Дэвид Хьюсон - Укус ящерицы
– Палаццо выглядит чудесно, но я не припоминаю, чтобы просил вас заниматься и этой комнатой. Хотя, конечно, спасибо за любезность.
– Простите. – Пристыженная, она обхватила себя за плечи… – Не смогла удержаться. Хотелось… кое-что понять.
– Могли бы просто спросить. Так легче.
– Я бы не знала нужных вопросов.
– И то правда.
Он убрал руки. Скользнул взглядом по комнате.
– Это вас Фальконе надоумил?
– Нет. – соврала она, не находя сил сказать правду. – Обычное любопытство. Правда. Было в вас что-то такое… Что-то, что не складывалось. А я, к сожалению, грешу любопытством.
– И что нашли?
– Фотографию Лауры Конти, – без запинки ответила Эмили. – Очень красивая женщина.
– Была, – поправил Мэсситер. – Какая сейчас, не знаю. Давно не видел. Не знаю даже, жива она или нет. Когда имеешь дело с таким, как Дэниэл Форстер, – его лицо как будто накрыла тень, – всего можно ожидать.
– Не хочу здесь оставаться, – пробормотала Эмили и, торопливо поднявшись, прошла мимо англичанина в светлую, просторную гостиную, а уже оттуда на балкон – к солнцу и свежему воздуху.
Снизу тянуло запахом краски и сохнущей штукатурки. Дверь была открыта. Рабочие устанавливали временные стенды с образцами из коллекции Мэсситера и монтировали площадку для музыкантов. Гостей ждали к семи. К тому времени выставочный зал уже будет подготовлен. И все равно ей не хотелось оставаться здесь. Не хотелось никого и ничего видеть.
Мэсситер подошел неслышно, но Эмили почувствовала его присутствие и тяжело вздохнула:
– Могу только извиниться. Сама не знаю, что на меня нашло.
И все из-за инспектора. Впрочем, учитывая, как плотно они сработались, и из-за Ника тоже.
– Что есть, то есть. Теперь вы знаете. Как говорится, поделился бедой, и легче стало. Я не… – он на мгновение остановился, подыскивая подходящее слово, – я уже не скучаю по ней. В любом случае у нас ничего бы не получилось. Она была другая Не просто красивая, но и совершенно невинная, как будто жила в каком-то ином мире. Ничего подобного я еще не встречал. Наверное, поэтому-то Дэниэл так легко ее обманул. Я хотел только одного: знать, что Лаура в безопасности. Ничего больше. Никаких иллюзий не питал. И не питаю. Что умерло, не воскресишь.
– По-вашему, она была виновна? – спросила Эмили. – в смерти тех двоих полицейских?
– Нет. – Он пожал плечами, как будто теперь это уже не имело никакого значения. – В ее невиновности у меня нет ни малейших сомнений. Но она была с Форстером, а значит, по крайней мере в глазах большинства, разделяет с ним ответственность за их смерть. Люди ведь судят поверхностно. По себе знаю. Если бы я остался, принял бой, а не сбежал…
– Но вы ведь могли все потерять.
Мэсситер невесело рассмеялся.
– В каком-то смысле я и так все потерял! Вы разве не видите? Нуда ладно, хватит. Не люблю плакаться. Как дела у строителей? Вы, похоже, и сами успели руку приложить.
– Надеюсь, к вечеру все будет выглядеть вполне сносно. Вам нужно найти хорошего архитектора. Не уверена, но, на мой взгляд, конструкция не очень-то надежна. Это ведь не обычное здание. Дерева здесь больше, чем мне поначалу показалось. Железные конструкции в некоторых местах тоже…
Многое действительно настолько проржавело, что грозило рассыпаться. В любом другом городе власти просто наложили бы запрет на эксплуатацию столь ветхого строения. Но англичанин знал подход к чиновникам. Без их попустительства он никогда не зашел бы так далеко.
– Можете меня не убеждать. – Мэсситер нахмурился. – Что касается архитектора, то, кажется, я его уже нашел.
Он оказался вдруг совсем близко; Эмили и не возражала. Англичанин подавал себя как испорченного богача, и ее это почему-то не отпугивало. Несмотря ни на что, Мэсситер не только оставался на плаву, но и побеждал.
– Я так не думаю.
– Эмили…
Все произошло совершенно неожиданно. Отстраниться или уклониться на узком, повисшем над набережной балкончике было невозможно. К тому же Хьюго держал ее за локоть, и тепло его пальцев растекалось по телу приятной волной.
– Пожалуйста, не уходите, – прошептал англичанин. – Знаю, всего лишь старый болван, но мне бы хотелось, чтобы вы задержались. Поработайте, сколько вам будет угодно. Это, – он кивнул в сторону кладовой, – уже не важно. Прошлое, ставшее историей, а история на самом деле не более чем сказка.
