Роберт Мазелло - Зеркало Медузы
Пока Янтцен вел наблюдение за улицей, Эшер вытащил из кармана ветровки небольшую видеокамеру и посвятил целый час усердным съемкам книжных полок. Эрнст старался не менять расположения томов (хотя при таком беспорядке хозяйка все равно бы ничего не заметила). Иногда ему приходилось увеличивать названия на корешках, чтобы они стали более разборчивыми. Затем он провел съемку стола, переместив несколько книг и страниц для лучшей видимости.
Один из документов был посвящен французским коллаборационистам режима Виши. Боже, подумал Эшер. Кто еще помнит о них? Почему она забивала свою милую головку такой чепухой? Эта симпатичная бабенка могла бы найти себе богатого мужа и наслаждаться сладкой жизнью — la dolce vita, как говорили местные жители. Чем старше становился Эрнст (в день полета во Флоренцию ему исполнилось тридцать пять лет), тем меньше он понимал других людей. Жизнь представляла собой клоаку, и, насколько он знал, смысл существования заключался в умении получать максимальную выгоду при минимальной боли — даже если это означало нанесение ущерба тем людям, которые встречались ему по пути. О своей судьбе нужно заботиться самому.
— Что-то случилось? — спросил он у Янтцена, вставляя в видеокамеру еще одну флеш-карту.
— Подъехал молодой парень. Он сейчас вешает замок на колесо и раму велосипеда.
— Высокий? В очках? С каштановыми волосами?
— Нет, у этого типа черные волосы. Он без очков и похож на итальянца.
Значит, не Дэвид Франко. Велосипедист мог направляться в любую из квартир в этом доме. Эшер затаил дыхание, ожидая услышать звонок. Но его не было. Заметив ящик с книгами, стоявший под столом, он решил заняться осмотром, но Янтцен встревоженно прошептал:
— Кто-то подходит к двери.
Эрнст тоже услышал звук приближавшихся шагов. Юлиус юркнул за штору, а Эшер быстро выключил свет, открыл шкаф и, сдвинув одежду в сторону, присел внутри на корточки. Шкаф ломился от вещей. Дверца не закрывалась полностью, предоставляя для обзора широкую щель. Он сначала услышал бренчание ключей, а затем увидел парня в джинсах и лыжной куртке.
Молодой человек заглянул в гостиную и прокричал:
— Оливия? Ты дома?
Включив свет, он вошел в комнату. С его плеча свисали два пустых рюкзака.
— Только не сходи с ума. Это я, Джорджо! Тут кто-нибудь есть?
Сова угукнула и захлопала крыльями.
— Привет, Глаук. Я скучал по тебе. Ты еще не забыл меня?
Парень опустил рюкзаки на пол, затем снял плащ и кинул его на кушетку. Он по-хозяйски прошел в кухню и наполнил электрический чайник водой. Этот тип имел ключи, подумал Эшер. Но его не ждали. Оливия не приглашала Джорджо, поэтому он и не звонил по домофону.
Кроме того, парень выбрал для визита странное время. Похоже, итальянец был бывшим сожителем Оливии. И действительно, когда молодой человек вернулся в гостиную, он перебрал кучу дисков, лежавшую на музыкальном центре, и бросил несколько CD в рюкзак. У Эшера больше не оставалось сомнений. Бывший любовник вернулся тайком, чтобы забрать свои вещи. Эрнст и сам попадал в такие ситуации. Но он всегда оставлял подарки прежним пассиям, чтобы они помнили о его последнем визите. Однажды Эшер сунул в микроволновку дохлую крысу. Вот, наверное, было веселье! Он бы многое отдал, чтобы посмотреть на реакцию той горластой подруги!
Чайник вскипел. Джорджо сделал себе кофе. Эшер боялся, что Юлиус выдаст себя. Хотя пока итальянец не проявлял желания открывать занавески. И вряд ли он собирался оставаться в квартире на долгое время. Но что если парень захочет покопаться в шкафу? Эрнст осмотрел одежду. Насколько он мог судить, тут были только платья и женские блузки. Взглянув вниз, он увидел у задней стенки мужские ботинки.
Итальянец вернулся в гостиную. Он находился вне зоны видимости, но Эшер слышал его. Парень сел в кресло и начал копаться в ящиках стола. Затем, нажав на кнопку автоответчика, он прослушал сообщения. Эрнст и сам планировал сделать это. Как долго бывший любовник собирался оставаться в квартире? Сидеть в затхлом шкафу становилось все труднее. Да и Янтцен мог выдать себя в любую минуту.
— Ты голоден? — спросил Джорджо у чертовой совы.
