Ольга Володарская - Нет дьявола во мне
– А ты простая?
– Да, – подумав, ответила Мари.
– Очень смешно.
– Нет, я правда так считаю…
– Просто ты себе самой понятна. Поэтому тебе так и кажется.
Тут из комнаты показалась Елизавета. Сегодня она нарядилась в другое платье, не пестрое, а черное, но подобного, маечного, типа. Причем, как и вчерашнее, на размер меньше нужного. Если не на два. «Интересно, она специально такие покупает, чтобы их больше в котомку убралось», – подумала Марианна. Коко Шанель пропагандировала маленькие черные платья, но, увидев то, что на себя натянула Лиз, упала бы в обморок.
– Я побежала, – выпалила гостья, закидывая за спину котомку.
– Куда так спешишь? – удивилась Мари. Еще пять минут назад Лиз никуда не собиралась.
– К Нику! Ему грозит опасность… Мне только сейчас это пришло в голову. Сон – предвестник беды.
И, сунув ноги в свои ультрамодные кеды, поковыляла к двери, на ходу втискивая пятки.
Когда Лизавета удалилась, Алекс спросил:
– Ты видела ее документы?
– Что?
– Ты расслышала.
– Нет, а что?
– Если забыть о том, что пускать в дом незнакомцев – непростительная беспечность, а тем более оставлять их на ночь…
– Я и не пускаю! Хотя брать у меня, по сути, нечего… – Но тут же замолчала. Брать было чего. Вор всегда найдет, что вынести: планшет, телефон, цепочку, сережки, мамины антикварные вещицы, они пусть и не дороги, но чего-то стоят, а убийца может еще и жизнь забрать.
– Мы забыли об этом, – проговорил Алекс. – Я о другом… Как ты можешь безоглядно верить человеку, которого знаешь… сколько ты там Лиз знаешь?
– Чуть меньше суток.
– Вот именно.
– То есть до того, как оставить сестру Николаса на ночлег, я должна была взять в залог паспорт? Как в некоторых гостиницах делают?
Алекс застонал.
– Да почему ты думаешь, что она сестра Николаса? – прорычал он после.
– Она так сказала.
– Ну!
– Нет, подожди! Она что, по-твоему, это придумала?
– Запросто.
– Зачем?
– Я не знаю. Причин может быть несколько. Первая, втереться к тебе в доверие, чтобы… Ну, не знаю, как-то на тебе нажиться. Или просто обчистить, ты посмотри, ничего не пропало?
– Хватит говорить глупости! Она – сестра Николаса.
– До-ку-мен-ты про-ве-ря-ла? – по слогам повторил он звучавший выше вопрос, заговорив с Марианной как с идиоткой.
– Да она о нем знает такое, что неведомо посторонним!
– Что он в математических олимпиадах побеждал?
– Не только… – Она собралась упомянуть про кислую карамель, к которой Николас питал слабость, и про другое, но вместо этого спросила: – Она кажется тебе подозрительной?
– Да. У нее вид прохиндейки. Чем она зарабатывает на жизнь, говорила?
– Она экстрасенс.
Александр пропел: «Та-та-та-та-та!»
– Но ей все поверили, не только я, – стала защищаться Мари. – Даже аббат Иван. А еще приемная мама найденыша Яна…
– А она-то с этой Лиз как познакомилась?
Марианна рассказала. Алекс слушал внимательно, не перебивал. Когда она закончила, приятель некоторое время молчал. И вдруг выдал неожиданное:
– Она может быть матерью Яна. Бросила когда-то дитя свое на погибель, потом осознала, что натворила, и решила его вернуть.
– То есть ты думаешь, Лиз собирается его украсть? Но пока втирается в доверие к ребенку и его приемной матери? – Мари поставила чашку на стол и начала болтать в ней ложкой, хотя сахар давным-давно растворился. – Но тогда бы ее узнал аббат! – воскликнула она, вынув ложку и брякнув ее на стол.
– Почему?
– Он же отец Яна.
– Что за ерунда?
– Я думаю, что он не просто так опекает мальчика…
– Мари, Иван бесплоден. Стал таким после перенесенной в раннем возрасте болезни. Из-за этого он ушел в монастырь. Вернее, из-за этого тоже.
– Откуда ты знаешь?
– Он сам рассказал мне об этом. За шахматами. Мы играем по субботам.
Марианна вскочила.
– Так, все, надо бежать!
– Куда?
– К Марко. Или к аббату. Не знаю… – Она беспомощно всплеснула руками. – Что, если ты прав? И Лиз самозванка…. Я же себе не прощу, если она украдет ребенка.
– Только не надо истерить, Мари. Я просто предположил, что такое может быть. Но если бы ты проверила ее паспорт…
– Ой да заткнись ты! Давай поднимайся. Пойдем.
– Куда?
– Ты к Марко, я к аббату. Или наоборот.