– Но вы могли бы найти ее. Я помогу. У меня есть друзья…
– Нисколько не сомневаюсь, – улыбнулся Мэсситер. – Только это ни к чему. Теперь – ни к чему. Я не хочу ее искать. Где бы она ни была, что бы с ней ни случилось, это все – вода под мостом. Пора начинать жизнь заново.
Он вдруг подался к ней, и Эмили инстинктивно отпрянула, успев лишь подумать, что абсолютно не представляет, как вести себя, если ситуация обострится.
Однако вместо того, чтобы поцеловать Эмили или хотя бы попытаться это сделать, Мэсситер наклонился над ее плечом, глядя туда, где за полоской серой воды виднелся островок Сан-Микеле. Пара спортивных скифов легко скользили поперек лагуны, а наперерез им тащились три большие открытые лодки, заполненные фигурами в темных костюмах.
– Вижу музыкантов. Рановато. Вы любите музыку?
– Смотря какую.
– Вот и хорошо. Нельзя доверять человеку, который не любит музыку. Сужу по собственному опыту. Равнодушие к музыке демонстрирует, на мой взгляд, опасную отстраненность от жизни. Ваш молодой человек… он…
Его губы мимолетно коснулись ее щеки. Жест получился легкий и абсолютно невинный, как если бы они были родственниками, а в следующий момент Хьюго уже повернулся и, насвистывая что-то классическое, прошел в гостиную.
– Вивальди, – сказала Эмили.
Он остановился, посмотрел на нее и счастливо улыбнулся.
– Совершенство, – провозгласил англичанин. – Вы – совершенство. Во всем. Исключая наряд.
Она невольно посмотрела на заляпанный краской комбинезон. Успеет ли Ник вовремя принести платье?
– Не беда, – сказал Хьюго. – Я хочу вам кое-что предложить.
Глава 10
Браччи жили в кирпичном домишке в паре сотен метров от своей жалкой мастерской. Сумрачная улочка пропахла котами, залежалым мусором и газом, на котором работали десятки крохотных стекловарен. К моменту прибытия полицейских у дома уже собралась небольшая, но шумная кучка местных жителей. Были среди них и два плотника, встретившие римлян злобными ухмылками. Разгоряченная, готовая взорваться от малейшей искры толпа напомнила Нику те не столь уж далекие дни, когда ему приходилось охранять порядок во время футбольных матчей между римскими «Ромой» и «Лацио».
– Собираетесь его арестовать? – крикнул кто-то, когда Коста направился к двери.
Шедший последним Перони остановился. Под его взглядом толпа на секунду притихла.
– С какой стати нам его арестовывать? За что?
– За то, что баловался со своей сестрой! – крикнул кто-то. – И за все остальное.
– Вы сами не понимаете, что болтаете! – рыкнул Перони. – Мой вам совет: разойдитесь по домам и занимайтесь своими делами.
Вперед выступил плотник постарше.
– Если бы вы делали свое дело, ничего такого и не случилось бы. Нам здесь не нужны такие, как Браччи. Грязные ублюдки! Заберите эту свинью. А нет, так мы сами о нем позаботимся.
Теперь остановился уже и Фальконе.
– Если хоть один из вас переступит порог этого дома, будьте уверены – утро он встретит в тюрьме. Понятно? – Он повернулся к Нику. – Вызови сюда наряд полиции. Пусть возьмут дом под охрану. И не церемонятся. Горячие головы хорошо остывают за решеткой.
Суровая отповедь инспектора произвела впечатление Коста улыбнулся плотнику, достал телефон, отошел в сторонку и набрал номер полицейского отделения Кастелло. Ему ответил сонный голос дежурного. Просьбу выслать наряд он принял за неудачный розыгрыш.
– Что? Что вы хотите? – переспросил ленивый голос.
– Наряд для охраны частного дома. В форме. До конца дня, а может быть, и на ночь.
– Ха! И сколько вам надо? Десять человек? Или двадцать? Какие будут указания насчет размера и цвета?
– Пришлите сюда людей, – повторил Коста. – Нам не нужны беспорядки.
Дежурный вздохнул.
– Это Венеция, приятель. У нас здесь беспорядков не бывает. И вообще, что такое вы там вытворяете?
«Всего лишь задаем нужные вопросы, – подумал Коста. – Что, похоже, плохо совмещается со здешней традицией».
– Троих как минимум, – бросил он в трубку. – Имейте в виду – если что-то случится, отвечать придется вам.
Перони и Фальконе уже стояли у крыльца. Коста подошел к двери, вдавил кнопку звонка и не отпускал до тех пор, пока на пороге не появился один из сыновей Альдо Браччи, крепыш Энцо. Парень был в джинсах, обтягивающей могучую грудь футболке и в далеко не миролюбивом настроении. Посмотрев на полицейского слегка остекленевшими глазами, он вынул изо рта распространявшую хорошо знакомый запах самокрутку.
