Дэн Браун - Инферно
Лэнгдон заглянул через стекло в поражающее воображение помещение и прошептал про себя: — Глаза смерти.
Лэнгдон впервые побывал в Студиоло во время частного тура потайных ходов несколько лет назад и был поражен таким богатством скрытых дверей, лестниц и проходов, изрешетивших палаццо, включая несколько спрятанных за картинами в Студиоло.
Однако, потайные ходы не интересовали Лэнгдона. Вместо этого он вспомнил о смелом произведении современного искусства, которое он однажды здесь увидел — «За любовь Господа» — неоднозначное изделие Дэмьена Херста, вызвавшее бурю негодования, когда было выставлено внутри великого «Студиоло» Вазари.
Выполненный в натуральную величину череп человека из цельной платины был полностью покрыт более чем восемью тысячами сверкающих, аккуратно выложенных бриллиантов. Эффект был поразительным. Пустые глазницы черепа излучали свет и энергию, создавая тревожное совмещение противоположных символов — жизни и смерти…красоты и ужаса. Хотя бриллиантовый череп Херста уже давно был убран из Студиоло, воспоминание о нем натолкнуло Лэнгдона на одну мысль.
Глаза смерти, вспомнил он. Череп явно подходит под это, правда?
Тема черепов постоянно повторялась в произведении «Ад» Данте. Наиболее известная — это жестокое наказание графа Уголино в самом нижнем кругу ада, где он был приговорен вечно грызть череп порочного архиепископа.
Так что, нам череп искать?
Лэнгдон знал, что загадочный Студиоло был построен по примеру «кунсткамеры». Почти все картины в нем держались на незаметных петлях, образуя потайные стенные шкафы, в которых герцог хранил различные, интересующие его, предметы — редкие образцы минералов, красивые перья, прекрасную окаменелую ракушку наутилуса и даже, как утверждают, берцовую кость монаха, украшенную измельченным вручную серебром.
К сожалению, Лэнгдон подозревал, что все предметы из шкафов уже давно убраны, и он никогда не слышал о каком-либо черепе, выставленном здесь, кроме произведения Херста.
Его мысли прервал громкий хлопок дверью на другой стороне зала. Оживленные щелкающие звуки шагов спешно приближались через выставочный зал.
— Синьор, — послышался разгневанный голос. — Этот зал закрыт! (ит.)
Лэнгдон обернулся и увидел идущую к нему служительницу музея. Невысокая, с короткими каштановыми волосами, она явно была ещё и беременна. Она решительно направлялась к ним, постукивая пальцем по часам и что-то выкрикивая о том, что зал пока закрыт. Когда подошла, встретилась взглядом с Лэнгдоном и тут же отшатнулась, прикрыв рукой рот от потрясения.
— Профессор Лэнгдон! — воскликнула она со смущённым видом. — Извините меня! Не знала, что вы здесь. С возвращением!
Лэнгдон замер.
Он был совершенно уверен, что этой женщины никогда в жизни не видел.
Глава 37
— Еле узнала вас, профессор! — восторженно заговорила женщина по-английски с акцентом, приближаясь к Лэнгдону. — Из-за вашего костюма. — Она искренне улыбнулась и одобряюще кивнула, глядя на костюм от Бриони на Лэнгдоне. — Такой шикарный. Вы прямо как итальянец.
Губы Лэнгдона совсем высохли, но он смог вежливо улыбнуться присоединившейся к ним женщине. — Доброе…утро, — запнулся он. — Как вы?
Она засмеялась, поддерживая свой живот. — Совсем без сил. Маленькая Каталина толкалась всю ночь. — Женщина озадаченно осмотрела комнату. — Дуомино не говорил, что вы вернетесь сегодня. Он ведь с вами?
Дуомино? Лэнгдон понятия не имел о чем она.
Женщина, видимо, заметила его замешательство и успокаивающе хихикнула. — Все в порядке, все во Флоренции его так называют. Он не против. — Она осмотрелась вокруг. — Это он впустил вас?
— Да, он, — сказала Сиенна, подходя с другой стороны зала, — но у него встреча за завтраком. Он сказал, что вы не будете против, если мы останемся, чтобы осмотреться. — Сиенна с энтузиазмом протянула руку. — Я — Сиенна. Сестра Роберта.
Женщина более чем официально пожала руку Сиенне. — Я — Марта Альварес. А вам повезло — иметь в качестве личного гида профессора Лэнгдона.
— Да, — Сиенна закатила глаза, едва скывая свой восторг. — Он такой умный!
Наступила неловкая пауза, пока женщина изучала Сиенну. — Забавно, — сказала она, — Я не вижу семейного сходства. Кроме, возможно, вашего роста.
