Харлан Кобен - Шесть лет
Я обвёл Сильвию Эйвери, мать Натали.
И вернулся к временно́й линии. Я двинулся назад, пока не добрался до отметки двадцать лет назад, когда Тодд Сандерсон был студентом. Его почти исключили после самоубийства отца. Я мысленно вернулся к его студенческому делу и некрологу. Оба упоминали, что Тодд заглаживал свою вину, начав благотворительную деятельность.
Я записал «Новое начало» в блокнот.
Первое: «Новое начало» родилось в этом самом кампусе на волне личных потрясений Тодда. Второе: шесть лет назад Натали сказала сестре, что она и Тодд отправляются в путешествие по миру в пользу благотворительного общества «Новое начало». Третье: Делия Сандерсон, настоящая жена Тодда, говорила, что «Новое начало» было страстью её мужа. Четвёртое: профессор Юм, мой любимый наставник, был консультантом от факультета во время создания «Нового начала».
Я начал постукивать карандашом по бумаге. «Новое начало» попадается на протяжении всего этого. Чем бы «это» ни было.
Мне нужно заглянуть в это благотворительное общество. Если Натали и вправду ездила по миру от Нового начала, кто-то оттуда может иметь представление, где она. И я снова занялся поиском в интернете. «Новое начало» помогало людям начать жизнь заново, хотя их деятельность казалась ненаправленной. Например, они работали с детьми, которым нужно было прооперировать волчью пасть. Они помогали политическим диссидентам, которым нужно было убежище. Они помогали людям по вопросам о банкротстве. Они помогали найти новую работу, и неважно, что́ у людей было в прошлом.
Короче, как гласила мантра внизу страницы: «Мы помогаем всем, кто по-настоящему, отчаянно нуждается в новой жизни».
Я нахмурился. Не слишком ли расплывчато?
Там же была размещена ссылка на пожертвования. «Новое начало» — было 501(c)(3)[15] благотворительным фондом, посему все, кто жертвовали, освобождались от уплаты налогов. Не было указано никаких должностных лиц, никакого упоминания о Тодде Сандерсоне, Малкольме Юме или о ком-то другом. Телефонный номер начинался 843, код Южной Каролины. Я набрал номер. Включился автоответчик. Я не оставил сообщение.
Я нашёл онлайн компанию, которая исследует различные благотворительные общества «чтобы вы могли жертвовать с уверенностью». За небольшую плату, они высылают полный отчёт о деятельности благотворительного общества, включая 990 форму (что бы это ни было) и «комплексный анализ с полными финансовыми данными, миссию и цели организации, биографии должностных лиц, благотворительные фонды, деньги, вырученные от сбора средств и других видов деятельности». Я заплатил эту небольшую плату. В письме, которое пришло ко мне, говорилось, что мне пришлют отчёт на почту на следующий день.
Я мог подождать. Моя голова пульсировала, как обожжённый палец. Меня тянуло в сон, причём это желание исходило от самого костного мозга. Завтра с утра я отправлюсь на похороны Отто Деверо, а пока моему телу нужен отдых и питание. Я принял душ, перекусил и заснул сном мертвеца, что было уместно, если учитывать то, что происходит вокруг меня.
Глава 25
Бенедикт наклонился к окну своего автомобиля.
— Мне не нравится это.
Я не стал отвечать. Мы проходили это уже много раз.
— Спасибо, что разрешил воспользоваться машиной.
Я оставил свою машину с изменёнными номерами в Гринфилде. Со временем нужно будет придумать способ забрать её, но это может подождать.
— Я могу поехать с тобой, — сказал Бенедикт.
— У тебя занятия.
Бенедикт не спорил. Мы не пропускаем занятия. Из-за этого странного предпринятого мной поиска студенты уже и так достаточно пострадали, кто больше, кто меньше. Я не допущу, чтобы они ещё раз заплатили, пусть даже небольшую плату.
— Так что, ты планируешь просто заявиться на похороны бандита?
— Более или менее.
— Надеюсь, менее.
Сложно поспорить. Я планировал следить за людьми на похоронах Отто Деверо. Надеясь каким-нибудь образом выяснить, почему он напал на меня, на кого работал и почему искал Натали. Я как-то не задумывался о деталях, например, как я сумею узнать всё это, но у меня сейчас не было работы, а праздно сидеть и ждать, когда меня найдут Боб и Джед не казалось мне хорошей альтернативой.
Лучше предпринять превентивные меры. Так бы я сказал своим студентам.
