Антон Леонтьев - Обратная сторона смерти
Но дело было не столько в красоте майорши, сколько в том, что та как две капли воды походила на… на оперативницу Альбину Дурново. Татьяна боялась признаться самой себе, но именно такой она и представляла себе свою героиню.
Точнее, перед ней сейчас стояла Альбина, сошедшая со страниц ее романов.
Однако эта Альбина существовала именно что в ее романах. Потому что в телесериале, одиннадцатый сезон которого победоносно шествовал по экрану Первого канала, работницу МУРа играла известная актриса, являвшаяся совершенно иным типажом. Более того, телевизионщики превратили Альбину из книжной брюнетки в блондинку. Якобы тест-группы показали, что именно такой образ лучше всего воспринимается зрителем.
Татьяна подобной чуши не верила, протестовала, однако единственное, чего ей удалось добиться, так это того, чтобы из яркой блондинки, какой героиня сериала была с первого по пятый сезон, Альбина с шестого стала платиновой. Да и волосы у нее, слава богу, были не длинные, а, как и в романах, короткие.
Но сейчас перед ней стояла Альбина — та самая, которой всегда и была. И которая существовала до сего времени исключительно в воображении писательницы.
Альбина… нет, конечно, Дарья протянула руку, чтобы поздороваться, пристально посмотрела на Татьяну и спросила:
— Я вас отвлекаю от работы?
А Татьяна вдруг захотела рассказать этой особе все. Но потом быстро взяла себя в руки и поняла, что делать этого нельзя.
Потому что Альбина могла быть «подсадной уткой» и частью шарады Марка. Вдруг этот инженер кошмаров догадался, какую ей надо послать «оперативницу», чтобы склонить Татьяну к нарушению правил и получить полное основание убить жертву?
Единственное, что утешало: Дарья была настоящей, не поддельной. То есть уж точно не загримированным мужчиной. Однако это не исключало вероятности, что майорша являлась сообщницей — вольной или невольной — маньяка.
Вообще-то Марк Шатыйло в романе был волком-одиночкой. А кто знает, как действовал его последователь в реальной жизни?
— Нет, не отвлекаете, — вежливо сказала Татьяна и указала на кухню. Потом, вспомнив о том, что стояло в холодильнике, провела гостью в гостиную.
Алехина осмотрелась, опустилась на стул и произнесла:
— Скажу честно, представляла вас иной…
А Журавская не стала говорить, что представляла ее — прототип Альбины! — именно такой.
Достав блокнот, гостья протянула его хозяйке:
— Не составит ли для вас труда дать мне автограф? Еще бы не хотелось его иметь, ведь вы такая знаменитость!
Татьяна улыбнулась, подошла к книжному шкафу, наугад извлекла один из своих романов. Ага, «Долгая дорога смерти». Один из ее любимых. Правда, ее Альбина теряет в нем дорогого ей человека… Тот сначала уходит от нее, а потом его убивают… Причем Альбина винит в гибели мужчины себя.
Интересно, а у Дарьи имеется друг? И как его зовут? Как и друга Альбины — Дмитрий?
Татьяна надписала книгу, подала ее гостье — и вдруг поняла, что вместо «Дарье» написала там «Альбине». Но Алехина то ли не заметила, то ли не подала виду.
— Не буду ходить вокруг да около, Татьяна Валерьевна! — сказала она. — Нам нужна ваша помощь.
Татьяна похолодела. Неужели… неужели разыскивают Марка Шатыйло? В смысле того маньяка, который наверняка сейчас этот разговор подслушивает?
— Ваш телефон мне дали в издательстве, я говорила с неким Михаилом Львовичем. Поэт о нем бы сказал: «…Но есть надежда, что будет полный наконец!»
Татьяна усмехнулась — Дарья совершенно верно охарактеризовала ее высокое начальство. И стараясь скрыть волнение, надеясь, что посетительница его не заметит, спросила:
— Чем же я могу вам помочь?
— Мы ведем сейчас два дела, расследуем два преступления, два убийства, которые странным образом переплетаются друг с другом. И к обоим имеете отношение вы!
Писательница вздрогнула, а Дарья поспешно извинилась:
— Простите, не хотела вас испугать! Я неправильно выразилась — просто вы проходите свидетелем и по одному, и по другому делу. И являетесь, так сказать, связующим звеном между ними.
Алехина пристально взглянула на Татьяну, и та отвела взгляд.
— Речь идет об исчезновении Павла Стаховенко…
— Павел Стаховенко? Понятия не имею, кто это, — быстро произнесла детективщица. Наверное, слишком быстро.
— Так зовут шофера издательства, который встречал вас накануне вечером в аэропорту, — пояснила Дарья. — Ведь так?
