Патрик Ли - Брешь
— Нет, это объяснение не годится, — возражает Трэвис. — Вы вот о чем подумайте: получается, Пилгрим проделывает все это с дверями ради того, чтобы на минутку спуститься вниз? Позади десять лет работы. Работы, в результате которой он должен заполучить весь мир или что там ему нужно. И поработать-то осталось всего три часа. Наверняка последние несколько дней он ничем, кроме этой работы, и не занимался. Скорее всего, даже не спал. Готов поспорить, на кухне внизу все чашки были со следами кофе. И не только кофе.
Судя по виду, эта догадка произвела на нее впечатление.
— Амфетамины, да? — спросил он. — Не метамфетамин. Наверное, что-то, отпускающееся по рецепту.
Пэйдж кивнула.
— Декседрин. Хорошая догадка.
— Я бы не сказал. Ничего особенного. Я три года занимался преступной деятельностью, не так долго, как многие, но все равно достаточно долго. Достаточно, чтобы почувствовать, как все это давит, непрерывно повторяясь снова и снова. И это касается их всех.
— Всех — это кого?
— Людей, занятых вовсе не тем, чем положено, и знающих, что, если их за этим накроют, им мало не покажется. Людей, находящихся не в том положении, чтобы валять дурака. И уж если они, как Пилгрим, вплотную приблизились к тому моменту, ради которого так долго все это терпели, сомнительно, чтобы кому-то из них вдруг приспичило сгонять на пять минут вниз, чтобы сделать сэндвич. Да он с его возможностями просто послал бы кого-нибудь вниз за провизией, чтобы не отрываться лишний раз от работы. Что такого могло понадобиться ему внизу, чтобы ради этого пришлось закрывать дверь, раскладывать и подключать детекторы, с тем чтобы в ближайшее время проделать обратную процедуру? И это за три часа до полного завершения работы?
По глазам Пэйдж он понял, что с этой позиции ни она, ни кто-либо из «Тангенса» события того дня не рассматривали. Возможно, просто потому, что никто из них даже не пытался поставить себя на место Пилгрима. Они, в отличие от Трэвиса, никогда не оказывались в столь критическом, отчаянном положении.
— Но подложки в дверях установлены были, это факт, — промолвила Пэйдж. — Объясните, к чему вы клоните.
— Да к тому, что в таких обстоятельствах он не стал бы тратить попусту ни минуты, а стало быть, если и отрывался от дела, то ненадолго, с тем чтобы иметь возможность как можно скорее к нему вернуться. Иными словами, все эти «детекторы» на девятом этаже — фальшивка. Вы можете открыть эти двери и войти туда хоть сейчас.
Некоторое время она молчала. Просто смотрела на него. А потом сказала:
— Провода, подведенные к подложкам, под током. Мы проверяли.
— Конечно, — хмыкнул Трэвис. — Все и должно было выглядеть реальным. Так, чтобы никто в этом не усомнился. И чтобы не было никакой возможности узнать, так ли это на самом деле.
Снова последовало молчание. Пэйдж задумалась. Он смотрел на нее, сознавая, что его идея вряд ли способна вызывать восторг. Просто ему казалось, что это все же малость получше прочих предлагаемых вариантов действий. Всяко лучше, чем сидеть и ждать неизвестно чего.
Похоже, Пэйдж пришла к тому же выводу. Она достала телефон, набрала номер и связалась, судя по обращению, с тем же человеком в «Пограничном городе», с которым говорила раньше. Довела до него идею. Как эта идея была воспринята, Трэвис, не слышавший реакции собеседника Пэйдж, сказать не мог. Спустя момент она произнесла: «Да, свяжитесь со всеми». И стала ждать, хмуря брови. Потом разговор возобновился: что прозвучало в трубке, Трэвис не слышал, но она испустила резкий вздох, опустила на дюйм телефон и встретилась в темноте с ним взглядом.
— Ни одно из четырех наших отделений в городе не отвечает.
Глава
26
По прошествии шестидесяти секунд они уже стояли у двойных дверей на площадке девятого этажа. Позади них возвышалась боеголовка. Нанесенная на нее краска сверкала точно холодная улыбка. В наушниках Трэвис слышал переговоры снайперов: донесения оставались прежними, но в голосах слышалось напряжение, какого раньше не замечалось. Они были в курсе задуманного.
— Предоставить эту честь вам? — спросила Пэйдж и указала на орнаментированные дверные ручки.
Трэвис кивнул. Почему бы и нет? Он взялся за левую ручку, но помедлил и, выдавив смешок, сказал:
— Знаете, а ведь ему не было никакой надобности подкладывать фальшивки под обе двери.
