Питер Робинсон - Плохой парень
— Я не очень умею обращаться с цветами. Кажется, они вянут и дохнут, стоит мне только приблизиться.
— Оно и видно. — Энни помолчала, а Трейси, судя по всему, была не расположена вести беседу. Тогда Энни встала и занялась растениями. — Где он, Трейси? — спокойно спросила она через плечо.
— Кто?
— Ты знаешь кто. Джафф. Он здесь?
— Здесь? Да с чего бы это? Я же сказала — приехала, чтобы расслабиться. Одна.
— Он что, тебе нравится? Ты считаешь, что должна помочь ему прятаться, пока проблемы, которые из-за него возникли, не рассосутся?
— Какие проблемы? Не понимаю.
— Пистолет, который нашли у Эрин, — его? Так ведь?
— Не знаю я ни про какой пистолет.
— Шесть лет назад из него было совершено убийство, Трейси. Застрелили молодого парня по имени Марлон Кинкейд. Тебе это имя о чем-нибудь говорит? У нас возникли разные вопросы, на которые нужно получить ответ.
— Я не понимаю, о чем вы.
— Отец Эрин умер. Ты об этом знаешь?
— Ну, это не Джафф его убил. А кто-то из ваших. Из полицейских.
— Что ж, с этим не поспоришь.
— Он был хороший, — тихонько сказала Трейси. Энни показалось, что на глазах у нее выступили слезы. — И со мной мистер Дойл всегда был добр. Жалко его.
— Слушай, я никого не хочу обвинять, — решительно сказала Энни. — Но то, что ты говоришь, это не ответ, согласись.
— Я ничего не сделала. Вам лучше уйти, честно.
— Я знаю, что ты ничего не сделала, но тебе не кажется, что пора вернуться домой? Ты нужна своей подруге. Я про Эрин. Ты не думаешь о ней?
Трейси закусила нижнюю губу.
Энни подошла к ней и сказала, глядя в лицо:
— Ладно, Трейси. Хватит уже. Я знаю, что Джафф здесь, он в розыске по делу об убийстве Марлона Кинкейда.
— Никогда не слышала ни о каком Кинкейде.
— Вот и хорошо. Зато Джафф, могу поспорить, о нем слышал. Так что у меня один простой вопрос: вы оба тихо-мирно поедете со мной или надо вызвать патрульную машину?
— Нет! Не делайте этого! Вы не понимаете. Вам надо уйти, прямо сейчас. У него есть… он не захочет…
— Чего он не захочет, Трейси? У него нет выбора.
— Ему это не понравится. Просто отпустите нас, а? Пожалуйста. Мы отсюда уедем. Я все приберу, честно. И потом мы сразу уедем. Ну пожалуйста, уходите скорее.
— Я не могу, Трейси. Ты прекрасно это знаешь.
Энни показалось, что за матовым стеклом двери в оранжерею мелькнула чья-то тень. Она быстро подошла и распахнула ее.
— Вы Джафф? — спросила она, заметив темную фигуру, склонившуюся над большой сумкой, стоящей под кухонным столом.
— Осторожно! — закричала Трейси. — У него…
Но Энни не слушала ее.
— Если это вы, то пора, я думаю…
Прежде чем она успела договорить, раздалось два приглушенных хлопка и Энни показалось, что кто-то сильно ударил ее в грудь и плечо, а потом она словно оцепенела. Ноги ослабли и подкосились, она поняла, что заваливается назад, медленно, как в невесомости, и падает на стол, а он разлетается на части. В спину вонзились осколки стекла. Посуда разбилась о терракотовые плитки, которыми был выложен пол в оранжерее. Кто-то кричал, но далеко, так далеко от Энни… Она попыталась собраться и дотянуться до воображаемой спасительной нити, связывающей ее с жизнью, но не смогла ухватить ее. Энни мучительно силилась вдохнуть — не давала страшная тяжесть в груди, и она рухнула навзничь на разбитое стекло. Все закружилось, засасывая остатки сознания в темный водоворот. В горле и в груди что-то сипело и булькало, когда она пыталась дышать. А потом наступила тьма.
Когда Уинсом добралась до Лидса, то обнаружилось, что дом в Хедингли крепко заперт. Сосед видел накануне вечером, как Роуз шла к автобусной остановке и с собой у нее была дорожная сумка. Сделав несколько звонков по мобильному, Уинсом выяснила адрес ее родителей в Олдеме. Ехать туда недалеко, но на М62 были ужасные пробки, так что Уинсом добралась до их небольшого домика только в половине восьмого. Здесь мило, подумала она, прямо за углом Олдемская галерея, а чуть поодаль Центр искусств и библиотека.
Дверь открыла Роуз и, увидев полицейское удостоверение, прищурила глаза:
— Что теперь?
— Я бы хотела просто поговорить с вами, только и всего, — ответила Уинсом.
