Джесс Уолтер - Над осевшими могилами
Каролина пыталась поймать взгляд Блантона, но тот, наклонив голову, смотрел в пустые глаза мертвеца. Почувствовав, что за ним наблюдают, переступил с ноги на ногу и вполголоса проговорил:
– Я уже и не припомню, когда видел человека, умершего от старости.
Рассел прошаркал еще к одной железной двери:
– Ну что, станете ждать эксперта?
– Не-е, – сказал Блантон. – Большой беды не будет, если мы одним глазком глянем. – Он повернулся к Каролине: – Можете здесь обождать…
– Все нормально, – ответила Каролина.
Рассел выдал им тюбики с ментоловым кремом – мазнуть под носом для защиты от запаха. Через железную дверь они прошли в небольшую комнату, в центре которой стояла объемистая стальная ванна. Ржавые потеки тянулись к стоку в полу. В ванне лежал труп, укрытый пластиковой шторой. Ментоловый крем не спасал от вони; Каролина вспомнила университетскую лабораторию с ее неистребимым запахом формальдегида и гнили.
– Вряд ли это поможет мне от бессонницы, – пробормотала она.
Блантон одарил ее странным, понимающим взглядом. Интересно, а что снится ему?
– Девица пробыла в воде два дня, самое малое, – сказал Рассел. – И не шибко раздулась, что прям удивительно – жара ведь и все такое. Плавала на поверхности, впитала пол-озера. Когда выловили, потянула на двести фунтов с лишним.
Блантон надел резиновые перчатки, другую пару подал Каролине, но та помотала головой. Рассел и Блантон подошли к трупу, Каролина осталась на месте. Сдернули пластиковую штору. Каролина ждала, как Блантон среагирует, но ничего не заметила. На ноге трупа осталась кроссовка. «Рибок». Ношеная. В таких же Каролина ходила на аэробику.
– Извините, – сказала она и вернулась в бальзамировочный зал. Там села спиной к старику, раскрыла блокнот и стала записывать разговор с Блантоном.
Минут через десять детектив и Рассел вышли из секционной. Блантон стянул перчатки, Рассел допил колу, оба как-то смущались. Явно говорили о Каролине, и она словно завалила экзамен – теперь она больше не специалист из города Вашингтона, а всего лишь изнеженная дамочка из одноименного штата.
– Прошу прощения за нечуткость, мисс Мейбри, – сказал Рассел. – Я тут маленько одичал.
– Вам не за что извиняться. – Каролина обратилась к Блантону, подражая его манере: – Не ваш парень?
– Нет. – Блантон отбросил южную тягучесть. – Никаких следов изнасилования и насилия вообще. В легких столько воды, что хватит помыть машину. Она просто утонула. Родные против вскрытия – не желают знать, чем она ширялась.
– Значит, аутопсии не будет?
– Решать эксперту.
Рассел проводил гостей к двери и вновь поклонился Каролине. Пока шли к машине, Блантон молчал.
Каролина забралась на сиденье и раскрыла желтый блокнот. Блантон вставил ключ зажигания, но мешкал завести мотор.
– Мисс Мейбри, вы не думали уйти из этого дела?
– Простите?
– Никто вас не осудит. Парня вашего найдут и без вас. Не зря женщины так редко работают на подобных делах. Это противоестественно – разглядывать трупы изнасилованных и даже просто утопленниц. И если вам не под силу…
– Вы прочли, как я пыталась спасти пацана? – перебила Каролина.
– Я не к тому, что вы не справитесь…
– Вы именно к этому. – Каролине хотелось объясниться. – Парень продавал наркотики Ленин Райану, вы дочитали рапорт?
Блантон вздохнул, завел мотор и стал отъезжать от похоронного бюро.
– Да, конечно. У плотины.
– Точно. Его рука чиркнула по моей… я думала, ухвачу его… но вообще-то он меня чуть не стянул. —
Каролина зябко поежилась. – А я… я пыталась его удержать. Но может, выпустила. Может, испугалась воды.
– Вы так считаете?
– Не знаю. Я думала, я сделала все, что могла. Но мысли не отпускают, в голове проигрываешь варианты. Потом начинаешь гадать. Я к тому, что тело так и не нашли. Я беспрестанно думаю об этом парне, и мне паршиво. А еще представляю, как он утянул бы меня за собой. – Каролина кивнула на похоронное бюро: – Когда сдернули простыню, я увидела кроссовку и сразу поняла, что ваш парень тут ни при чем.
– Кроссовку?
– Вы сказали, он придает позы жертвам. Он перфекционист. Такой не оставит жертву наполовину обутой. На самом деле, наверное… – Каролина вздохнула. – Наверное, я просто не хочу смотреть на мертвецов, особенно утопленников. Мне и без того снятся странные сны. – Она отвернулась к окошку. – Если считаете, что я даю слабину…
Смолкнув, Каролина смотрела на роскошные дома и кованые решетки оград, увитые темными лозами.
