Тесс Герритсен - Химера
— Лучше осмотреть сердце на месте, — предложил Джек. — Прежде чем резать.
— Как и откуда произошло кровотечение, меня не очень интересует, — резко возразил Роман.
«Их не волнует, что ее убило, — подумал Джек. — Они хотят узнать только одно — какой организм развивается и размножается внутри тела».
Роман перерезал трахею, пищевод и магистральные сосуды, затем единым блоком вынул сердце и легкие. Ткань легких покрывали кровоизлияния. Какова их природа — травмы или инфекция? Джек не знал. Затем Роман осмотрел органы брюшной полости. Слизистая тонкой кишки, как и легкие, была покрыта точечными кровоизлияниями. Он вынул кишку и, словно блестящий канат, сложил в таз. Затем он иссек желудок, поджелудочную железу и печень. Все срезы будут исследованы под микроскопом. Все ткани будут изучены на предмет бактерий и вирусов.
Из тела удалили почти все внутренние органы. Военно-морской летчик Джилл Хьюитт, любительница триатлона и шотландского виски, покера с высокими ставками и фильмов с участием Джима Керри, превратилась в пустую оболочку.
Роман с облегчением выпрямился. Пока вскрытие не показало ничего неожиданного. Если и были явные свидетельства заражения вирусом Марбурга, то Джек их не заметил.
Роман обошел труп, остановившись в изголовье.
Эта часть вскрытия особенно пугала Джека. Он с трудом заставил себя смотреть, как Роман разрезает кожу головы на макушке, от уха до уха. Надрезав кожу, он откинул верхний лоскут вперед, и бахрома каштановых волос упала Джилл на подбородок. Костными кусачками они вскрыли череп. При вскрытии в лаборатории высшей защиты нельзя пользоваться пилами, иначе в воздухе повиснет костная пыль. Они сняли верхушку черепа.
На стол из нержавеющий стали плюхнулся кровавый сгусток размером с кулак.
— Обширная субдуральная гематома, — констатировал один из помощников Романа. — Из-за травмы?
— Не думаю, — возразил патологоанатом. — Вы видели аорту — смерть наступила почти мгновенно, от удара. Не думаю, что сердце могло биться так долго, поддерживая сильное внутричерепное кровотечение.
Он аккуратно ввел руки в перчатках в полость черепа, исследуя поверхность серого вещества.
Вдруг желатинозная масса, выскользнув из черепа, разлилась по столу.
Роман отдернул руки, вздрогнув от неожиданности.
— Что, черт возьми, это такое? — поразился его помощник.
Роман не ответил. Он молча смотрел на комок ткани. Его покрывала сине-зеленая оболочка. Масса, скрывавшаяся под блестящим покровом, была какой-то шишковатой, словно бесформенный сгусток плоти. Он хотел было надрезать мембрану, но остановился, метнув взгляд на Джека.
— Это какая-то опухоль, — заметил он. — Или киста. Это объясняет жалобы на головную боль.
— Нет, не объясняет, — возразил Джек. — Головная боль у Джилл возникла внезапно, за несколько часов. А опухоль растет месяцами.
— Откуда вам знать, вдруг она скрывала симптомы последние несколько месяцев? — проговорил Роман. — Чтобы остаться в экипаже?
Джек вынужден был признать, что такое возможно.
Астронавты так хотят получить назначение на полет, что готовы скрыть симптомы, из-за которых их могут к нему не допустить.
Роман посмотрел на помощника, стоявшего по другую сторону стола. Тот кивнул, собрал массу в специальный контейнер и унес из зала.
— Разве вы не будете делать срезы? — спросил Джек.
— Сначала ее надо сделать твердой и окрасить. Если резать сейчас, клеточная архитектура может деформироваться.
— По-моему, вы не уверены в том, что это опухоль.
— А что же это?
Джек не ответил. Он никогда не видел ничего подобного.
Роман продолжил осмотр черепной полости Джилл Хьюитт. Было ясно, что эта масса увеличила давление на мозг, деформировав его. Как долго она там находилась? Месяцы, годы? Как получилось, что Джилл нормально пилотировала такой сложный летательный аппарат, как шаттл? Обо всем этом думал Джек, наблюдая, как Роман извлекает мозг и укладывает его в стальной лоток.
— Еще немного, и у нее была бы грыжа мозжечкового намета, — заметил Роман.
Неудивительно, что Джилл ослепла. Неудивительно, что она не смогла выпустить шасси. Она была без сознания — еще немного, и ее мозг выдавило бы из основания черепа, словно зубную пасту из тюбика.
Тело Джилл — то, что от него осталось, — запечатали в новый мешок и вместе с контейнерами биологической опасности, в которых лежали ее органы, увезли из зала.
Затем доставили второе тело. Энди Мерсера.
Надев новые перчатки поверх перчаток скафандра и взяв чистый скальпель, Роман принялся за Y-образный разрез. Он работал быстрее, словно Джилл послужила ему разминкой, а теперь он уже достиг нужного темпа.
