Роберт Годдард - Нет числа дням
— Вы часто бывали в Италии?
— Не так часто, как хотелось бы.
— И где вам понравилось больше всего?
Фарнсуорт поджал губы, задумчиво нахмурился и наконец решил:
— В Венеции.
— Я так и думал.
— Вы на редкость проницательны. Наверное, вам тоже там нравится.
— Ни разу не был в Венеции.
— Советую съездить. Там многое связано с вашей семьей. После падения Константинополя в Венеции осело немало Палеологов. Наверняка среди них есть ваши родственники.
— Не думаю.
— Дальние и неизвестные, — упорствовал Фарнсуорт. — Обязательно поезжайте.
— Вы долго пробудете у Дрисдейла?
— Еще не знаю. Пока не надоем, наверное. А до тех пор непременно зайдите к нам в гости. Я дам вам адрес и номер телефона. — Фарнсуорт достал из кармана визитную карточку и написал что-то фломастером. — Пожалуйста.
Ник взял визитку. На ней каллиграфическим почерком Фарнсуорта было начертано: «Роузберн-Лодж, Мэнс-роуд, Рослин, (0131) 440 7749».
— Позвоните. Я уверен, Вернон будет очень рад.
— Правда?
— Ну разумеется. Он специалист по средневековой истории. Я как-то рассказал ему, что ваша семья происходит от последних императоров Византии. Ему было бы очень интересно познакомиться с потомком знаменитой династии.
— Могли бы пригласить Тома.
— А почему вы думаете, что я его не приглашал?
— Он мне об этом не рассказывал.
— Наверное, он многое от вас скрывает.
Некоторое время Ник молча пил кофе. Потом сказал:
— Между прочим, наше происхождение от императоров не доказано.
— У меня другие сведения.
— Если вы не против, я бы хотел задать вам один вопрос, доктор Фарнсуорт…
— Зовите меня Джулиан.
— Откуда у вас такие сведения, Джулиан?
— Кто ищет — тот найдет.
— А вы искали?
— Разумеется.
— Поскольку дело касается моей семьи, еще один вопрос. Вы узнали о нас от Терри Моусона?
— Никогда не слышал о нем.
— У меня другие сведения.
— Один-один! — Фарнсуорта позабавило, что Ник отбился от него его же фразой. — Мне почему-то кажется, что вы не верите мне, Николас.
Ник сделал еще один глоток кофе, намеренно не спеша с ответом.
— Нет, не верю, — сказал он наконец.
— Я могу вас понять. Кровь — не вода. Что рассказал вам юный Томас? Что я беспокою его — возможно, преследую? Что я в сговоре с его злокозненным отчимом? И тому подобную чепуху, я уверен. Тактика человека, загнанного в угол. Спросите себя: можно ли до конца доверять вашему племяннику? Будьте честны до конца: можно?
— Я на его стороне.
— Естественно. Но что, если он лжет? Что, если Том задумал вашими руками совершить нечто преступное? — Фарнсуорт развел руками. — Думаю, я должен вам кое-что показать.
— Что?
— С собой у меня этого нет. Но дайте время, и я пришлю вам эту вещь. Вы остановились у племянника?
— Нет, в гостинице.
— Прекрасно. Туда и пришлю. Название?
Ник было заколебался, но тут же решил, что скрывать свое местонахождение не имеет смысла.
— «Чертополох», Лейт-стрит.
— Замечательно. До конца дня доказательство будет у вас в руках.
— Доказательство чего?
— Увидите, — улыбнулся Фарнсуорт. — Обещаю.
Фарнсуорт пригласил Ника пройтись вместе с ним по Национальной галерее Шотландии и объяснил, что проводит там почти каждое утро, наслаждаясь прекрасным.
— Десять минут в зале импрессионистов — и я готов к новому дню.
Ник отказался и с удовольствием распрощался с Фарнсуортом у выхода из «Робусты».
Прямо оттуда он направился в Серкус-Гарденз, так как обещал Тому немедленно доложить о «неожиданной» встрече. Племянник встретил его небритым и в халате. Похоже, вчера, после ухода Ника, он продолжал пить в одиночку.
— Уже начало одиннадцатого, — хрипло сказал Том, раздвигая занавески и впуская в гостиную волну неяркого света. — Ну как, встретил нашего друга?
— Да, он был в кафе.
— Я же говорил. — Том хлопнулся в кресло и зевнул. — И как он объяснил свое присутствие?
— Невразумительно.
— И уклончиво?
— На редкость.
— Не говорил, что ходит за мной по пятам?
— Нет.
— Но ты-то в этом убедился?
— Без сомнения.
— Выходит, они знают, что я их подозреваю.
— Выходит, так.
— Н-да… — Том потер лицо. — Мне нужно выпить кофе. Будешь?
