Марк Вайнгартнер - Месть Крестного отца
— «Ледисмит»? — удивился Нобилио. — Это всего лишь сокращение от «Леди Смит-Вессон».
— Даже если так, — не отступала она, — лучше этот.
Джуди выбрала «Марк-1» двадцать второго калибра с регулируемым прицелом и рукояткой из орехового дерева вместо стандартного черного эбонита. Нобилио выбор одобрил и добавил, что знает местечко в Бруклине — охотничий клуб «Кэррол гарденс», который принадлежит его друзьям. Предложил отвезти ее туда и научить стрелять. Не откладывая дело в долгий ящик.
— Лови момент. — Риччи подмигнул, направив на нее два указательных пальца.
Джуди охватила паника.
Она едва знакома с Риччи Нобилио. Даже если он действительно друг Тома, кто поручится, что Том не хочет убить ее? Мысль не выходила из головы. Джуди ему мешает, она делает плохие вещи в постели и в жизни, она слишком много знает. Джуди изо всех сил старалась ничем не интересоваться, но это еще не значит, что ее не попытаются убить просто из-за сведений, которые могли к ней попасть. Разум ее затуманился. Стало тяжело дышать. Она сидела в машине рядом с гангстером. Водитель, без сомнения, тоже гангстер. Человек с глазами навыкате и прилизанно-черными волосами, в дорогом костюме, пытается заманить ее в Бруклин. В охотничий клуб. Явная ложь. Какой может быть охотничий клуб в Бруклине? Она плохо знала тот район, но на память пришла строчка знаменитого писателя: «Только мертвые знают Бруклин». Джуди задрожала.
Ее хотят убить.
Нобилио взял со стола револьвер.
— Том любит меня! — выпалила она. Про любовь они с Томом шептали друг другу в темноте. Благоразумие не позволяло говорить об этом днем или по-настоящему верить. Ей больше нечего было сказать, чтобы спасти себя. — Вам ведь это известно?
Риччи Два Ствола выпятил нижнюю губу и покачал головой. Кто знает такие вещи?
— Прошу вас, — произнесла Джуди. — Я хочу поехать домой прямо сейчас. Немедленно.
К ее удивлению, Нобилио пожал плечами и велел водителю делать, как она просит.
Водитель тотчас повиновался, а Риччи зарядил барабан.
— Если придется воспользоваться револьвером, — спокойно проговорил он, — старайтесь целиться в живот или, э-э, как это… В область паха. Главное — подальше от груди. Голова — хорошая цель, если вы находитесь очень, очень близко, но для этого надо четко знать, чего вы хотите.
Джуди по-прежнему ждала, что он застрелит ее.
Не в первый раз она ожидала смерти и опять ошибалась.
Когда они подъехали к дому, Нобилио передал ей документы на оружие.
— Если передумаете или вам разонравится револьвер, да и вообще, звоните. Можете сдать его обратно. Спросите Родни, назовете мое имя и сможете поменять его на любой другой.
Риччи отдал Джуди револьвер и еще раз показал, как давить на спусковой крючок.
— Метить в область паха, так? — спросила она и прикусила губу, стараясь дышать равномерно в надежде вернуть спокойствие.
— Да, мэм.
— Если отстрелить мужчине яйца, это наверняка обезоружит его.
Нобилио покраснел. Не слишком приятно слышать такое от женщины.
— Да, мэм, — подтвердил он. — Такое случалось.
Джуди безрадостно рассмеялась, опустила револьвер в сумочку и вышла из машины. Старик, владевший цветочным магазином прямо под ее квартирой, запирал дверь.
— Томас Вулф, — пробормотала она.
— Что, мэм?
— «Только мертвые знают Бруклин», — произнесла Джуди. — Это он написал? Или кто другой? Может, Харт Крейн?
Нобилио вопросительно пожал плечами.
— Не берите в голову, — сказала она.
Машина подождала у обочины, пока Джуди входила в дом.
— Думаешь, ты лучше меня? — пробурчал Риччи, не отводя взгляда от двери.
— Что? — спросил водитель.
— Ох уж эти женщины. — Нобилио покачал головой.
— Могу рассказать пару невероятных историй, — предложил водитель.
— Не надо. Перекусить не хочешь?
* * *Джуди Бьюканан отсутствовала меньше пятнадцати минут: необъяснимый промежуток времени, по крайней мере с точки зрения частных детективов.
Они находились в квартире пять минут, когда услышали, как в замке поворачивается ключ. Через мгновение зашла Джуди.
Она достала револьвер и отбросила сумочку.
Напарник Дантцлера поставил торшер, встал, наклонил голову и посмотрел на оружие так, будто не знал, для чего оно предназначено. Револьвер был нацелен ему в пах.
Джуди глядела на мужчину, словно перед ней призрак, вызванный иррациональными страхами.
