Лев Пучков - Террорист
– То есть нам повезло?
– В каком плане?
– Обратись мы к Сане попозже, не нашли бы?
– Почему? Я, когда переезжаю, всем «связям» сообщаю адрес новой стены. Выбираю такое местечко, чтобы окна выходили на тыльную сторону какого-нибудь неказистого здания, типа вот этого спортзала.
– То есть, собственно, твой адрес никто не знает?
– Кроме вас – никто. А зачем им мой адрес? Стена есть, если что – добро пожаловать.
– Да, разумно. Если кто-то из «связей» «спалится» – черта с два найдут, на эту стену тысяча окон выходит.
– Это точно. Кстати, как там ваши юнги? Привлекаете?
– По РПК – нет, стараемся ограждать, – покачал головой Федя. – Пусть подрастут пока. А по мелочи – да, бывает…
– Вот это правильно, – одобрил Андрей. – Ладно, давайте к делу. Чем займемся?
– Говорю сразу – дело опасное, – предупредил Федя.
– Понял, – кивнул Андрей. – У нас, в принципе, все дела опасные: не патиссоны собираем. Дальше?
– Андрей… Скажи, зачем ты это делаешь?
– В смысле – воюю?
– Да.
– Хм… Интересный вопрос. А чего раньше не спросили? Ну, например, когда общагу штурмовать готовились?
– Раньше мы не знали, что у тебя двое детей, – поддержал я Федю.
– И что это меняет? Какая разница?
– А если с тобой что-то случится?
– Надька пойдет работать, бабки будут сидеть с детьми – моя мать и ее, – решительно отрезал Андрей. – Вообще, не совсем понял, чем вызван такой вопрос. Я, например, вас не спрашиваю, зачем вы это делаете. Это и так понятно.
– Да с нами все понятно. Мы просто влипли – попали – влетели. И у нас нет иного пути. Но, видишь ли, тут вот в чем дело… Мы на днях познакомились с целой бандой бомбистов, которые спят и видят, как бы побыстрее взорвать этот дрянной городишко. Так вот, ты не поверишь: там, в общем, попадаются разные экземпляры, но большинство – юные москвичи из хороших семей. То есть люди сытые и вполне обеспеченные. Ладно, я бы понял, если бы там все были типа нашего Скворца: недоперевоспитанная уличная гопота, голь перекатная – но этим-то маменькиным сынкам чего неймется?!
– А что сами говорят?
– Говорят много и вроде правильно. Но если как следует вслушаться, получается типичный псевдореволюционный бред, с одинаковым успехом подходящий и для эпохи Конвента, и для нашего тысяча девятьсот семнадцатого, и для всех «нулевых» нового тысячелетия. Если в двух словах: Система насквозь прогнила, она до безобразия порочна, переделке не подлежит и ее надо ломать. В их случае – взрывать. В общем, старую сносить напрочь, под корень, и на ровном месте строить новую. То есть все как обычно, универсальный мотив для бомбистов любой эпохи.
– Не знаю, я с их программой незнаком. – Андрей равнодушно пожал плечами. – Но за себя и своих могу сказать. Правда, у нас все проще, без философии.
– Без философии – это хорошо. Это, типа, «правда улицы»?
– Это типа – «я в этом уверен, и мне глубоко до звезды, что об этом думает ваша в ж… бухая, трусливая и слабая улица».
– О как! Интересно. И какова же ваша программа?
– Да не программа. А скорее концепция. В общем, примерно так: если в богатейшей стране мира человек, который воспитывает и учит детей – по сути, будущее нашей страны, – получает такую зарплату, что едва не подыхает с голоду, – это неправильно. Однако если точно так же живут все вокруг и идет война – это можно понять. Но если войны нет, а страной управляет банда негодяев, каждый из которых может без особого ущерба для своего годового дохода разом выплатить жалованье всем нищим учителям страны, – это неправильно вдвойне. Все. Заметьте, никакой философии – просто голая констатация.
– Заметили. Резюме?
– Система здесь ни при чем. Она примерно одинакова для всех режимов и эпох, правда, с некоторыми особенностями и разночтениями. Систему создают люди. Под себя. Поэтому работать надо точечно и адресно: с конкретными людьми, движениями, организациями, кланами и так далее.
– Ну что ж, логично. Это ваш генеральный концепт?
– Ну это так, общая линия.
– Ага… А есть еще и какие-то частные подоплеки?
– Не то чтобы частные – за остальных не скажу, но это скорее личное.
– И что же это?
– Сила.
– Сила?
– Да.
– В каком плане – «сила»? – уточнил Федя. – Бегать – прыгать – драться?
– Нет.
– Сила – как у джедаев? – предположил я.
– Нет. – Андрей хмыкнул. – Ну вы даете, коллеги!
Мы с Федей переглянулись и синхронно пожали плечами.