– Он наблюдал за вами?
– Что? – обернулась Каролина.
– Ваш убийца. Райан. Он видел, как вы пытаетесь спасти пацана?
– Не знаю. Я об этом как-то не думала.
– Но если видел, что он, по-вашему, чувствовал?
Каролина старалась понять, к чему Блантон клонит, но в голове был сплошной туман.
– Что-то я не очень понимаю…
– Вы сказали, он поставил вас перед выбором: арестовать его или спасти парня. Так неужели он за вами не проследил? А если проследил, неужели ничего не почувствовал?
Каролина попыталась увидеть картину глазами Райана: она вниз головой висит на мостке, Паленого уносит к пенному краю плотины.
– Парень ваш весьма особенный. Должен признаться, рапорт меня озадачил, мисс Мейбри. Субъект демонстрирует комбинацию поведенческих моделей, что не свойственно серийному убийце. Или, скорее, похоже на многих убийц сразу. Ногти и деньги, подготовка и перемещение тел, символика, изменчивость – то позерство, то импульсивность. Единственная неизменная составляющая – гнев. Он ломает шеи, а потом стреляет. Такая избыточность, мисс Мейбри, свидетельствует о неудержимой ярости, о бешеном желании отомстить.
После бессонной ночи Каролину смаривало, и за мыслью Блантона она не поспевала.
– Подобные преступления существуют в границах психологического ряда. – Блантон провел рукой по приборной доске. – На одном конце возбуждение. Секс. На другом – чистая ярость, месть символической жертве. Где расположится ваш парень?
Каролина не ответила, и он продолжил:
– Он ни разу не оставил сперму. Это уже примечательно. Возбуждение, если и было, скоро сменяется желанием отомстить. Гневом. Ваш Райан был влюблен в проститутку. Значит, его влечет к шлюхам. Но пока он сидит в тюрьме, возлюбленная возвращается к своему ремеслу, и он ее за это ненавидит. Он ненавидит шлюх – и он вожделеет шлюх. Он не сумел спасти свою подругу – и других шлюх тоже не спасти. В какой-то момент он понимает, что после него шлюхи будут спать с другими мужчинами. Ему это невыносимо… Предположим, он снял первую шлюху, чтобы с ней переспать. И не может кончить. От возбуждения он соскальзывает к гневу, ломает шлюхе шею и… кончает. Облегченный, он даже не забирает свои деньги. Прячет тело у реки, а со следующей шлюхой повторяет весь цикл. Отсюда трупы номер один и номер два. Я думаю, трупов больше, но вы их еще не нашли. Пока это неважно. Фантазия движется вдоль психологического ряда. – Блантон посмотрел на Каролину: – На чем, я говорил, мы ловим этих ребят?
Каролина припомнила:
– На отклонении.
– Верно. И в чем отклонение? Где отличие? Что изменилось?
– Я не… Он изменился, когда мы нашли первый труп. На то же место он подбросил новое тело.
– Правильно. Правильно. Вся фантазия изменилась. Что-то заставило его измениться, и теперь он выставляет трупы напоказ, словно через них пытается общаться с внешним миром, новыми жертвами заменяет старые. Он убивает других людей – дядю и хозяина ломбарда. Что спустило курок? Что произошло с Ленин Райаном, что его изменило? С кем он пытается поговорить, мисс Мейбри?
Каролина прикрыла ладонью рот:
– О господи.
Со скоростью десять миль в час Блантон полз по обочине. Но чем медленнее катила машина, тем быстрее вылетали слова:
– Он видел, как вы пытались спасти мальчишку, и его это тронуло. Вы его изменили. Он подбрасывает трупы, чтобы вы их нашли. Он заманивает вас в проулок, показывает вам труп, а затем ищет новую шлюху. И кого он выбирает? Жаклин, с которой вы недавно беседовали. Неужто не понимаете? Он разыгрывает вашу первую встречу, дает вам возможность спасти этих людей.
Каролина дышала часто и хрипло.
– Вы сказали, он подбросил новый труп на то же место. Так. Двигайтесь дальше. Кто должен его увидеть? Кто, считает он, спасет этих шлюх? Кто, если б повернуть время вспять, спас бы его подругу?
– Я? – прошелестела Каролина.
– Да, – сказал Блантон. – Вы.
31
Борода отрастала хорошо. Ленни Райан так и этак посмотрелся в зеркало, поскреб темную густую щетину Потом добрил голову, стер полотенцем остатки пены, надел очки с минимальными диоптриями и вновь посмотрел на свое отражение, будто перевернутое вверх тормашками – ни волоска сверху, шевелюра снизу Затем поднес к лицу водительское удостоверение Дэвида Никелла, бывшего мужа Анжелы, и сравнил себя с фотографией лысого бородатого очкарика.
