Тесс Герритсен - Химера
— С кем конкретно?
Джек подумал, кому можно довериться, кто обладает достаточными полномочиями в бюрократическом аппарате НАСА, чтобы вести бой на самом высоком уровне.
— Соедините меня с Гордоном Оби, — попросил он. — Управление летных экипажей.
ВСКРЫТИЕ
16
Гордон Оби вошел в зал видеоконференций, готовый к кровавой битве, но никто из должностных лиц, сидевших вокруг стола, даже не заподозрил, насколько сильно он разгневан. И неудивительно — лицо Оби, как обычно, ничего не выражало; он не проронил ни слова, занимая свое место рядом с представителем отдела по связям с общественностью Гретхен Лиу, у которой от слез опухли глаза. Все сидели словно контуженные. Они даже не заметили появления Гордона.
За столом сидели администратор НАСА Лерой Корнелл, директор Космического центра Джонсона Кен Бланкеншип и несколько старших должностных лиц НАСА. Все мрачно смотрели на два дисплея. На первом экране был полковник Лоренс Харрисон из ВИМИИЗ, находившийся в данный момент на военной базе Форт-Детрик в штате Мэриленд. На втором — серьезный, темноволосый мужчина в гражданской одежде, которого представили как Джареда Профитта из Совета национальной безопасности. Он не был похож на бюрократа. Со скорбным взглядом и суровыми, почти аскетическими чертами лица, он походил на средневекового монаха, против воли перенесенного в современную эпоху костюмов и галстуков.
Говорил Бланкеншип, он обращался к полковнику Харрисону:
— Ваши солдаты не просто не позволили моим людям работать, они угрожали им оружием. На одного из наших врачей было совершено нападение — его прикладом повалили на землю. У нас четыре десятка свидетелей…
— Доктор Маккаллум прорвался через наш охранный кордон. Он не остановился, как было приказано, — ответил полковник Харрисон. — Мы охраняли горячую зону.
— Значит, теперь американская армия может нападать на гражданских и даже стрелять в них?
— Кен, давайте посмотрим на это с точки зрения ВИМИИЗ, — попытался успокоить Бланкеншипа Корнелл, положив ладонь на плечо коллеги.
«Жест дипломата», — с отвращением подумал Гордон. Корнелл отлично справлялся с ролью представителя НАСА в Белом доме и, когда дело доходило до выпрашивания у Конгресса денег, ему цены не было, однако многие сотрудники НАСА никогда по-настоящему не доверяли ему. Они не могли доверять человеку, который мыслил скорее политически, чем технически.
— Охрана горячей зоны — веская причина для применения силы, — заметил Корнелл. — Доктор Маккаллум прорвал линию оцепления.
— Результаты могли быть крайне плачевными, — ответил Хар-рисон. — Наша разведка сообщает, что на станцию могли преднамеренно занести вирус Марбург. Это родственник вируса Эбола.
— Как он мог попасть на борт? — удивился Бланкеншип. — Все протоколы экспериментов просматриваются на предмет безопасности. Каждое лабораторное животное проходит через карантин. Мы не посылаем на орбиту биологически опасные организмы.
— Конечно, такова линия вашего агентства. Но вы получаете полезный груз для экспериментов от ученых со всей страны. Вы можете просматривать их протоколы, но вы не в состоянии исследовать все бактерии или культуры клеток тканей, когда они прибывают перед стартом. Чтобы сохранить биологические материалы живыми, полезный груз сразу отправляется на шаттл. Что если один из таких экспериментов был заражен? Сами подумайте, как легко заменить безобидную культуру опасным организмом, таким как Марбург.
— То есть вы хотите сказать, что это намеренная попытка диверсии на станции? — сказал Бланкеншип. — Акт биотерроризма?
— Именно об этом я и говорю. Позвольте мне описать, что происходит с человеком, когда он заражается этим вирусом. Сначала начинают болеть мышцы и поднимается температура. Боль такая сильная, такая мучительная, что человек едва способен вытерпеть прикосновение. Внутримышечная инъекция заставляет визжать от боли. Затем краснеют глаза. Болит живот, начинается рвота, снова и снова. Вас рвет кровью. Сначала она черная, из-за пищеварительных процессов. Затем рвота учащается, и кровь становится яркокрасной. Печень опухает и лопается. Почки отказывают. Весь ваш организм разрушается, превращаясь в зловонную черную массу. Наконец, скачок кровяного давления, и вы мертвы. — Харрисон помолчал. — Вот с чем, возможно, мы имеем дело, господа.
