Марк Вайнгартнер - Месть Крестного отца
Не понадобилось сверхинтуиции и для вывода, что Майкл повысит преданного coglione Эдди Парадиза до capo.
Вернувшись на балкон, Таракан открыл пиво. Они чокнулись бутылками и выпили, С непринужденным видом Джерачи вынул из-за пояса револьвер и положил на стол подальше от Момо. То был короткоствольный «кольт», какими пользуется полиция.
Таракан никак не отреагировал.
Друзья обменялись новостями, в основном о делах в Нью-Йорке. Само, собой разумеется, Ник не собирался рассказывать, как ему удалось скрываться целый год, — Момо не стал настаивать.
По словам Таракана, у жены и детей Ника все хорошо. Девочки разъехались по школам, получают прекрасные отметки. Момо с супругой недавно навещали Шарлотту и убедились, что она пребывает в нормальном состоянии духа.
Джерачи куда лучше Таракана знал о делах дома. Шарлотта приближалась к срыву, и, если Ник хотел сохранить семью, ему надо было скорей к ней возвращаться. Старшая дочь Барб не желала с ним разговаривать, а у младшей Бев сдавали нервы. Все же неплохо, если Таракан присмотрит за ними.
Момо изо всех сил старался не смотреть на револьвер, что ему более или менее удавалось.
— Твоими поисками занялся Томми Скуч, представляешь?
Вот так новость.
— Томми Нери? Не Альберт?
— Томми.
Джерачи задумчиво покачал головой. Томми Скуч рос под именем Томми Палумбо. Нери — девичья фамилия матери, старшей сестры Альберта. Томми взял фамилию дяди, чтобы быстрей пробиться, а точнее, чтобы скорее забылись аресты из-за мелких краж, откуда и пошло его прозвище: scucire — распарывать, воровать. Из тюрьмы «Синг-Синг» Вышел Томми Паболо — Альберт лично попросил Джерачи вытащить мальчишку на свободу пораньше, — а в самолет в Неваду сел уже Томми Нери. Он тотчас стал первым телохранителем, работая непосредственно на Рокко Лампоне, который тогда был capo, и Фредо Корлеоне.
— Сначала Дино, потом Уилли… Откровенно говоря, не понимаю, как может Майкл надеяться найти меня с такими людьми? Вряд ли у него это получится, пока не назначит достойного человека вроде тебя.
Грудь Момо приподнялась: лесть попала в цель.
— Если бы поиски возглавил ты, из этого бы вытекало, что Майкл настроен серьезно, — продолжил Джерачи. — Риччи Два Ствола — тоже серьезно. Даже один из Розато или ребят, что разбирались тогда с профсоюзом: серьезно, серьезно, серьезно. А если б Аль Нери — верный знак, что положение критическое.
— Вероятно, поэтому дон Корлеоне и не поручил дело Альберту. Не хочет, чтобы его заподозрили в отчаянии.
— Возможно, — согласился Джерачи и сделал паузу, будто задумавшись. Он скучал по Момо. Любил простого и незамысловатого парня, и не только потому, что забавно иметь рядом человека, который с такой легкостью идет на поводу. Таракан уже почти забыл про револьвер на столе. — Но Томми Скучу? Да у него еще молоко на губах не обсохло. Я ведь прав, Таракан. Не обижайся, друг, но попомни мои слова: кумовство погребет весь наш проклятый образ жизни.
Момо зарычал:
— Я собственным трудом добился того, что имею, ясно?
— Знаю. Это действительно так. Не принимай на свой счет.
— Разве Шишки в политике поступают иначе? Сенаторы, конгрессмены и прочие. Даже президенты. Половина из них добилась вершин только благодаря родственникам.
— Больше половины, поверь мне. Само по себе это не так страшно. Поддается логике: скаковая лошадь, рожденная чемпионом, имеет хороший шанс тоже стать чемпионом. И-против Томми я ничего не имею, слышал, он отличный малый. Просто хочу сказать, Майкл доверил дело Томми только потому, что Альберт попросил его испробовать. В подобной ситуации, Таракан, когда о тебе заботился дядя, ты тоже рос. Дело в том, что Майкл никогда не проявлял интереса. Взять Эдди Парадиза: ты находился в тюрьме, но это не причина выбрать его. В каждой известной мне семье бывало, что сарогеgіте попадал в Льюисбург, или Атланту, или даже в «Синг-Синг». Выбор пал на Эдди, потому что он шурин Рокко Лампоне, а Майкл до сих пор злится на твоего дядю Салли.
Момо задумчиво кивнул.
Джерачи замолчал, наблюдая, как лицо собеседника исказилось от обиды.
