Замерзшее мгновение - Седер Камилла

Телль не участвовал в дискуссиях по двум причинам: во-первых, некоторые могли счесть, что он заелся, учитывая его весьма неплохие заработки по сравнению с многими другими участниками праздника, хотя и начал он с нуля — или почти с нуля — и много трудился, чтобы достичь своего положения. И во-вторых, он постоянно рисковал жизнью — во всяком случае, когда какой-нибудь сбрендивший наркоман вытаскивал нож, — за зарплату, составлявшую приблизительно треть оклада двадцатидвухлетнего программиста. Ни то ни другое он не хотел обсуждать сегодня вечером. По его мнению, лучше уж пусть поблагодарят дорогущим ужином из трех блюд, чем не поблагодарят вовсе.

Когда был съеден последний кусок торта, участников вечера пригласили в другую часть помещения, обставленную креслами и диванами, чтобы пообщаться за коньяком и коктейлями. Молодые люди из училища ресторанного сервиса, одетые в белое и черное, споро уносили на кухню кофейные чашки и тарелки из-под торта. Прием был окончен, но владелец салона сообщил, что в баре по-прежнему есть все — от пива до солодового виски двенадцатилетней выдержки.

Как обычно, народ группировался согласно месту работы, чтобы просто-напросто продолжить разговоры, ведущиеся за обедом, с той лишь разницей, что сейчас к ним присоединились жены и мужья.

Телль предпочел устроиться у бара, поприветствовав там своего бывшего коллегу Юнаса Пальмлёфа, которого заменил в их группе Гонсалес. Карлберг, облаченный ради такого случая в костюм, также пришел на вечер без спутницы и вскоре оказался рядом с ними.

Карлберг оглядел зал. Хрустальные люстры над головами были огромного размера и свисали со сводчатого потолка, покрытого росписями, как в церкви. Высокие окна с широкими нишами, задрапированные темно-красными гардинами из тяжелого бархата. На каждом окне горели свечи в серебряных канделябрах.

— Дворец Густавсберг. Как думаете, кто достаточно крут, чтобы обычно тут бывать?

Пальмлёф сморщил нос.

— Вроде это популярное место для проведения праздников и крутых конференций. Именно поэтому мы, к нашему общему неудовольствию, сидим здесь с работой в дни между праздниками, когда остальные отдыхают: до Рождества тут все забронировано. Не знаю, мне что-то не очень нравится этот стиль а-ля Дракула. Пыльно как-то.

— А ты сам-то кто, последователь фэн-шуй, что ли?

Блондинка в сверкающем серебристом платье чокнулась бокалом шерри с пивной кружкой Пальмлёфа.

— Салют.

— Салют.

Он повернулся спиной к коллегам.

— Не знаю, что ты имеешь в виду, но в этом платье выглядишь сногсшибательно. Ты пришла сюда прямо с подиума?

Телль и Карлберг обменялись многозначительными взглядами. Пальмлёф нравился женщинам, и не упускал случая воспользоваться этим. Бесспорно, девушек сражали его комплименты, которые он отвешивал не смущаясь. Небрежно махнув рукой через плечо, он позволил блондинке увлечь себя в компанию, расположившуюся в другой стороне зала. Телль успел заметить там Юхана Бьёркмана, с которым вместе служил, будучи еще патрульным.

— А, вот куда он отправился, этого можно было ожидать, — задумчиво сказал Карлберг, сделав большой глоток пива «Хайнекен». — Девушкам нравятся такие комментарии в стиле Казановы, с этим не поспоришь. Сразу берет быка за рога. Сам бы я никогда не решился. Побоялся бы, что надо мной посмеются. Или, знаешь, закатывать глаза, глядя на подруг. Ненавижу это.

— Над тобой бы точно посмеялись, Андреас. Дешевые комплименты должны сопровождаться правильным поведением, иначе они просто комичны. Их должен делать такой парень, как Пальмлёф, не подверженный патетике. Тогда они сработают. Ему и в голову не придет, что можно что-то сказать не к месту.

Он рассмеялся, заметив унылое лицо Карлберга.

— Да брось ты. Все равно блестки были не от «Дольче и Габбана». На спине торчал ярлычок «Эйч энд Эм». Салют, товарищ по несчастью.

