Линда Фэйрстайн - Мертвечина
— Мне звонил судья Моффет, просил надавить на вас и сделать посговорчивей.
Я улыбнулась в ответ. Батталья никогда не сделал бы этого. Если я была убеждена в виновности ответчика и считала, что могу это доказать, окружной прокурор требовал от меня только одного — исполнения своего долга. И это одна из причин, по которым мне нравилось с ним работать.
— Он звонил вам только поэтому?
— В том числе. Еще он хотел узнать, как в этом деле оказался Питер Робелон. Неужели Триппинг может оплачивать его услуги?
Робелон был партнером в небольшой фирме — хорошо известной юридической конторе, которая специализировалась на судебных исках. Его гонорары — одни из самых высоких в Нью-Йорке: 450 долларов в час.
— Кажется, он получил наследство. Мать Триппинга умерла год назад, за несколько месяцев до этих событий. Она до самой смерти воспитывала внука. Все состояние оставила ответчику.
В банковских отчетах я не нашла ничего подозрительного.
— Любопытно. Вопрос в том, хватило ли бы ее средств на оплату судебных издержек. — Батталья сделал паузу. — Робелон ведет грязную игру, Алекс. Поверьте, у меня есть причины так говорить. Будьте осторожны с ним.
— Может, объясните, что вы имеете в виду?
О Питере Робелоне часто говорили как о возможном сопернике Баттальи на следующих выборах.
— Не сейчас. — Батталья берег свои многочисленные секреты, словно орел, охраняющий гнездо. Из-за того, что последний год у меня были серьезные отношения с телерепортером, он стал доверять мне гораздо меньше секретной информации, которая могла отразиться на его политическом будущем. — А Питер знает об этом Бессемере? Он не мог приложить руку к его побегу?
Меня несколько озадачил его вопрос.
— Мне это не приходило в голову.
— Значит, будьте начеку. Если не хотите утопить это дело, поскорее открывайте глаза. У нас много работы, мне понадобится ваша помощь в подготовке кое-каких законопроектов для следующей сессии.
Когда я вернулась к себе, Мерсер сидел на моем столе и все еще висел на телефоне. Я махнула ему рукой, чтобы не вставал, опустилась в кресло и стала ждать, когда он закончит разговор. В полуоткрытую дверь за моей спиной постучали. Детектив Майк Чэпмен привалился к дверному косяку и, запустив пальцы в густую шевелюру, смотрел на меня с широкой улыбкой.
— Привет, Куп. Можно я тоже возьму карточку «Выйди на свободу даром»? Конечно, если этот ловкач Бессемер оставил тебе несколько штук.
Я посмотрела на Мерсера.
— Кажется, кто-то хочет намекнуть, что я была полной дурой, согласившись на любезное предложение мистера Бессемера помочь прокуратуре. Судя по тому, что появился Майк, ты истощил запас приятелей, которым можно позвонить?
До перехода в Специальный корпус Мерсер Уоллес работал с Майком в отборных частях полиции Северного Манхэттена. Как и я, он старался улучшить работу системы с жертвами сексуального насилия. Майк больше походил на тех присяжных, о которых говорил Моффет: он предпочитал убийства. Ему не хотелось нести лишний эмоциональный груз, имея дело не с трупами, а с изнасилованными жертвами, которых приходилось допрашивать.
— Разреши представить, Алекс. Мой мальчик на побегушках.
— А вы дадите мне поесть, если я достану то, что вам нужно? — спросил Майк.
— Мне нужно только одно — чтобы Кевин обратился к ближайшему копу и спросил, как пройти в мой офис.
— Интересно, Мерсер, что вам наплели ребята из Бруклина?
— Что по пути сюда он спрыгнул с эстакады на Триборо-бридж. Впереди столкнулись четыре машины, и…
— И пока они глазели, как недотепа с автострады № 1 разбирается с этой заварушкой, Кевин придал новый смысл понятию «беспошлинный проезд», выскочил из полицейского фургона, взял ноги в руки и рванул сломя голову в сторону заката, где его ждали любимые друзья? Так они вам сказали?
— Майк, если у тебя есть информация, поделись со мной, — попросила я. — Дай нам с Баттальей какой-нибудь козырь, чтобы выложить его копам.
— Ладно, по рукам. Эти болваны из наркоотдела решили умаслить Кевина. По дороге они сделали небольшой крюк.
— Кто тебе сказал?
— Уолтер Дигроу. Его младший брат работает в отделе.
Возможно, Майк не шутил. На Дигроу можно положиться.
— Куда они поехали?
— Наверно, они хотели что-то вытянуть из Бессемера и надеялись, что он станет более сговорчивым, если угостить его жареным цыпленком и подкинуть к местной шлюшке. Они привезли Кевина на квартиру к его подружке. На углу 112-й и 2-й авеню.