– Что-то я не очень понял… – признался Федя. – Можно в общих чертах?
– Можно, – кивнул Андрей. – Ну вот смотрите… Недавно еду, пацанов со школы забрал. При выезде на магистраль подрезает меня какой-то мутант на «Майбахе» – грубо так, резко, неожиданно и совсем неправильно, чуть не стукнулись. Я среагировал, чудом не «поцеловались», но оба слетели с полотна, его тоже повело, закрутило и – в сугроб.
Встали, вышли, смотрим тачки: я свою, они свою – их там трое. Один такой мутант, морда знакомая, по телику регулярно мелькает, по-моему, какой-то очень высокий чиновник. А с ним такие «шкафы» – типа два таких Валуева, только пошире – я так понял, охрана. Ага. Ну, у меня все пучком, я быстренько снял их на мобилу, отправил фотки Надьке, привалился к машине, руки скрестил на груди и жду. Смотрю, они ко мне топают. Этот, который мутант – известный, в смысле, – у него такое выражение морды лица, как у чистюли, который на кухне таракана увидел. Губы от злобы кривятся, шипит что-то – сейчас скомандует «фас» своим гориллам и затопчут на фиг, в один момент. У меня топора под сидушкой нет, ствола нет – я за детьми поехал. Стою я и «гоняю» себе: интересно, как будет – убьют, покалечат или просто сломают несколько костей? В общем, такой кубик кидаю, и даже занятно стало, как оно сейчас будет. И думаю дальше: номер, машина, личность – все на фотках. Даже если и убьют, без разницы: Надька быстро скинет кому надо, найдут вас очень быстро. Ну а уж если вы будете настолько тупы, что оставите меня в живых и я смогу хотя бы ползти, мне только добраться до «сетки» – вычислю моментом, и сегодня же вечером ты обязательно сдохнешь. В страшных муках, скот. За то, что ты, гнида, велел мордовать меня на глазах моих детей, хотя в происшествии виноват совсем не я. И мне глубоко по х…, какие последствия это вызовет, какой резонанс, но живешь ты, сука, последние часы.
Вот так я думаю, и мысль эта приятно греет мне душу: я знаю, что это вовсе не фантазия, а именно так все и будет. И я невольно начинаю улыбаться. Одними губами. И знаете, за эти пятнадцать шагов, что это животное ко мне топает, лицо его разительно меняется. На нем так быстренько, как в калейдоскопе: презрение – непонимание – недоумение – досада – тревога и даже где-то страх. И лицо это становится похоже на обычное человеческое, какое бывает у всех нас, ничтожного быдла по их понятиям. И когда оно подходит ко мне вплотную, метаморфоза завершается. Оно улыбается мне – искательно так, дружелюбно, протягивает ручонку и говорит: «Прости, брат, водила немного не рассчитал! У тебя все в порядке?» А я эту ручонку не жму, говорю: «Да все в норме», разворачиваюсь, спокойно сажусь в свою тачку и уезжаю. Ну вот, собственно, и все.
– А охрана как реагировала? – уточнил Федя.
– Нормально. Они еще раньше его «переобулись» и «включились», можно сказать, на полдистанции. Наверное, просто реакция лучше, спортсмены как-никак. В общем, вывод такой: если за тобой Сила и ты реально готов идти до конца, трезвые люди это чувствуют. Пьяные – не всегда, но трезвые, в основной массе, – да. Это, наверное, как сигнал какой-то, невидимый. Причем сигнал непроизвольный, он сам от тебя исходит, когда ты даже не думаешь об этом.
– Интересно… – Федя озадаченно почесал затылок. – Никогда не думал об этом. Но точно – что-то такое есть, я это много раз чувствовал…
Да, есть такое дело. Это я на себе испытал.
Вот, например, Филин – на вид вполне обычный человек, ничем особо не примечательный. Никакой угрозы от него не исходит, но… У него бывает такой взгляд… Нет, не всегда, а строго по ситуации. Например, когда он кем-то сильно недоволен. Никаких рефлексий, никаких лишних разговоров, а просто глянет – и душа в пятки! Сейчас-то я уже привык, а по первости, помнится, шарахался. Особенно продрало в первый раз, когда я ему неправильную кличку придумал.
Это как раз то, что не купишь за деньги и не поставишь никакими психотехниками.
Вот я, например. Тоже готов идти до конца, у меня есть оружие, и мне нечего терять.
Но Силы во мне нет.
Я это чувствую – и люди это чувствуют. Те самые люди, которым порой приходится для вправления мозгов дырявить плечи. А была бы Сила – не пришлось бы…
– Ну что, я удовлетворил ваше любопытство?
– Вполне.
– Тогда давайте продолжим. Итак, что вы собираетесь делать?
– Собираемся брата с кичи вынуть, – без обиняков заявил Федя.
– Это Леху, что ли? – уточнил Андрей.
