мы пошли в одну из кабинок. Было уже около восьми, и в баре становилось шумно.
Я продолжал покупать спиртное. Я сказал Луи, что пью виски с содовой. Он рассмеялся и назвал это напитком бухгалтеров. Луи хотел, чтобы я выпил текилы, но я, мило улыбнувшись, отказался.
Было довольно интересно наблюдать за тем, как он напивался. Он постепенно начал краснеть, взгляд его мутнел. Практически после каждой выпитой порции он ходил в уборную. К девяти часам Луи был уже практически абсолютно пьян. Иногда забывал, что я покупаю ему выпивку, и по привычке шутил, смеялся надо мной и называл мистером Бухгалтером. Но буквально через минуту он резко менялся, и мы снова были лучшими друзьями и сообщниками.
Каждый раз, когда ему приносили новую порцию, Луи говорил один и тот же тост: «За малышку. Да благословит ее Господь».
Диктофон лежал в кармане моей рубашки. Я чуть ли не каждую минуту дотрагивался до него, как будто это был какой-то волшебный талисман, приносящий мне удачу.
После того как мы провели в баре больше часа, я спросил Луи:
– А ты бы правда донес шерифу, если бы я не согласился отдать тебе твою долю?
В этот момент мы с Луи остались вдвоем. Я дал Джекобу кошелек и послал его купить еще порцию для Луи.
Луи немного подумал и мотнул головой.
– Мне нужны деньги, Хэнк.
– И ты никак не можешь подождать до лета?
– Они нужны мне сейчас.
– До лета осталось всего пять месяцев. Это недолго.
Луи потянулся, взял кружку Джекоба и отпил немного пива.
– Я же сказал, что у меня долги, с которыми надо срочно расплатиться, – медленно добавил он.
Я кивнул.
– Кроме того, я проиграл и некоторые сбережения Нэнси.
– Сколько?
– Понимаешь, я просто не боялся рисковать деньгами, потому что знал, что рано или поздно получу свою долю и все будет хорошо. Но я немного не рассчитал и проиграл все, да еще и в долги залез. Так что я не могу ждать.
– Сколько всего ты проиграл?
– Семнадцать тысяч. И еще немного. Это из наследства ее матери.
Я был шокирован такой суммой и не знал, что сказать. Я даже представить не мог, что можно столько потратить на скачках.
Я молча смотрел, как Луи допивал пиво Джекоба.
– Так что теперь у нас ничего нет, Хэнк, – продолжал Луи. – У нас нет денег даже на еду, я не говорю уж о том, чтобы заплатить за аренду дома. Поэтому мне срочно нужна моя доля.
– Так ты и не ответил: ты бы донес шерифу?
– Мне нужны деньги. По-моему, это глупо с твоей стороны прятать деньги, притом что самолет никто не ищет.
– Я хочу знать, донес бы ты или нет, – настаивал я.
– Если я скажу нет… – начал Луи и улыбнулся, – вдруг ты нарушишь свое обещание.
– Обещание?
– Разделить деньги, не дожидаясь лета.
Я ничего не ответил.
– Мне действительно нужны деньги, Хэнк, – снова сказал Луи. – Я без них просто не проживу.
– Но давай представим ситуацию, если бы ты не узнал о Педерсоне. Что бы ты тогда делал?
– Наверное, мне пришлось бы умолять тебя, – ответил он, потом подумал и добавил: – Да, я бы встал перед тобой на колени и умолял дать мне денег.
В баре уже собралось много посетителей. Все кричали, смеялись и пили. В воздухе стоял удушливый сигаретный дым, смешанный с запахом пива. Я увидел Джекоба у барной стойки, он расплачивался за напитки.
– Как думаешь, это сработало бы? – спросил Луи.
Я представил его стоящим передо мной на коленях и умоляющим дать ему денег. В некотором смысле это пугало меня даже больше, чем мысль о шантаже. Нет, мне было не жаль его, мне просто было страшно. Я представил, что если бы отказал Луи – а я бы это сделал, – то это было бы приговором не только для него, но и для меня самого. Подумав, я вдруг понял, что Луи обязательно так сделает, когда у меня в руках окажется кассета с записью его признания… и эта мысль, как нож, ударила мне в голову. Я изо всех сил постарался не думать об этом.
– Нет, – сказал я. – Скорее всего, нет.
– Тогда, наверное, хорошо, что я узнал о Педерсоне, да?
Джекоб подошел к кабинке, и я не ответил на вопрос Луи. Я отодвинул пустые стаканы на край стола и произнес:
– А вот и напитки.
Луи наклонился и схватил меня за запястье. От пива его руки были ледяными.
– Хэнк, мне очень нужны деньги, – шепотом сказал он уже, наверное, раз в десятый, – понимаешь ты это или нет? Здесь ничего личного.
Я посмотрел на его ладонь. Она напомнила мне лапу какого-то животного, вцепившегося в жертву. Я еле сдержался, чтобы не отдернуть свою руку.
– Да, – ответил я. – Понимаю.
Около половины десятого Луи в очередной раз отправился в туалет. Когда он отошел на достаточное расстояние, я повернулся к Джекобу:
– Как думаешь, он достаточно пьян?
У Джекоба кожа над губой была влажной и блестела.
– Думаю, да, – ответил он.
– Надо, чтобы он был пьян настолько, чтобы не мог отдавать отчета в том, что делает, но был в состоянии нормально говорить.
Джекоб глотнул пива. У него запотели очки, но он, кажется, этого совсем не замечал.
– Как только почувствуешь, что он приблизительно в таком состоянии, встань и скажи, что хочешь поехать к нему домой. А с собой в машину мы возьмем бутылку виски.
– Мне все же кажется, что, может, не стоит… – начал было Джекоб, но я взял его за руку и жестом показал, что не нужно спорить, потому что все уже решено.
Луи вышел из туалета и, качаясь, шел мимо барной стойки к нам. За стойкой сидел молодой бармен, и Луи показалось, что тот хотел подставить ему подножку.
– Ты думаешь, это смешно? Ты что, в цирке?
Молодой человек удивленно посмотрел на Луи:
– Что смешно?
– Ставить подножки тем, кто выходит из туалета. А потом еще и смеяться над ними.
Молодой человек отвернулся и сделал вид, что не замечает Луи. Все посетители затихли.