В полумраке ему удалось разглядеть ее улыбку. Вот уж точно «юмор висельника».
— Если это сработает, — сказал он, — мы очень скоро выясним, правы ли вы относительно второй защитной системы.
Судя по тому, как Пэйдж держала винтовку, об этом ей можно было и не напоминать.
— Если это сработает и туда действительно окажется так легко проникнуть, — заметила она, — я без понятия, где она может находиться.
Он снова взялся за ручку, но опять задержался. В другой руке Трэвис продолжал держать работающий мини-компьютер с высвечивавшимися в темноте пятью строчками. Что-то в них было, понять бы что. Вот и тогда, выбравшись из «Блэк хоука», он смотрел на колесо, но следов возле него не заметил, во всяком случае в сознании они не отложились. Ведь было же у этих слов какое-то значение, наверняка было. Но не прямое, не поверхностное. Подспудное.
— Что? — спросила Пэйдж.
Несколько секунд Трэвис медлил с ответом: боялся, что стоит заговорить, и формировавшаяся в сознании догадка так и не созреет. Но наконец все встало на свои места. С такой очевидностью, что трудно было понять, как он не додумался раньше.
— Взгляните на первые буквы слов, — сказал Трэвис. — По порядку.
Он наклонил экран так, чтобы ей было лучше видно, и меньше чем через секунду услышал ее резкий вздох.
Первая строчка: Сигнатура, Инерция, Гравитация, Нейтронная, Аберрация, Линз.
СИГНАЛ.
Следующие четыре строчки тоже соответственно складывались в слова: усиление, ввод, передача, нарастание.
— Усилитель! — произнесла Пэйдж. — Все эти слова имеют отношение к усилителю сигнала.
Они переглянулись в свете экрана: последний вопрос был столь очевиден, что никто не стал его озвучивать. Молчание затягивалось. По ее глазам Трэвис видел, что ответ так же далек от нее, как и от него.
О каком, черт возьми, усилителе речь? Что тут, на хрен, усиливать?
В это время в наушнике зазвучал доклад одного из находившихся ниже снайперов:
— В южном направлении по Фалькенштрассе на большой скорости несется автомобиль. Могу его снять.
Пэйдж оторвала взгляд от Трэвиса и посмотрела в никуда, обдумывая ситуацию.
— Открыть огонь? — спросил снайпер.
Глаза Пэйдж сузились, и еще через полсекунды последовал ответ:
— Нет. Но быть наготове.
Трэвис услышал в наушнике тяжелый вздох, затем снизу, через открытое окно восьмого этажа и лестничный пролет, до их слуха донесся звук работавшего мотора. Машина быстро приближалась.
— В тех зданиях… — констатировал снайпер. — В двух…
Судя по тону, он ждал, когда Пэйдж пересмотрит приказ. Она закрыла глаза.
Рев мотора послышался в непосредственной близости, а уже в следующее мгновение тональность звука изменилась. Он пошел на убыль и стал удаляться. Автомобиль проследовал мимо здания.
— Машина движется на юг, — доложил другой снайпер. Вижу сзади двойные двери. Это «Скорая» с отключенным световым сигналом.
Пэйдж медленно выдохнула и снова встретилась взглядом с Трэвисом.
— Хватит с нас ложных тревог, — сказала она и взглянула в последний раз на светившийся экран. Всего один раз. Потом выключила компьютер и сосредоточилась на дверях перед ними.
Трэвис понял. Что бы там и чем ни усиливалось, стоя на площадке им это не выяснить. Так или иначе, они должны пройти за двери и разобраться с тем, что находится по ту сторону. Узнать, о каком оружии речь, и уничтожить его, даже если для этого потребуется вернуться на площадку и пнуть готовую чутко отреагировать на любое механическое действо боеголовку, словно это автомат по продаже кока-колы, проглотивший их последний доллар. Что бы им ни предстояло сделать, время, отведенное на это, стремительно утекало: ведь если «Шепот» у Пилгрима, тот наверняка уже в курсе их намерения открыть дверь.
Трэвис взялся за ручку и бросил последний взгляд на боеголовку.
— Нет желания попробовать разрядить ее? — спросил он.
Пэйдж взглянула на него.
— Нельзя сказать, чтобы это было совсем уж невозможно. Ядерные боеголовки — это ведь не обычная взрывчатка. Это сложное, целостное устройство. Если разъединить его, нарушить эту целостность, не приведя устройство в действие, дело сделано.
— Разъединить? — повторил Трэвис. Слово прозвучало так, словно послужило заменой для другого, покрепче.
Заметив его выражение, Трэвис улыбнулась.