— Будь Майкл поумнее, — продолжил Ник, — он бы послал за мной человека, работавшего в моей команде, того, кто знает, как я мыслю, и может использовать это против меня.
— Ты до сих пор считаешь, будто я здесь по твою душу?
Джерачи одарил его долгим взглядом и промолчал.
Момо вздохнул и открыл еще две бутылки.
— Человек тратит много усилий, чтобы доказать свое превосходство, но возможно ли доказать, что ты не верблюд? Забудь.
Джерачи улыбнулся. Он слышал эту семейную истину от дяди Момо.
— Понимаю.
Таракан попытался пригладить копну взлохмаченных волос.
— Так, значит, ты хочешь вернуться? И каким образом?
Все становилось на свои места. Конечно, Момо осознает масштаб риска, и все же он с Ником. Если бы он хотел лишь уйти от него живым и побежать к Майклу, то стал бы переигрывать, изображать напускное спокойствие. Таракан не притворялся. Момо даже забыл о существовании револьвера.
Джерачи допил пиво.
— Единственный способ выйти на белый свет, — начал он, — возобновить и наладить прежнюю жизнь — это не остаться capo, а превратиться в босса всего синдиката.
За время скитаний Джерачи нашел полезных союзников. Не сказал, кого именно — не время было вдаваться в подробности переговоров с семьей Трамонти, — лишь упомянул, что это одна из семей, вовлеченных в кубинское фиаско. Момо участвовал в деле на начальном этапе, даже встретился q человеком с повязкой на глазу, назвавшимся Айком Розеном, но во время проведения операции прогуливался по тюремному, дворику в штате Нью-Джерси. Джерачи уверил, что подробности о помощи извне могут подождать. Прежде всего ему нужны союзники внутри семьи Корлеоне. Работа предстоит не из легких, но планы осуществимы.
Таракан рьяно закивал, будто ему предложили миллион.
Простые солдаты и коллеги всегда любили Джерачи больше Майкла Корлеоне. Ник начинал карьеру с улицы и медленно продвигался вверх. Он кровью и потом заработал каждый цент, каждое повышение. К тому же он был Своим. Не отказывался вместе выпить, пойти на бокс или в ночной клуб. Майкл обычно держался в стороне или общался с узким кругом приближенных. А теперь заперся в чертовски неприступном белом пентхаусе. В зрелом возрасте Джерачи проводил время в сомнительных клубах и нелегальных игорных домах. Привередливый, утонченный Майкл не совался в такие места. Простые люди не доверяли Майклу и Хейгену, им не нравились их снобизм, демонстративная образованность. Знания, полученные Джерачи в вечерней юридической школе, считались дополнительным оружием в его арсенале. Например, предложение прибегнуть к закону о банкротстве (вместо поджога), чтобы уничтожать законный бизнес, считалось изощренным жульничеством. Подобными хитростями Джерачи заслужил всеобщее уважение. В то время как Том Хейген, профессиональный юрист, предпочитал использовать физическую силу. Все это давало Джерачи определенные преимущества, однако люди присягнули семье Корлеоне, возглавляемой Майклом, и большинству внушили, будто это жизненный постулат, без которого сама жизнь невозможна.
Члены и друзья семьи Корлеоне, до последнего человека, понимали: страх и уважение важней, чем любовь. Майкл не прошел путь от низов к верхам, но в полной мере заслужил уважение своих людей. Джерачи приходилось убивать голыми руками и дважды избежать собственной казни, и все же именно Майкл вызывал страх в преступном мире. Ходили слухи, будто он убил любимого брата Фредо за мелкое отступничество. Майкл с Хейгеном якобы повлияли на результат президентских выборов в Америке. Масштаб их власти затронул сердца даже тех, кто был слишком циничен для чувства благоговения. Некоторые сомневались в рассказах о жестокости по отношению к японцам, проявленной Майклом во время войны, или о заданиях, которые он выполнял для могущественных сицилийских мафиози во время ссылки. И все же истории передавались из уст в уста. Легенда разрасталась.
— Даже в случае смерти Майкла Корлеоне, — объяснял Джерачи Таракану Момо, — есть опасность, что легенда о нем — образ, призрак, которого даже не существует, — останется.
Таракан верил каждому слову. Останься в его сердце хоть капля неискренности, он не смог бы начисто забыть о присутствии револьвера.
— У меня есть нужные люди, чтобы произвести замену на самом верху, — сказал Джерачи, имея в виду физическое устранение Майкла Корлеоне и Тома Хейгена., — Однако для такого расклада, который позволил бы мне вернуться домой, необходимы люди внутри — немного, дабы события не вышли из-под контроля. Как там команда молодчиков, которым мы помогли устроиться в Бушвике?