Мерсер жаловался на боли в животе и рвоту, вспомнил Джек, когда следил, за скальпелем Романа, прорезающим кожу и подкожный жир. Мерсер не жаловался на головную боль, как Джилл, но у него была высокая температура и кашель с кровью. Что если в его легких обнаружатся признаки вируса Марбурга?
Снова Роман соединил диагональный разрез под мечевидным отростком и принялся за неглубокий разрез, ведущий по брюшине к лобковой кости. Он снова перерезал ребра и, высвободив треугольный щит, прикрывавший сердце, поднял грудину.
У Романа перехватило дыхание, и он отшатнулся назад, выронив скальпель. Инструмент звякнул, ударившись о стол. Его помощники замерли, не веря своим глазам.
В грудной полости Мерсера скрывалась гроздь сине-зеленых кист, похожих на кисту из мозга Джилл Хьюитт. Они сгрудились вокруг сердца, словно крошечные полупрозрачные икринки.
Роман стоял как парализованный, не отрывая взгляда от вскрытого тела. Затем он взглянул на блестящую брюшину. Она раздулась, наполнилась кровью и выпирала из разреза в брюшной полости.
Роман шагнул к телу, не отрывая глаз от выпяченной брюшины. Когда он делал надрез в брюшной стенке, его скальпель задел поверхность мембраны. Из нее вытекла струйка жидкости с кровью. Сначала всего несколько капель. Затем, прямо у них на глазах, струйка превратилась в поток. Затем надрез прорвался, и из дыры хлынула кровь, неся с собой поток сине-зеленых пузырьков.
Роман закричал от ужаса, когда пузырьки с брызгами крови и слизи оказались на полу.
Один из пузырьков скользнул по бетону и ударился о резиновый сапог Джека. Он нагнулся, чтобы коснуться его рукой в перчатке. Помощники Романа резко оттащили его от стола.
— Уберите его отсюда! — приказал Роман. — Выведите его из помещения!
Ассистенты потащили Джека к двери. Он сопротивлялся, отталкивая руки в перчатках, которые теперь сжимали его плечо. Один из помощников, потеряв равновесие, задел и опрокинул поддон с хирургическими инструментами, а потом растянулся на полу, скользком от пузырьков и крови.
Второй помощник выкрутил воздушный шланг Джека из воздуховода и зажал его в руке.
— Советую вам пойти с нами, доктор Маккаллум, — сказал он. — Пока у вас еще есть воздух.
— Мой скафандр! Боже, он порвался!
Это был человек, опрокинувший поддон с инструментами. Он с ужасом смотрел на пятисантиметровую дыру на рукаве своего костюма, покрытом кровью и слизью из тела Мерсера.
— Рукав промок. Я чувствую влагу. Мой внутренний рукав промок…
— Быстро! — рявкнул Роман. — Немедленная дезинфекция!
Помощник отключил свой скафандр от воздуховода и помчался прочь из помещения. Джек последовал за ним в воздушный шлюз, затем оба шагнули в дезинфекционный душ. Сначала хлынула вода, словно ливень ударяя по плечам. А потом начался дезинфекционный душ в виде потока зеленой жидкости, который с шумом разбивался о пластиковые шлемы.
Когда душ прекратился, они прошли через следующую дверь и стянули скафандры. Помощник немедленно снял с себя уже мокрый хирургический костюм и сунул руку под струю воды, чтобы смыть все, что просочилось сквозь рукав.
— Есть какие-нибудь нарушения целостности кожи? — спросил Джек. — Порезы, заусеницы?
— Дочкина кошка вчера вечером оцарапала меня.
Посмотрев на его руку, Джек заметил следы кошачьих когтей — три царапины на внутренней стороне руки. Той же руки, на которой порвался рукав. Он посмотрел в глаза помощнику и увидел там страх.
— Что теперь? — спросил Джек.
— Карантин. Меня изолируют. Черт…
— Я уже понял, что это не Марбург, — проговорил Джек.
Мужчина глубоко вздохнул.
— Нет, не Марбург.
— Тогда что это? Расскажите мне, с чем мы имеем дело, — попросил Джек.
Вцепившись обеими руками в края раковины, мужчина наблюдал, как в водостоке исчезает вода.
— Мы не знаем, — тихо признался он.
17
Салливан Оби мчался на «Харлее» по Марсу.
В полночь, когда на небе сияла полная луна и перед ним простиралась рябая поверхность пустыни, Салливан представлял, что его волосы развевает марсианский ветер и красная марсианская пыль разлетается из-под колес его мотоцикла. Это давняя фантазия из детства, из тех дней, когда не по годам развитые братья Оби запускали самодельные ракеты, мастерили из картона космические корабли и носили скафандры из мятой фольги. Из тех дней, когда они с Горди были уверены, точно знали, что их будущее связано с небом.
