Антон Леонтьев - Обратная сторона смерти
Увидев открытую дверцу холодильника, она мгновенно оценила ситуацию. Аллочка пришла, как и было заведено, в квартиру начальницы, обнаружила в холодильнике таинственную коробку, извлекла ее, открыла — и стала вопить.
Заметив хозяйку, Аллочка заметно повеселела, но потом снова издала крик, от которого у писательницы заложило уши.
— Татьяна Валерьевна, тут такой ужас! Расчлененка! — роняла слова Аллочка дрожа. — Надо немедленно в полицию сообщить… Или лучше вы сразу своих друзей из ФСБ подключите…
Журавской стало ясно: надо действовать быстро и четко. Потому что поднимать пока скандал и обращаться в правоохранительные органы она не могла. Ибо в противном случае маньяк убьет жертву. Ту самую жертву, которая уже у него в руках…
Марк ведь наблюдал за тем, что происходит в квартире. Поэтому надо сделать так, чтобы секретарша не забила тревогу. Сказать ей, что при обращении в полицию погибнет невинный человек? Аллочку, особу эгоистичную, это вряд ли остановит. Сообщить, что якобы человеческие органы в холодильнике — невинная шутка Игоря?
— Алла, не вопите, а то у меня от ваших рулад мигрень начинается, — произнесла Татьяна несколько надменно, помня, что именно такой тон, спокойный и одергивающий, лучше всего действует на помощницу.
Да и многие другие ждали от нее, что она, Татьяна Журавская, будет вести себя спокойно и надменно. Только почему? Выдумали себе читатели и издатели образ, а она вынуждена ему соответствовать. Хорошо еще, никто не придумал распространить слух, будто у нее в ванне живет крокодил. Татьяна улыбнулась — хотя ее склоняли к тому, чтобы сделать фотографию с собакой и даже завести оную. Это, мол, привлекает читательские симпатии. В ответ на данное предложение пиар-отдела издательства Журавская заявила, что в таком случае заведет комодского варана и будет держать его — nomen est omen[1] — в комоде. Пиар-отдел, приняв ее слова за чистую монету, пришел в неописуемый восторг.
— Татьяна Валерьевна, это что такое у вас в холодильнике? — ужасаясь, впрочем, несколько наигранно, чуть тише провозгласила Аллочка. — Откуда это у вас?
Вот-вот. Такой вопрос зададут ей товарищи из полиции или ФСБ, даже если ей и удастся втайне от Марка Шатыйло связаться с ними. И что им ответить? Что человеческие потроха положил в ее холодильник выдуманный ею же самой маньяк? Оставил в холодильнике человеческие потроха?
— Алла, ну у вас и видок… — вздохнула Татьяна. — Как будто покойного генсека Черненко в морозильном шкафу увидели.
Девушка, тыча в коробку, снова повысила голос:
— Но ведь это все человеческое!
— С чего вы взяли? — спросила писательница ласково, разговаривая с ней, как с умственно отсталой. — Да, почки, да печень… Но ведь свиные!
— Свиная? — протянула несколько растерянно Аллочка. А потом быстро спросила: — Палец с маникюром тоже, стало быть, свиной? Или, может быть, говяжий?
Татьяна подошла к коробке, не смотря, запустила в нее руку и ухватила отрезанный маньяком палец. Глядя только на Аллочку и улыбаясь, хотя чувствуя, что ее начинает мутить, произнесла:
— Палец пластиковый, из набора, купленного мною в магазине с романтическим названием «Замок графа Дракулы», там такого добра навалом. Ведь скоро Хэллоуин!
— Пластиковый? — спросила абсолютно обыкновенным голосом секретарша. — С маникюром?
— Вот, попробуйте, убедитесь сами, что он из пластика, — ответила в тон ей Журавская и сунула Аллочке под нос палец. — Кстати, маникюр можно менять, в наборе пять разных видов ногтей. Тоже из пластика, разумеется.
Палец, конечно, был не пластиковым, а человеческим. Но на это и было рассчитано — Аллочка ей поверит и не будет к нему прикасаться.
Так и произошло. Косясь на палец, помощница надула губки:
— Но зачем, Татьяна Валерьевна, вы такую гадость в холодильник положили? Так ведь можно и инфаркт заработать!
Швырнув палец обратно в коробку и быстро закрыв ее, писательница поставила ее в холодильник и пояснила:
— В моем новом романе героиня обнаруживает в холодильнике коробочку с человеческими органами и отрубленным пальцем. Не зная точно, как будет реагировать девушка на такую жуткую находку, я решила провести следственный эксперимент. С вами, Алла. Извините, что использовала вас в качестве подопытного кролика!
Она улыбнулась, а секретарша накуксилась.