— Не может быть!
Я была в ярости.
— Такое случалось и раньше. Копы сидели на кухне, жрали курицу и смотрели «Всего одна жизнь», пока Бессемер, как они считали, сбрасывал сексуальное напряжение в спальне.
— А во время рекламной паузы?..
— Окно было открыто настежь. Постель не тронута. Пожарная лестница спускалась с пятого этажа во двор. Бессемер и девушка исчезли.
3
— Тема сегодняшней игры — «астрономия», — сказал телеведущий Алекс Требек. Была половина восьмого, и за несколько минут до этого Майк уговорил меня оторваться от работы и пойти смотреть телевизор в службу информации этажом ниже.
— Не отвлекай меня. Я хочу закончить работу, пойти домой и хорошенько выспаться.
— Ха, ха, блондиночка. Боишься проиграть, потому что в Уэллесли[3] не ходила на курсы? Не бойся, я их тоже не посещал. Зато недавно я был в планетарии, помнишь? — Майк подмигнул мне, и я кивнула. — Что скажешь, Мерсер, по десять баксов с носа?
У нас была давняя традиция: оказавшись в этот час втроем — неважно, в баре, полицейском участке или на месте преступления, — мы делали ставки на телеигру «Последний раунд».
— Давайте по десятке, — согласился Мерсер, и я одобрительно кивнула, пока трое участников игры на телеэкране делали многотысячные ставки. — Что ты рассказала Пэйдж Воллис, Алекс? Хочешь, завтра я привезу ее к тебе?
— Не стоит. Я так натаскала ее за прошлые выходные, что теперь она готова ко всему. Если к пятнице закончим отбор присяжных, тогда можно будет встретиться. А пока пусть держится подальше от меня и живет обычной жизнью. Сейчас ей нужен отдых и покой.
— Вопрос такой. — Требек отступил в сторону, чтобы открыть текст, набранный по синему полю на большом экране. — Какой завоеватель, чье вторжение в Европу привело к многочисленным жертвам, называл комету Галлея своей «личной звездой»?
Мерсер сложил из своей купюры самолетик и пустил его в сторону Майка.
— Пусть будет Аттила, Бич божий.
— Ты нас подставил. — Я рассмеялась. — Ты знал, что будет исторический вопрос. — Майк изучал военную историю в университете Фордхэм и разбирался в этом предмете лучше всех моих знакомых. — Пока я не отдала тебе свою десятку, как насчет Вильгельма Завоевателя?
— Хорошая попытка. — Подражая Требеку, Майк сочувственно поцокал языком. — Я предлагаю Чингисхана.
Разумеется, это оказался правильный ответ.
— Вы абсолютно правы, мистер Уоллес, комета действительно предвещала резню в Галлии. И вы тоже были недалеки от истины, мисс Купер: высаживаясь на берег со своими норманнами, Вильгельм видел в небе комету Галлея и счел ее знаком, посланным ему с небес. Но именно Чингисхан называл ее своей личной звездой. Это было в 1222 году. Орды монголов хлынули в юго-восточную Европу, убивая всех на своем пути.
— Пожалуй, я все-таки вернусь к работе.
Я направилась к выходу, а Майк начал нажимать кнопки на пульте.
— Она почти угадала, — сказал он Мерсеру, не успела я отойти от двери. — Ошиблась всего на две сотни лет и один континент. Не верится, что парень, о котором я тебе говорил, назвал ее тупой блондинкой.
— Какой парень? — Я резко развернулась и снова просунула голову в дверь. — Кто назвал меня тупой?
— Никто, это просто дешевый трюк, чтобы ты осталась с нами. Кстати, вот и твой приятель.
Он переключился на канал местных новостей и прибавил звук, когда на экране появилась фотография Кевина Бессемера.
— …Осужденный сбежал из-под стражи сегодня днем. Бессемеру, который неоднократно привлекался за торговлю наркотиками, тридцать два года. Он чрезвычайно опасен, — серьезным тоном говорила молодая дикторша, — и, возможно, вооружен.
— Ага, куриной ногой и четырьмя тухлыми бисквитами, — сказал Майк, выключая телевизор. — Ладно, давайте где-нибудь поедим. Мне надо как следует подкрепиться перед ночным дежурством.
Майку предстояло с полуночи до восьми утра заниматься всеми серьезными происшествиями и преступлениями, которые могли за это время произойти в Манхэттене.
— Честно говоря, я не…
— Да ладно тебе, Алекс. Ты сделала все, что могла, — сказал Мерсер. Он работал вместе со мной над делом Триппинга последние две недели, с тех пор, как я вышла из отпуска после Дня Труда. — Теперь ты просто крутишь колеса вхолостую. Мы тебя накормим и отвезем домой. Позвони в «Примолу». Ждем тебя у лифта.