Лэнгдон почувствовал, что вот-вот все рухнет. Сейчас или никогда.
— Марта, — прервал Лэнгдон, надеясь, что правильно услышал имя, — мне неудобно беспокоить вас, но…я полагаю, вы догадываетесь, зачем я здесь.
— Вообще-то, нет, — ответила она, прищурив глаза. — Я в жизни никогда не догадаюсь, что вы можете здесь делать.
Пульс Лэнгдона участился, наступила неловкая тишина, и он понял, что его афера скоро потерпит полный провал. Неожиданно Марта широко улыбнулась и громко засмеялась.
— Профессор, я же шучу! Конечно же, я догадываюсь, зачем вы здесь. Честно говоря, я не знаю, почему вы находите все это таким увлекательным, но так как вы и Дуомино провели там вчера почти целый час, то предполагаю, что вы вернулись показать это своей сестре?
— Точно… — Он овладел собой. — Все именно так. Я бы с удовольствием показал Сиенне, если это не…затруднит вас.
Марта посмотрела на балкон второго этажа и пожала плечами. — Без проблем. Я как раз сейчас направляюсь наверх.
Сердце Лэнгдона заколотилось, когда он посмотрел на балкон второго этажа в задней части зала. «Я был там вчера вечером?» Он ничего не помнил. Но знал, что балкон, в дополнение к тому, что находился на той же высоте, что и слова cerca trova, также служил входом в музей палаццо, который Лэнгдон посещал, когда был здесь.
Марта уже собралась вести их по залу, но сделала паузу, как будто передумала. — В самом деле, профессор, вы уверены, что не хотите показать вашей любимой сестре что-нибудь менее мрачное?
Лэнгдон не знал как реагировать.
— Мрачное? — спросила Сиенна. — Что же это? Он мне не рассказывал.
Марта скромно улыбнулась и посмотрела на Лэнгдона. — Профессор, вы хотите, что бы я рассказала или вы сделаете это сами?
Лэнгдон тут же использовал свой шанс. — Пожалуйста, Марта, почему бы вам не рассказать ей.
Марта повернулась к Сиенне, теперь она говорила очень медленно. — Я не знаю рассказывал вам брат или нет, но мы поднимаемся в музей, чтобы посмотреть на очень необычную маску.
Глаза Сиенны немного расширились. — Какую маску? Одну из тех уродливых масок чумы, которые носят на карнавалах?
— Почти угадали, — сказала Марта, — но это не маска чумы. Совсем другой вид маски. Так называемая посмертная маска.
Лэнгдон громко выдохнул от такого открытия, и Марта сердито посмотрела на него, явно полагая, что он чрезмерно драматично попытался запугать свою сестру.
— Не слушайте брата, — сказала она. — Посмертные маски были обычной практикой в 1500-х. По сути это просто гипсовый слепок чьего-то лица, сделанный через несколько мгновений после смерти этого человека.
Посмертная маска. Впервые с момента пробуждения во Флоренции все прояснилось. «Ад» Данте…cerca trova…смотреть сквозь глаза смерти. Маска!
Сиенна спросила: — Чье же лицо использовали для слепка маски?
Лэнгдон положил руку на плечо Сиенны и ответил так спокойно, насколько это было возможно. — Известного итальянского поэта. Его звали Данте Алигьери.
Глава 38
Средиземноморское солнце яркими лучами освещало палубу Мендасиума, качавшегося на волнах Адриатики. Чувствуя усталость, хозяин осушил второй стакан виски и безучастно посмотрел в окно своего офиса.
Новости из Флоренции не радовали.
Возможно, это объяснялось тем, что он впервые за очень долгое время принял алкоголь. Однако, он чувствовал себя сбитым с толку и до удивления бессильным … как будто у его судна были неисправны двигатели и оно бесцельно дрейфовало по волнам.
Ощущение было незнакомым для хозяина. В его мире всегда существовал надежный компас — протокол — и он всегда указывал правильный путь. Протокол позволял ему принимать трудные решения, не оглядываясь назад.
По инструкциям следовало отказаться от услуг Вайенты, и хозяин принял это решение без колебаний. Разберусь с ней как только нынешний кризис разрешится.
Существовал протокол, требующий чтобы хозяин знал как можно меньше обо всех его клиентах. Он давно решил, что у Консорциума нет этической ответственности судить их.
Предоставлять услуги.
Доверять клиенту.
Не задавать вопросов.
Подобно директорам большинства компаний, хозяин просто предлагал услуги, рассчитывая, что они будут осуществлены в рамках закона. В конце концов, Вольво не несла ответственности за то, что мамаши учеников носились на скорости по школьной территории, также как и компанию Делл нельзя считать ответственной, если кто-то использовал один из их компьютеров, чтобы взломать банковский счет.