— Но ведь это ужасная шутка, Татьяна Валерьевна. Конечно, понимаю, что вам нужны правдоподобные впечатления, но поставьте себя на мое место. Я ведь решила, что это человеческие потроха! И что вас убили!
— Как видите, пока еще жива! — усмехнулась Журавская, прислоняясь к холодильнику спиной. — За причиненный моральный ущерб я, конечно, выдам вам компенсацию — вторую месячную зарплату.
Аллочка сразу повеселела. У Татьяны сразу сложилось впечатление, что сия меркантильная особа готова находить человеческие потроха в холодильнике каждые пять минут, лишь бы за это начисляли бонус.
— Ну и как, реакция вас удовлетворила? — спросила девушка с любопытством. — А вы пишете героиню с меня?
Детективщица качнула головой:
— Алла, вы же в курсе — никаких подробностей до той поры, пока роман не будет готов полностью. А в данный момент он готов лишь частично. Поэтому никаких вопросов. И кстати, с учетом перенесенного вами только что шока, а также того, что я дописываю роман и мне нужна полнейшая концентрация, можете взять сегодня выходной.
Аллочка принялась тараторить, что ей нужно еще ответить на письма поклонников писательницы, внести изменения на ее сайте, созвониться с издательством, но Татьяна ее остановила:
— Вот и отлично. Но ведь вы можете сделать это и у себя дома, не так ли? А мне требуются тишина и покой, я работаю над финалом.
Она вышла с кухни, заперлась в ванной комнате и пустила воду. Тщательно смыв с рук кровь, Татьяна еще долго терла их мылом, ощущая, как из глаз катятся слезы. Чего бы она только не отдала для того, дабы все происходящее оказалось дурным сном или скверным романом! Но это была реальность, ужасная реальность, и в центре ее находилась она сама.
Быстро приняв душ, Татьяна подошла к ящичку с медикаментами и вынула запрятанную за бутылочками и упаковками коробочку. Вынула оттуда две розовые таблетки, подумав, вытряхнула и третью, положила на язык и запила их водой из-под крана.
Так-то лучше. Ей нужна полная концентрация, больше засыпать нельзя. Потому что она намеревалась сделать то, чего требовал маньяк, — разгадать его литературную шараду и дать правильный ответ.
Завернувшись в халат, Журавская вышла из ванной. Голода она не чувствовала, да и вообще есть не хотелось — с учетом того, что в холодильнике стояла пластиковая коробка с человеческими потрохами и отрезанным пальцем. Потом нужно будет передать «презенты» полиции, но только после того, как жертва будет спасена. Подключать правоохранительные органы на данном этапе означало бы убить невиновного.
Татьяна вошла в кабинет — и остолбенела. Секретарша, которая должна была уже удалиться восвояси, сидела на диване и поджав по себя ноги, жадно читала присланный маньяком рассказ «Ведьмино болото».
— Что вы себе позволяете, Алла! — воскликнула грозно писательница, и девушка, вздрогнув, выронила из рук листы.
А потом, слезая с дивана, стала извиняться. Мол, зашла в кабинет, желая попрощаться (ага, зная, что начальница в ванной!), увидела на диване рукопись, случайно (ну да, охотно верим, случайно!), прочитала первый абзац, затем второй, наконец третий…
— Очень необычный текст, Татьяна Валерьевна! — заметила она. — К тому же, кажется, начало двадцатого века — не ваша эпоха. И жанр не ваш — какой-то «Лунный камень», перемешанный с «Собакой Баскервилей» и «Бедной Лизой». Вряд ли Михаилу Львовичу такое придется по душе…
Прекрасно помня, что ее секретарша шпион издательства, Журавская ледяным тоном отрезала:
— Алла, если не хотите, чтобы ваш выходной перешел в бессрочный отпуск, то советую вам воздержаться от советов. Потому что я сама могу принять решение, что писать, а что нет. И к какой эпохе обратиться, в каком жанре работать.
Больше всего Татьяна боялась одного — как бы тот факт, что адресованный ей отрывок прочел еще кто-то, не вызвал неадекватную реакцию со стороны Марка, который, не исключено, наблюдал сейчас за происходящим в кабинете.
Аллочка засуетилась, кажется, даже шмыгнула носом. Понимая, что перегнула палку и была с ней излишне строга, Татьяна пояснила:
— Это не мой новый роман, а произведение, которое мне дали на рецензию.
Секретарша осторожно заметила:
— Просто я обратила внимание, что автор копирует ваш стиль… Хотя ведь вы — образец для подражания целого поколения детективщиков, Татьяна Валерьевна! Но сюжет, конечно, слабенький, несуразный, этому горе-литератору до вас далеко, как от Луны до Плутона.