— Нет, спасибо. Я только что…
— Выпил чашку в «Робусте». Конечно, а что еще там делать? Пойдем со мной на кухню. Подхватишь меня, если я грохнусь по дороге.
Том встал и поплелся на кухню, Ник — следом. На кухне Том поставил чайник, насыпал в чашку гранулированного кофе и, зевая, уселся за стол.
— И что мне теперь делать, Ник?
— С Фарнсуортом? Не знаю. Ты же не в силах запретить ему бродить по Эдинбургу. И доказать, что они с Терри задумали что-то дурное, тоже не можешь.
— Мне довольно и того, что они друг друга знают.
— Чтобы история с Тантрисом показалась правдивой, нужно было много денег. Полмиллиона фунтов — не шуточки. Думаешь, Терри мог выложить такую сумму?
— Легко! — Нику показалось, что у племянника даже глаза загорелись, но тут закипел чайник, и Том повернулся, чтобы налить себе кипятка. — Думаешь, это он финансировал всю операцию?
— Может быть.
— Вполне логично. — Том долил в кофе холодной воды и, прищурившись, отхлебнул из кружки. — Я и сам над этим размышлял. В смысле, не Терри ли дал деньги. И не рассказал ли Фарнсуорт об этом отцу, когда они встретились в Тинтагеле.
— В присутствии Дэйви? Вряд ли.
— Фарнсуорт может скрывать, что они продолжили разговор где-то еще.
— Эндрю тоже ни о чем подобном не упоминал.
— Он бы не стал. Тут ведь замешаны Терри, мама и я. Он мог бояться, что ему не поверят, предположат, что таким образом он пытается вернуть маму.
— Думаю… — Внезапно Ник почувствовал, что устал изворачиваться и лгать, и решил кинуться напролом. — Фарнсуорт кое-что пришлет мне сегодня вечером.
— Что?
— Он назвал это доказательством.
— Доказательством чего?
— Того, что ему можно верить, я думаю.
— Но ему нельзя верить!
— В любом случае от посылки вреда не будет.
— Что за идиотские загадки!
Том грохнул кружку на стол и вылетел в прихожую, оставив Ника созерцать лужицу кофе, которая полумесяцем расплывалась из-под дна. В прихожей щелкнула зажигалка. Том вернулся, раскуривая сигарету.
— Ты помнишь последние слова отца, Ник?
— Еще бы.
— Что он сказал?
— Отцепись от меня.
— Отцепись от меня? — эхом повторил Том. — И ты послушался. Мы все послушались.
— Эндрю же не знал, что эти слова станут последними, Том. Они ничего не значат.
— Неправда. Именно потому, что он не знал, что эти слова станут последними, они значат очень много.
— Что-то ты меня совсем запутал.
— Да. — Том посмотрел на Ника сквозь сигаретный дым. — Наверное, да.
Тому нужно было принять душ и позавтракать, и Ник пошел обратно — к центру города. Он не знал, чем ему заняться, разве что ожидать обещанного сюрприза Фарнсуорта. Хотя этому человеку верить нельзя, тут Том прав. А кому можно? Разве что Бэзилу.
И Бэзил, слава Богу, наконец объявился. Когда Ник включил мобильный, там было сообщение от брата.
«Дважды звонил тебе в гостиницу, и оба раза без толку. Здесь сейчас субботнее утро, если у тебя тоже, то это сообщение дошло до тебя не слишком поздно. Честно говоря, мне пока нечего тебе рассказать. И неудивительно: ты же сам запретил мне действовать, пока мы не поговорим. Надеюсь, рано или поздно это случится. Попробую перезвонить попозже. Ариведерчи!»
Ник понимал нетерпение Бэзила. Но что он мог ему рассказать? Что кто-то водит его за нос и он никак не может решить, кто именно? И чем это поможет?
Ветер и дождь усилились, однако в гостиницу идти не хотелось. Ник вспомнил предложение Фарнсуорта и пошел в Национальную галерею. Народу там оказалось много, хоть и не слишком. Фарнсуорта не было, даже в зале импрессионистов. Ник побрел из зала в зал, разглядывая картины. Одни были гениальные, другие — талантливые, третьи — просто ничего, но растерянный, сбитый с толку Ник не видел между ними особой разницы. Бесцельно прошатавшись по музею около часа, он ушел.
За это время на улице разыгралась настоящая буря. Преодолевая ветер, Ник добрался до «Кафе ройял» и хорошенько поправил здоровье. В середине дня он вернулся наконец в «Чертополох». К тому времени он выпил достаточно, чтобы приглушить терзающую его неуверенность. В номере Ник улегся на кровать и неожиданно провалился в крепкий, безмятежный сон.
Когда он проснулся, уже стемнело. Наступил вечер. Дождь все так же стучал по стеклу. Ник взглянул на светящийся циферблат будильника: почти половина девятого. Он включил прикроватную лампочку, подождал, пока глаза привыкнут к темноте, сел.