— Но это чушь собачья! — выпалил Гордон Оби.
Все сидевшие за столом удивленно уставились на него. Сфинкс заговорил. В тех редких случаях, когда Оби говорил на собраниях, речь его обычно была бесцветной, слова передавали сведения и информацию, но не эмоции. Этот взрыв шокировал всех.
— Простите, а кто это говорит? — поинтересовался полковник Харрисон.
— Гордон Оби, директор управления летных экипажей.
— О! Начальник астронавтов.
— Можно сказать и так.
— Почему это чушь собачья?
— Я не верю, что это вирус Марбург. Я не знаю, что это, но вы говорите неправду.
Лицо полковника Харрисона окаменело, словно маска. Он ничего не ответил.
В разговор вступил Джаред Профитт. Его голос звучал именно так, как представлял себе Гордон, тонко и гнусаво. Он не был задирой вроде Харрисона, он предпочитал апеллировать к интеллекту и здравому смыслу.
— Я понимаю ваше разочарование, господин Оби, — сказал Профитт. — По соображениям безопасности мы многого не можем вам рассказать. Но с Марбургом шутить нельзя.
— Если вы уже знаете, что это Марбург, тогда почему не допускаете наших врачей на вскрытие? Боитесь, что мы узнаем правду?
— Гордон, — спокойно проговорил Корнелл, — почему бы нам не обсудить это конфиденциально?
Гордон проигнорировал его замечание и обратился к экрану:
— О каком заболевании в действительности идет речь? Это инфекция? Яд? На борт шаттла погрузили что-то, принадлежавшее военным, да?
Наступило молчание. Затем Харрисон взорвался:
— Да это паранойя! НАСА любит обвинять военных во всех грехах.
— Почему вы отказываетесь пустить моего врача на вскрытие?
— Мы говорим о докторе Маккаллуме? — спросил Профитт.
— Да. Маккаллум — специалист по авиатравмам и авиационно-космической медицине. Он бортовой врач, а также бывший член отряда астронавтов. Тот факт, что вы не разрешили ни ему, ни другому нашему врачу присутствовать на вскрытии, заставляет меня задуматься: что же именно вы хотели скрыть от НАСА?
Полковник Харрисон огляделся по сторонам, словно кого-то искал в своей комнате. Когда он снова обернулся в камеру, его лицо казалось красным от гнева.
— Это чушь. Ваши люди разбили шаттл! Вы провалили посадку, погубили экипаж и затем обвиняющим перстом указываете на американскую армию?
— Вы подняли на уши весь отряд астронавтов, — объявил Гордон. — Мы хотим знать, что в действительности произошло с нашими коллегами. Мы настаиваем, чтобы вы позволили одному из наших врачей осмотреть тела.
Лерой Корнелл снова попытался примирить стороны.
— Гордон, нельзя делать такие необдуманные заявления, — спокойно произнес он. — Они знают, что делают.
— Я тоже.
— Гордон, уступи.
Гордон посмотрел Корнеллу в глаза. Корнелл был представителем НАСА в Белом доме, голосом НАСА в Конгрессе. Ссора с ним может стоить карьеры.
Но Оби все равно пошел против Корнелла.
— Я говорю от имени астронавтов, — проговорил он. — Моих людей. — Он повернулся к экрану и пристально посмотрел на каменное лицо полковника Харрисона. — И мы не прочь сообщить прессе о том, что нас тревожит. Нам будет нелегко обнародовать конфиденциальные материалы НАСА. Астронавты не любят трепать языком, но если нас вынудят, мы потребуем официального расследования.
У Гретхен Лиу отвисла челюсть.
— Гордон, — прошептала она, — что, черт возьми, ты делаешь?
— Что надо.
Молчание за столом растянулось на минуту.
Затем, ко всеобщему удивлению, Кен Бланкеншип произнес:
— Я на стороне наших астронавтов.
— Я тоже…
— И я.
Гордон оглядел сидевших за столом коллег. Большинство этих людей были инженерами и руководителями подразделений, их имена редко появлялись в прессе. Они часто конфликтовали с астронавтами, которых считали пилотами с большим самомнением. Астронавты получали всю славу, а эти люди, выполнявшие невидимую и не особенно эффектную работу, благодаря которой можно было летать в космос, были сердцем и душой НАСА. И сейчас они встали на сторону Гордона.
Лерой Корнелл был потрясен, словно предводитель, брошенный собственными войсками. Он был гордым человеком, а сейчас его опозорили при всех. Он откашлялся и медленно распрямил плечи. Затем повернулся к видеоизображению полковника Харрисона.
