Лев Пучков - Изгой
Когда Хусейн наконец-то иссяк, Ленка приторно улыбнулась и сообщила:
– Здесь неподалеку монтируется передача «Проблемы кавказской молодежи в русской столице». Мы выбираем наиболее отличившихся представителей этой самой молодежи и даем им высказываться по существу вопроса. Не желаете ли поучаствовать?
– А это где? – живо заинтересовался Хусейн.
– В офисе. Десять минут пешком или две – на машине. Тут рядышком.
– Это надолго?
– Да как пожелаете. В принципе, хотелось бы обсудить одну основную проблему, но если захотите, можете высказаться по любому вопросу, который вас волнует или кажется вам жизненно важным.
– А что это за передача? Это сразу эфир, да?
– Нет, это монтаж, – терпеливо напомнила Ленка. – То есть можно посмотреть результат, если что-то не понравится – подредактировать, поправить...
– Я знаю, что такое монтаж...
Хусейн подумал маленько, посмотрел на меня – дрищ (еще раз: это не самобичевание, просто это легко читается во взгляде), на Ленку – нет, отнюдь не бомба, на часы – времени полно, все равно заняться нечем...
– Ладно, поехали. Кого-то еще взять с собой?
– Только без обид... – Ленка одарила своей фирменной приторной улыбкой свиту Хусейна. – Все, кто рядом с вами, вне всякого сомнения, заслуживают всяческого уважения, но... публику, увы, интересует только ваше личное мнение. Вы, если вы не в курсе, в некотором роде звезда, так что...
– Да я в курсе, – Хусейн мудро хлопнул ресницами. – Я знаю. Так что, пацаны, давайте тут пока сами – у меня съемка...
* * *Как поведут себя большинство нормальных людей, оказавшись вместо обещанного офиса в проходном дворе, да еще и под прицелом у здоровенного злого мужика? Думаю, как минимум испугаются и вступят со злыднем в конструктивный диалог на тему «Забирай что хочешь и спокойно уходи – геройствовать никто не будет».
На ствол и прилагающегося к нему Федю Хусейн отреагировал как на неизбежное, но вполне привычное зло.
Зато на Ленку от всей души обиделся:
– Это что, вот такие «Проблемы кавказской молодежи», да? Значит, все это ложь и провокация?!
– Нет, это все правда! – возмутилась Ленка. – Проблема действительно есть, причем глобальная. Молодежь какая? Кавказская. Какого хрена она делает в русской столице? Почему она не у себя дома, где работы невпроворот? А проблема даже не в том, что она тут находится, а в том, что именно она делает в русской столице. Если бы она трудилась, прилежно училась, вела себя культурно и, вообще, не вредила – вопрос о пользе, заметь, даже не стоит – добро пожаловать! Но она, эта кавказская молодежь, занимается в основном тем же, чем и ты: грабит, хулиганит и глумится. Поэтому – проблема есть, и очень большая...
– Да-а-а, вот это ты меня развела, красавица, – огорченно покачал головой Хусейн. – Я-то думал, точняк снимать будут...
– Снимать будут точняк, – пообещал Федя. – Смотри сюда: ствол не травматический.
– Да понял уже, понял, не дурак, – бесстрашно пробурчал Хусейн. – Че делать-то? Че, вообще, вам надо?
– Снимай борсетку, выворачивай карманы.
В вышеуказанных местах у нашего гостя, помимо всего прочего, обнаружился травматический пистолет «Оса» и тяжелый складной нож с фиксатором. Что поделать, клиенты у нас такие – хлебом не корми, дай железо потаскать.
– Ребята, мне вас жалко, – посочувствовал нам Хусейн. – Вы даже представить себе не можете, что теперь с вами будет!
– С нами – да, это вопрос открытый, – Ленка стала осматриваться, выбирая место, откуда будет удобнее снимать. – А вот ты сейчас выступишь в роли груши для битья – коротко, но ярко. И через час ролик с этой благодатью будет висеть в Сети.
– Да кто бы сомневался! – зло усмехнулся Хусейн, втихаря принимаясь разминать плечи. – Насчет толпой помесить нашего брата вы всегда были мастера, тут вам равных нет. Вы «скины», да?
– Толпой тебя никто окучивать не будет, – успокоил Федя. – Будет чисто фэйр-плей. Ты будешь драться один на один. С Борманом.
Хусейн заметно вздрогнул: имя Бормана на слуху, как и наши, – Ленкина заслуга.
– А ты, значит, Федя? – во взоре нашего гостя проснулось трагическое понимание.
– Угадал.
– Вы что... Валить меня будете?
А вот это уже было сказано без всякой бравады, вопрос прозвучал вполне животрепещуще и с характерной хрипотцой.
– Ты каким местом слушал? Никто тебя валить не собирается. Ты будешь драться.
– Драться – понятно... А в чем фишка? Зачем все это?
Нет, ни фига ему не понятно – он теряется в догадках, зачем мы его сюда привезли.