Трасса номер 95 из Коннектикута в Нью-Йорк в основном состоит из строительных площадок, маскирующихся под магистрали между штатами. Тем не менее, я прилично провёл время. Похоронное бюро Франклина расположено на Северном бульваре в районе Флашинг, Квинс. По какой-то странной причине на их сайте был изображён арочный мост из Центрального парка, здесь женится большая часть влюблённых из романтических комедий, действие которых происходит на Манхеттене. Я не понимал, зачем они это сделали, и почему не разместили фотографии самого здания похоронного бюро, пока не подъехал к нему.
Место последнего упокоения.
Похоронное бюро Франклина выглядело так, как будто было построено для кабинетов двух дантистов с возможностью размещения проктолога в отдельном помещении, около 1978 года. Фасад был покрыт штукатуркой, пожелтевшей, словно зубы курильщика. Свадьбы, вечеринки, празднования часто отражают устроителя. Похороны — напротив, редко. Смерть великолепный уравнитель, за исключением погребальных церемоний в фильмах, все они, по сути, одинаковы. Они всегда бесцветные и механические и часто предполагают не столько утешение и успокоение, сколько ритуалы и соблюдение догматов.
И что теперь? Я не мог просто войти. Там может быть Боб. Я старался держаться позади, но ребята моего роста не очень хорошо смешиваются с толпой. Мужчина в чёрном костюме показывал людям, где им припарковаться. Я остановился и попытался улыбнуться, как будто я направляюсь на похороны, что бы это не значило. Мужчина в чёрном костюме спросил:
— Вы на похороны Деверо или Джонсона?
Быстро сориентировавшись, я сказал:
— Джонсона.
— Можете припарковаться слева.
Я заехал на обширную территорию. Кажется, похороны Джонсона проходили у парадного входа. А для похорон Деверо был установлен тент позади. Я нашёл парковочное место в правом углу и заехал туда задом, что дало мне прекрасный обзор на тент Деверо. Если вдруг кто-то с похорон Джонсона или из персонала бюро заметит меня, я могу притвориться, что оглушён потерей, и что мне нужно побыть наедине с собой.
Я мысленно вернулся к последним похоронам, на которых присутствовал всего лишь шесть дней назад, в той самой белой часовне в Пальметто Блафф. Если проследить мою временну́ю линию, то получится, что между свадьбой в одной белой часовне и похоронами в другой будет шестилетний промежуток. Шесть лет. Я задумался, сколько дней за эти шесть лет я не думал, так или иначе, о Натали. И понял, что ни одного.
Ну а теперь самый главный вопрос — какими были эти шесть лет для неё?
Длинный лимузин подъехал к тенту. Ещё один странный ритуал процедуры похорон: единственный раз мы получаем возможность прокатиться в машине, которую приравниваем к роскоши и достатку, когда умирает любимый человек. А с другой стороны, какой ещё момент для этого подходит лучше? Двое мужчин в тёмных костюмах подошли к лимузину, открыли двери, как это делают на красных ковровых дорожках, и помогли выйти стройной женщине за тридцать. Она держала за руку длинноволосого маленького мальчика, которому на вид было шесть или семь лет. Он был одет в чёрный костюм, который показался мне ужасно пошлым. Нельзя одевать маленьких мальчиков в чёрные костюмы.
Очевидное не доходило до меня до сего момента: у Отто может быть семья. У Отто могла быть стройная жена, с которой он делил постель и мечты. У него мог быть длинноволосый сын, который любил его и играл с ним в мяч на заднем дворе. Из машины начали выходить другие люди. Пожилая женщина плакала навзрыд в носовой платок, скомканный в руке. Её практически несла пара, которым на вид было по тридцать лет. Мать Отто и, возможно, родные брат и сестра, не знаю. Семья встала перед палаткой и начала приветствовать присутствующих на похоронах. Они явно были опустошены, это было заметно по их движениям и лицам. Маленький мальчик выглядел потерянным, сбитым с толку, испуганным, как будто кто-то подкрался к нему и ударил в живот. Этим кто-то был я.
Я сидел абсолютно неподвижно и думал об Отто, как об отдельно взятом человеке. Я-то думал, что его убийство было личной трагедией, конец одинокой человеческой жизни. Но никто на самом деле не одинок. Отголоски смерти, эхо.
В конце концов, как бы ни было тяжело наблюдать результат своих действий, это не меняло того факта, что они были оправданными. Я сел ровнее и начал рассматривать присутствующих. Я ожидал, что они будут выглядеть, как актёры на кастинге для фильма о клане Сопрано. Тут были и такие, не спорю, но в основном толпа была разношёрстной. Они жали семье руки, обнимали их, целовали. Некоторые надолго задерживались в объятиях, некоторые ограничивались быстрым похлопыванием по спине. В какой-то момент женщина, которую я определил, как мать Отто, едва не упала в обморок, но двое мужчин подхватили её.