Роуз сдернула с вешалки в прихожей легкую курточку:
— О’кей. Выбора у меня по-любому нет, правильно? Но я уже рассказала вашим людям абсолютно все, что знала. Родителей нет дома, а я ни в коем разе не хочу говорить с вами наедине, так что пошли в паб, тут рядом.
Они свернули за угол, и Уинсом увидела очередной холм, застроенный все такими же домиками с шиферными крышами, стоящими уступами по склонам. На одном из них висела вывеска, это и был местный паб.
Когда они вошли, Уинсом на мгновение показалось, будто они по ошибке заглянули в жилой дом, но нет, интерьер как и положено в пабе: стойка, видеоэкраны, бильярдный стол, плюшевые банкетки и столы с железными ножками. Народу было битком.
Уинсом заказала апельсиновый сок для себя и пинту светлого пива с лаймом для Роуз, после чего они уселись на банкетку у стены.
— Почему вы так нервно на меня отреагировали? — спросила Уинсом, доставая из сумки блокнот. — И побоялись остаться со мной наедине? Я что, такая страшная?
— Нет, дело не в вас. Я просто проявляю разумную осторожность. К вам это не относится… Короче, вы тут ни при чем.
— Хорошо, я рада, а то уж было подумала, это из-за моего роста.
Роуз слабо усмехнулась:
— Вы подумали, это из-за того, что вы чернокожая. Ну ведь подумали. А теперь прикалываетесь. Просто я уже по горло сыта всякими полицейскими, если, конечно, они были на самом деле полицейские.
Уинсом нахмурила брови:
— Вы это о чем? У вас-то какие проблемы? Вас не должны были особенно дергать — с чего бы?
— Да поначалу и не было проблем. — Роуз откинула прядь волос за ухо. — Хотя все равно напрягаешься, когда в дом заявляются копы и обшаривают все углы, сами понимаете. Но те, первые полицейские были нормальные.
— А инспектор Энни Кэббот? Она к вам приходила?
— Да. Она тоже нормальная. Хотела поговорить со мной об Эрин и Франческе.
— Тогда в чем проблема?
Роуз отвернулась:
— В двух других.
— Каких двух других?
Уинсом не слышала, чтобы полиция Лидса посылала кого-то еще раз обыскивать дом в Хедингли. Энни об этом точно не говорила. Зато упоминала, что два каких-то типа разыскивали Джаффа, выдавая себя за полицейских. Надо будет уточнить у Кена Блэкстоуна, когда они с Энни поедут завтра с утра в Лидс, обязательно. А сейчас, похоже, нашлась подходящая тема для беседы с Роуз.
— Вы что же, не знали об этом? — скривилась Роуз. — Вы друг с другом хоть общаетесь?
Уинсом улыбнулась:
— Не то чтобы очень часто. Особенно если мы из разных графств. Они, вероятно, из Западного Йоркшира, а мы с Энни из Северного.
— Они тоже примерно так и сказали. А по мне, так все это очень странно. И неправильно. У меня с самого начала было такое ощущение, что никакие они не полицейские. Они назвали свои фамилии — Сэндлвуд и Уоткинс, но думаю, это все вранье. А в каком они звании, я не помню.
— Но они были в штатском?
— Да.
— А вы хорошо рассмотрели их удостоверения? Не помните, там какой Йоркшир был указан — Западный или Северный?
— Нет. Они довольно нагло вперлись в дом. Все произошло так быстро, что я толком ничего прочесть не успела… Удостоверения были не такие, как ваше.
— Как они были одеты? В костюмах? Или как-то иначе?
— Обычно. В джинсах. Рубашки заправлены. У одного ветровка, коричневая, а у другого льняной пиджак, светло-голубой.
— Здорово, Роуз, — похвалила Уинсом. — Вы очень внимательны к деталям, молодец.
— Я люблю рисовать. А когда рисуешь, надо пристально всматриваться в предметы.
Уинсом глянула на нее, оторвавшись от блокнота, в котором делала записи:
— Как думаете, вы смогли бы их нарисовать? Прямо сейчас. Сумеете? Главное, конечно, лица.
Роуз кивнула. Уинсом пошла к бармену и попросила у него несколько листков нелинованной бумаги. Он удалился в подсобку, отыскал там то, что требовалось, и молча, без вопросов, протянул Уинсом. Она положила бумагу на стол перед Роуз, нашла в сумке карандаш, и Роуз приступила к делу. Уверенными, четкими штрихами она набросала две физиономии, старательно воспроизводя малейшие детали, и, удовлетворенная результатом, пододвинула рисунки к Уинсом.
— Вот, такими они мне запомнились.
Уинсом эти типы были незнакомы, но это ничего не значило, особенно если они из Западного Йоркшира. В чем она, однако, почему-то сильно сомневалась. Не походили они на сотрудников полиции. Один плотный, массивный, практически без шеи — бритая голова растет прямо из широких плеч.
— У этого здоровенного, — мрачно заметила Роуз, — тату на загривке. Похоже на кинжал с рукоятью или просто на крест. Я не уверена. Какой-то знак, короче. Небольшой, но все равно заметно над воротником.