– Давай пойдем в дом, где живет Ян, и попросим у Лизы… она же туда направилась?.. показать документы. Что, если я параноик и вижу подвох там, где его нет?
– Лучше перебдеть, чем недобдеть.
– Это ты сейчас на каком языке разговариваешь?
– Не важно. Погнали.
И бросилась к двери, не удосужившись сменить домашние штаны и майку на что-то более приличное.
Глава 2
Марко очень поздно лег, поэтому просыпаться от телефонного звонка было тяжело.
– Алло, – просипел он в трубку, едва отыскав ее с закрытыми глазами на тумбочке.
– Просыпайся, Марко.
– Угу.
– Это капитан Панич.
Едва прозвучала фамилия коллеги из городского департамента уголовной полиции, Марко проснулся. Встряхнулся, как Чак после купания, и уже совсем другим голосом проговорил:
– Слушаю.
– Из двух частичных отпечатков на медальоне, найденном в могиле Николаса Рушити, составлен один. Он принадлежит Фернандино Солью. Так что задерживай его на двадцать четыре часа. Найдешь место для этого у вас там? Или машину прислать?
– Найду.
– Как задержишь, набери. А может, подмогу? Досье на этого Солью толще, чем уголовный кодекс.
– Капитан, я как-то трех грабителей банка задержал в одиночку. Не оскорбляйте меня. Все сделаю сам. До связи.
Отключившись, Марко встал с кровати. К его удивлению, Чака в комнате не оказалось.
– Дружище, ты где? – крикнул он.
И не получил ответа.
Терзаемый беспокойством Марко проследовал в кухню. Чака и там не было.
Куда он мог деться? Двери все Марко на ночь запирал, а значит…
Стоп!
Что это?
Он взялся за ручку двери, которая из кухни вела во двор. Она болтается. До этого держалась, пусть и не крепко. Именно этот замок выбил Чак, когда хозяин оставил его дома, а он хотел отправиться вместе с ним на охоту в горы.
Марко толкнул дверь. Она, мерзко скрипнув, отворилась.
Залитая солнцем лужайка. За нею сразу монастырская стена. Дальше – крыши келий, колокольня. Горы. Небо. Голубое-голубое. Ни облака на нем.
Радующая глаз картинка. Вот только не мог Марко сейчас насладиться пейзажем. Чака и во дворе не оказалось!
Марко вернулся в дом. Наскоро умылся и почистил зубы. Оделся в несвежие джинсы и мятую футболку. Плевать. Не до пижонства, надо торопиться.
Выйдя за калитку, Марко не знал, куда направиться. К дому Дино, чтобы задержать его, или на поиски Чака. Долг или чувства? Что выбрать?
«Один раз ты уже выбрал долг, – сказал себе Марко. – И твоя семья погибла. Остался у тебя лишь Чак… Так что, вывод очевиден!»
Не успели эти мысли улечься, как Марко услышал оклик. Его звали по имени, и он узнал голос.
– Что ты хотел, Стефан? – И тут же подумал, что тот знает, где его пес, и хочет сообщить об этом. – Ты видел Чака?
Тетерев, спешащий к Марко со всех ног, притормозил. Судя по состоянию его одежды, пробежал он приличное расстояние. Футболка вся в поту, штаны в песке. И почему-то лицо перемазано.
– Нет, я не знаю, где Чак, – ответил Стефан, вновь возобновляя движение. Когда он приблизился к Марко, то схватил его за руку. Это было неприятное прикосновение – влажное. – Пойдем скорее к воротам, там такое!..
– Что там?
– Ты сам все увидишь. Это кошмар!
– Стефан, объясни все, иначе я не пойду с тобой. Мне Чака надо искать.
– Несколько часов назад было совершено страшное преступление! – выкрикнул Тетерев, сначала взмахнув руками, затем закинув их за спину. Как будто он, стряхнув со своих самурайских мечей кровь, сунул их в ножны, висящие вдоль позвоночника. Раньше за ним такого не замечалось!
– Кого-то убили? – осторожно спросил Марко.
– Да! Уничтожили.
К облегчению Марко, из-за поворота показался монах Клементий, монастырский винодел. Под его чутким руководством производились все бальзамы и настойки. Какие-то даже по его рецептам. Климентий был всегда чуть-чуть под хмельком, и помешать его пьянству не мог ни суровый аббат Иван, ни доктор, предрекающий монаху смерть от цирроза. Тот обоим отвечал – я не пью, а дегустирую, и добавлял, что виноделом по Божьей воле стал, а раз так, все вопросы к нему… И указывал перстом в небо. При всем при этом более здравомыслящего человека Марко встречать не приходилось. Климентий и рассуждал, и вел себя так, будто находился не под действием алкоголя, а принял волшебных пилюлек, одновременно успокаивающих нервную систему и стимулирующих мозговую деятельность.