Он встал, чтобы покормить покалеченную птицу. Через несколько минут парень принялся завязывать шнурки рюкзака. Эшер прислушался. Неужели он закончил свои сборы? Внезапно Джорджо щелкнул пальцами, словно что-то вспомнил. Ошибки быть не могло. Он направлялся к шкафу. Возможно, за этими старыми ботинками. Эрнст приподнялся, вытаскивая из-за пояса оружие.
Дверь открылась, и, поскольку итальянец уже нагнул голову, Эшер наотмашь ударил по ней рукояткой пистолета. Его рука походила на гидравлический молот. С силой проблем не было, но из-за стесненности пространства он попал парню не в лоб, а в переносицу. Оглушенный мужчина отступил на шаг, не понимая, что с ним случилось. Эшер вышел из шкафа и направил мощный хук в его подбородок. Джорджо сначала пролетел над креслом, затем жестко упал на пол, ударившись головой о тумбу стола. Он потерял сознание. Из сломанного носа и рассеченной губы хлынула кровь.
Юлиус выглянул из-за шторы и раздраженно спросил:
— Что тут, черт возьми, происходит?
Эшер уже обшаривал карманы итальянца. В бумажнике, помимо лир, он обнаружил университетский пропуск, на котором указывалось, что Джорджо Капальди являлся старшим преподавателем на факультете истории. Эрнст забрал себе его деньги и смартфон.
— Он мертв? — не отходя от окна, спросил Юлиус.
— Нет. Но когда малыш очнется, у него будет болеть голова.
Перетащив итальянца в спальную, Эшер бросил его на кровать. Он осмотрелся по сторонам, срезал шнур телефона и связал им запястья мужчины.
— Может быть, поможешь? — рявкнул он Юлиусу, который наблюдал за ним через открытую дверь. — Найди шарф или какие-нибудь носки.
Он привязал руки Джорджо к спинке железной кровати. Янтцен протянул ему шелковый шарф. Эшер запихал его в рот старшего преподавателя, после чего завязал концы на затылке и, приподняв голову жертвы, подложил под нее подушку.
— Вот и все.
Повернувшись, он открыл ящики прикроватной тумбы и высыпал их содержимое на пол. На туалетном столике стояла коробка с дешевыми ювелирными украшениями. Он разбросал их по всей комнате и для пущей убедительности сунул пару ожерелий и сережек в карман своих брюк. Янтцен стоял у двери и, словно под гипнозом, смотрел на Эшера.
— Пойдем, — сказал ему Эрнст.
Он потащил напарника к двери. Сбросив по пути несколько вещей на пыльный пол, Эшер ударом ноги сбил насест совы. Птица прыгнула на кучу книг, возмущенно ухая и размахивая крыльями. На лестничной площадке Эрнст остановился и прислушался. Тихо закрыв дверь, они спустились к входной двери и вышли на улицу. В дополнение ко всем неприятностям, на лобовом стекле «вольво» из-под дворника торчала штрафная квитанция.
— Я не буду оплачивать ее, — обретя вновь голос, запротестовал Янтцен.
— Я тоже, — сказал Эшер, разрывая квитанцию. — Поехали отсюда!
Глава 17
Как долго это длится, мрачно думал Дэвид. Поиски «Медузы» отнимали много времени. Пока его сестра умирала от рака, он находился здесь, в тысячах миль от нее, разыскивая упоминания об античном зеркале, которое якобы могло дать шанс на спасение Сары. Когда он вчера вечером позвонил в Чикаго, она уже вернулась домой, но ее голос по-прежнему был слабым. Доктор Росс перевел ее на новый режим процедур. Еще рано судить о результатах. Хорошо, что у нее не выявили отрицательной реакции на новые препараты.
— Они говорят, что это хороший знак, — сказала Сара, стараясь не выдавать своего отчаяния. — Многие кандидаты выбыли из программы из-за плохой переносимости лекарств.
Дэвид тоже пытался проявлять энтузиазм. Иногда к их беседе подключался Гэри. Казалось, все они исполняли роли в каком-то милом спектакле. Гэри спросил его о повышении по службе, и Дэвид ответил:
— Если я выполню данное мне поручение, то меня точно повысят в должности.
Сара сказала, что у него все получится. Она всегда была его ярой сторонницей. Но когда Дэвид отключил телефон, он настолько расстроился, что не мог заснуть несколько часов. И это объясняло, почему он теперь был таким рассеянным. Лучи утреннего солнца вливались в окна читального зала Академии ди Белла Арти. Сняв очки, он потер глаза и зевнул.
Они с Оливией провели три дня в нише библиотеки «Лоренциана», рассматривая наброски, чертежи и манускрипты Челлини. В основном, это были трактаты мастера по скульптуре и литью золотых изделий, а также несколько вариантов его незаконченной автобиографии. Дэвид надеялся найти какое-нибудь упоминание о «Медузе» или ссылку, которая могла бы указать на правильное направление поиска. Но они пока не обнаружили никаких зацепок.