Они снова чокнулись, но Телль полнился радостью, увеличивавшейся с каждой порцией алкоголя. Будучи товарищем по несчастью, он позволил себе похлопать коллегу по плечу.

— Что, тяжело?

Тот кивнул.

— Она решила, твоя девушка, или как?

— Мари — да. — Карлберг мрачно кивнул. — Она уже и нового встретила. Мой приятель видел их у спортивного центра. Он, естественно, какой-то рыночно-аналитический… альпинист.

— Да ну, ничего не получится. Он просто кусок тряпки.

Он сам поразился своему легкомыслию, но Карлберга, кажется, все равно не убедил. Телль решил поступить как любой нормальный друг, то есть погрузиться вместе со страдальцем в пучину алкоголя, и заказал еще два виски.

— Или понадеемся, что он упадет и разобьется. Давай до дна, брат!

Карлберг удивленно посмотрел на Телля, словно никогда не видел его настолько веселым и неформальным — правда, он действительно никогда не видел его таким, — но последовал примеру и опрокинул рюмку. Он потряс головой и не смог удержаться от смеха.

— Если бы я не знал тебя как следует, то поверил бы в то, что на днях сказал Бернефлуд, когда ты проспал: ты завел себе подружку.

Телль поднес стакан к лицу и держал, пока от паров алкоголя не защипало в глазах.

— Я всегда говорил, — сказал он, — это не рабочее место, а просто рассадник сплетен. Так оно и есть.

Было уже почти два часа ночи, когда Андреас Карлберг позволил опьянению окончательно себя одолеть и откинул голову на удобный подголовник кожаного кресла.

Телль пытался вернуть Карлберга к жизни, но тот лишь приоткрыл на секунду один глаз и снова закрыл, словно решив, что усилия не стоят того. Телль подумал, должен ли нести коллегиальную ответственность и отвезти его к себе домой. Он ведь может просто полежать на диване пару часов, а потом сумеет добраться самостоятельно. И тут же пришла мысль о Сейе, которая, если повезет, не уехала и ждет его дома на двуспальной кровати. Это решило дело. Он вызвал такси и вытолкал Карлберга на улицу. Водитель озабоченно покачал головой, когда Телль назвал адрес.

— Это моя собственная машина.

Наверное, боялся, что ему заблюют салон. Телль не обратил на это никакого внимания, запихивая Карлберга на заднее сиденье: если ты водитель такси и отказываешься возить пьяных, то в конце месяца вряд ли сведешь дебет с кредитом.

Когда такси уехало, Телль закурил сигарету и начал искать по карманам номерок из гардероба. Он услышал поблизости голоса и увидел Пальмлёфа, обжимавшегося с блестящей блондинкой под небольшим балкончиком. Девушка громко рассмеялась, и ее смех легким эхом отразился от каменной стены. Телль зашел внутрь, где остались самые стойкие.

Бекман танцевала медленный танец с Кентом Стридом из отдела по борьбе с наркотиками. Они были на танцполе одни, и руки Стрида уже находились в опасной близости от попы Бекман. Она высвободилась и пошла навстречу Теллю.

— Ах вот как, Бекман? Кот из дома — мыши в пляс? — пошутил он.

Ее муж, Ёран, не участвовал в празднике. Она отмахнулась от его инсинуаций размашистым жестом.

— Придется ему немножко потерпеть, что я зажигаю на танцполе, если он сам со мной не пошел. Кстати, он ужасный танцор, все время наступает на ноги. Слушай-ка, Кристиан, что-то я не видела, чтобы ты сегодня отрывался на танцполе.

Она толкнула его в грудь, не чувствуя своей силы, как все пьяные люди. Он отпрянул и терпеливо улыбнулся, вдруг обрадовавшись, что пару часов назад перешел на минеральную воду — и сделал это, думая о Сейе.

— Что прячется там, внутри, за этим хорошо контролируемым… фасадом?

— Усталый человек, который собирается домой. Я хотел просто попрощаться.

Она рассмеялась и обняла его одной рукой. Вместе они пошли к столу. Вслед за ними тут же появились Пальмлёф и предмет его флирта — их одежда пахла ночным уличным воздухом.

— Вы что, уже уходите? Нет, Карин, вечер еще только начинается. Можем еще пропустить пару пива, прежде чем сдаться. Давай, Телль. Я не приму отказа.

Он вернулся, неся на подносе четыре больших стакана дымящегося айриш-кофе.