Дантцлер в спальне устанавливал «жучок» под комод. Он выдвинул ящик и принюхался к запаху ее белья. Услышав скрип двери, выбежал в коридор. Дантцлер понятия не имел, что будет делать.
При виде второго мужчины Джуди закричала, спустила курок, резко повернулась к Дантцлеру и выстрелила еще дважды.
Невредимый детектив метнулся к ней, но тут раздался еще один выстрел.
Женщина рухнула на пол.
Дантцлер откатился от нее, увидел кровавое месиво на месте лица и отвернулся. К горлу подступила тошнота.
Он поборол приступ, сел и посмотрел на напарника. У того из раны на щеке струилась кровь. Правая рука неестественно повисла.
— Что это за черт? — спросил Дантцлер.
— Твою мать! — выругался напарник.
— Ты мог убить меня.
— Твою мать! — повторил тот.
— Ты в порядке? У тебя лицо…
— Я в порядке. — Шурин коснулся щеки, где ее оцарапала пуля, и уставился на окровавленные пальцы.
Дантцлер снова взглянул на убитую. Может, Том Хейген и подонок, который ее просто использовал, но на свете есть люди, любящие эту женщину. Дантцлер выяснил, кто они. Мать по имени Рут, медсестра на пенсии, живет во Флориде в милом трейлере, и стены его увешаны фотографиями дочери всех возрастов. Или умственно отсталый сын Филипп, который сияет от радости каждый раз, как его навещает мама. Даже сам Дантцлер привязался к ней. Он не раз видел ее обнаженной, но только теперь, испытывая тошноту от медного запаха крови и комков розового мозга, понял, что ощущает себя ее защитником. И не мог поверить, что ее больше нет.
— Хера с два ты в порядке, — сказал Дантцлер.
Голова не соображала. Надо включать мозги. Следует унести отсюда тело. Преступления с трупами, найденными на улице, раскрываются в два раза реже.
— Мы вынесем ее по задней лестнице, — решил он.
— Иди ты к черту, Боб! — Напарник поднял револьвер.
— О, замечательно. Пристрели меня. Прекрасная идея. Опусти револьвер, тупица, пока не поранился.
Шурин не шевельнулся. Ему и раньше приходилось убивать, десятки мужчин и, случайно, нескольких женщин. Но то было в Корее. Он старался забыть о Корее, хотя воспоминания не отступали. А тут такое.
— Брось револьвер, слюнтяй! — велел Дантцлер.
Неужели весь тот вздор, что он молол о провидении, правда? Напарник устал не только от Дантцлера. Ему осточертело многое.
— Я мог убить тебя, — сказал он.
Дантцлер рассмеялся.
— Мало ли вещей, которые могли произойти. Но никогда не произойдут.
Напарник уронил револьвер на пол и заплакал.
Дантцлер схватил револьвер и сорвал «жучок» с лампы. Они были в перчатках, поэтому отпечатки пальцев — не проблема.
— Поднимайся, — велел он шурину. — Я не собираюсь нести тебя.
Тот не двинулся с места.
В висках у Дантцлера стучало. Голова по-прежнему не работала. Времени мало. Тело убрать не получится. Надо убираться. Он усадил напарника в кресло и сунул ему в рот ствол. Бедняга толком не сопротивлялся.
— Все будет выглядеть так, будто ты убил ее, а затем себя. Или вставай и уноси задницу.
Шурин перестал плакать.
— Уадно, — произнес он с дулом во рту.
— Вот и молодец.
Через несколько кварталов, убедившись, что их никто не преследует, Дантцлер остановил машину у телефонной будки. Напарник остался в салоне — он опять плакал, на этот раз бесшумно. На это было жутко смотреть. Дантцлер отвел взгляд.
На револьвере отпечатки ее пальцев. И все. В квартире кровь напарника, и надо надеяться, у него не редкая группа. А так они не оставили никаких следов. Дантцлер был почти уверен, что никто не видел, как они выходили. От дома за ними определенно никто не ехал, а сам автомобиль был припаркован через две улицы, на достаточном расстоянии, чтобы гипотетическому преследователю пришло в голову записать номер. Все будет хорошо. Боб Дантцлер сделал глубокий вдох и снял телефонную трубку.
Глава 16
— Исчезни из города! — пролаяли в трубку. — И никогда не возвращайся!
— Никогда? — удивился Дантцлер. — Понимаю, случилась накладка, но все не так уж страшно…
— Слушай, тебе крышка, — сказал посредник. — Делай, что хочешь. Мне надо идти замаливать твой грех.
Посредник повесил трубку, выбежал на улицу к телефонной будке на углу и набрал номер, который числился, согласно справочнику, за домом приходского священника несуществующей католической церкви в Бруклине.