– Объясни, – кивнул мне Федя.
– Ты там давеча трещал: русские – чмо, нация рабов и алкоголиков. Ролики писал, славян на колени ставил и так далее. Так вот: сейчас ты ответишь за свои слова, – деловито пояснил я. – Борман – ученик одиннадцатого класса. Не имеет никаких разрядов и званий. Ты будешь с ним драться. Правил нет. Биться будете до нокаута либо сдачи.
– И че потом?
– Когда он тебя сделает, придется взять свои слова обратно. Скажешь: я был неправ, как раз таки кавказдюки – чмо, а славяне рулят.
– Так... А если я его уделаю?
– Прессовать тебя никто не будет, – пообещал Федя. – Если так – получается, ты все правильно трещал.
– И че, вы, типа того, вот так просто меня отпустите?
– Конечно, – кивнул Федя. – Положишь Бормана – свободен. Ролик с боем в любом случае в Сеть выложим, скажем – да, правильно ты говорил.
– Да ладно!
– Слово.
– Ну...
– Но только смотри: если Борман тебя сделает, придется забрать слова обратно, – напомнил я.
– Понял, понял.
– Не просто забрать, а повторить все буквально наоборот: сказать, что кавказдюки – чмо, а славяне рулят.
– Да не вопрос! – во взоре Хусейна сверкнула затаенная усмешка. – Если победит – скажу.
– Слово? – уточнил Федя.
– Слово, – уверенно кивнул Хусейн.
– Ну все, быстро разминайтесь – и погнали.
Хусейн крепок, здоров и проворен, к тому же раза в полтора тяжелее Бормана. Он КМС по греко-римской, да и «ударная» у него поставлена, насколько я могу судить по тому, что нахватался за последние три месяца от наших фанатов рукопашки. Нет, как наш «объект» бьется живьем, я до сего момента не видел, но есть несколько роликов, где он дерется на улице (да-да, у нас все как у настоящих – Федя готовил братца для принципиального боя, добыли по противнику буквально все, что можно), если это не постановка, то получается довольно ловко.
В общем, его уверенность в победе вполне обоснованна: Борман, как выяснилось при ближайшем рассмотрении, не более чем знаменитый сетевой персонаж, а вот фигурой не вышел – богатырем наш парень отнюдь не выглядит.
– Готовы?
– Да!
– Ну все, погнали.
Хусейн вошел в бой без рисовки, грубо и напористо: без подготовки пробил серию, ни разу не попал, с ходу обозлился и, присев в низкой стойке, стремительным тараном бросился на Бормана, намереваясь смести его в партер, либо произвести свой коронный поясной захват и раздавить худосочного негодяя в стальных объятиях.
Зря он так: надо было, наверное, хотя бы минуту погонять, прощупать противника.
Борман играть был не расположен – вопрос, как видите, очень принципиальный, поэтому работал жестко и без затей: молниеносно отскочил, высоко выбрасывая колено навстречу, и, не дослушав ужасного звука намертво сминаемой переносицы, со всей дури добавил локтем в лицо.
Все – финал.
На Хусейна было страшно смотреть. Он лежал на спине, задыхаясь от ярости и боли, лицо обезображено, кровища хлещет – зрелище, скажу я вам, крайне неприглядное: меня в какой-то момент даже на неприязнь к Борману проперло – понятно, что надо наказывать, но не так же!
Во взгляде Хусейна читалось безразмерное недоумение: вот ни фига себе, и как же такое вышло?! Это что у вас за доходяга такой реактивный?!
– Давай – как договаривались, – Ленка подошла поближе, присела, взяла лицо Хусейна крупным планом. – Кавказдюки – кто?
– Нахххх... – гнусаво просипел Хусейн. – Идитя... нахх...
– Э, ты слово дал! – напомнил Федя.
– Ппляяя... – Хусейн закрыл глаза и принялся осторожно трогать размозженный нос. – Фы чче стелали, тффари...
– Нет, я понимаю твое состояние, но ты что, хочешь на всю Сеть прослыть фуфлогоном? – вмешался я. – Мы это быстро устроим: через час вся Москва будет знать, что слову твоему – грош цена. Давай, быстренько забери слова обратно, и мы от тебя отстанем. Если термин подзабыл, я напомню: кав-каз-дю– ки!
– Кафффкасстюки ччмо, – Хусейн выплюнул кровяной сгусток и обреченно вздохнул. – Слаффяне – рулят... И ффызовите ушше мне «Скорую»...
– Снято, – констатировала Ленка, выключая камеру.
– Ну вот, видишь, как все просто, – похвалил Федя. – Молодец, потихоньку постигаешь истину. Еще немного – и на завод пойдешь. А там, глядишь, и домой захочется...
* * *Возле кафе «Ушибленный Поэт» стоянка отсутствует как явление, поэтому машину припарковали на обочине, а Борман-Рому оставили сторожить и наблюдать за обстановкой.