Татьяна молча кивнула. Не могла же она сказать, что встречал ее не этот самый Павел Стаховенко, а занявший его место маньяк Марк Шатыйло!
— Когда он привез вас к дому?
— Около двенадцати… Без четверти, наверное… — ответила Журавская.
— Вам бросилось что-то в глаза?
— Нет, ничего. По дороге мы ни о чем не говорили, так как перегородка между водительским сиденьем и салоном была поднята. А что, собственно, случилось?
Дарья вздохнула.
— Автомобиль издательства найден, ведь это дорогая немецкая модель, в ней имелся радиомаячок, позволяющий определить месторасположение транспортного средства. Нашли его в Куркино. Лимузин был заперт, однако внутри все в крови. Такое впечатление, что там устроили кровавую бойню!
Татьяна встала и прошлась по комнате, обхватив себя руками. Шатыйло не сдержал обещания и убил шофера! Или не убил, а инсценировал ужасный спектакль. Но зачем, зачем? И если не убил, то где шофер?
— На полу салона валялась фуражка Стаховенко, но его самого не обнаружили. Предположительно он стал жертвой нападения и, не исключено, убийства. Потому что если кровь — его, то он точно покойник. В салоне ее не меньше трех литров, при такой кровопотере не выживают. Там словно Джек Потрошитель поработал!
Ну да, Московский Джек Потрошитель — Марк Шатыйло, о существовании которого Дарья Алехина ничего не знала. Как не знал никто, кроме Татьяны. И Марка Шатыйло. Вернее, типа, возомнившего себя таковым.
— Быть может, кровь животная? — спросила Татьяна, вспомнив свой недавний разговор с Аллочкой.
— Анализы показали, что человеческая. Пока идет сопоставительная генетическая экспертиза — сестра Стаховенко предоставила образцы своей крови, при помощи которых можно будет узнать, кровь ли это ее брата или иного человека…
Алехина смолкла, а писательница, чувствуя, что ее начинает колотить, произнесла:
— Вы вели речь о двух убийствах…
— Вам говорит что-либо имя Инны Гордеевой? — спросила, словно выстрелив из пистолета, майорша.
Татьяна пожала плечами:
— Инна Гордеева? У меня есть подруга по имени Инна, но ее фамилия не Гордеева. И, опять же, знаю семью Гордеевых, но там Инны точно нет. Так что сожалею…
Дарья явно наблюдала за ее реакцией. Но какие она сделала выводы, сказать было невозможно.
— А почему я должна ее знать? — спросила Журавская. И услышала в ответ:
— Потому, Татьяна Валерьевна, что Инна Гордеева была любовницей вашего мужа Игоря Синельникова!
Хорошо, что Татьяна стояла у окна и сумела быстро отвернуться. Эта Инна и была «зайкой» Игоря! К ней он и спешил тогда, когда сообщил ей, что между ними все кончено!
— Да, я знаю, что у моего мужа есть любовница, и именно это стало причиной нашего разрыва, — произнесла она ровным голосом, — но не понимаю, какое это имеет отношение ко мне? Я вчера вернулась из-за границы! Уж лучше спросите моего мужа, что стало с его пассией!
Возникла пауза, и Татьяна быстро спросила:
— И связующим звеном являюсь я потому, что шофер вез меня из аэропорта, а эта Инна была любовницей моего мужа? Это все?
— Не совсем, — сказала медленно Дарья, — хотя и это не так уж мало. Тем более что оба преступления совершены прошлой ночью, когда вы вернулись из-за границы. Кстати, кто может подтвердить ваше алиби на эту ночь?
Татьяна развернулась и заявила:
— Я что, главная подозреваемая? Ночь я провела здесь, у себя дома! Одна! Муж меня бросил, а любовника я, пардон, завести еще не успела! Да и не кажется ли вам, что два убийства в одну ночь — чересчур! Автомобиль издательства нашли в Куркино, а где живет эта Инна? Где жила…
Осознав, что ведет речь о жертве преступления, Журавская смолкла. И вдруг поняла: если шофера убил Марк Шатыйло, то он же мог убить и Инну!
От этой мысли Татьяна едва не упала в обморок.
— Вы не подозреваемая, но вы, Татьяна Валерьевна, что-то от меня скрываете! — заявила резко Дарья Алехина. — И советую вам сказать мне здесь и сейчас всю правду!
Писательница снова отвернулась, лихорадочно размышляя. Сказать или нет?
— Мне нечего вам сообщить! — сказала она наконец, стараясь, чтобы голос ее не дрожал. — Я провела ночь здесь, и точка. Подтвердить никто не может, так что задерживайте, если хотите. Кстати, сегодня утром моя секретарша Алла обнаружила меня спящей. Дать вам ее координаты?
