Вячеслав Энсон - Эра беззакония
– Дохлое дело, – подытожил Егоров. – Даже личность установить не можем. Пальчиков в картотеке нет. На показ фотографии по телевидению реакции нет. Свидетелей нет. Была ниточка, Самсоновы, не уберегли. Фотороботы предполагаемых убийц у каждого постового. Что еще не сделали?..
– Самое плохое, – добавил Калмычков, – что данные по другим самоубийствам нам не помогут.
– Так точно, – майор Нелидов протянул ему бумажку. – Связей не установлено. Мы проработали всю присланную вами из Москвы информацию. Самоубийцы абсолютно не связаны между собой. Провели повторные допросы медиков. Принципиально нового – ничего. Допросили журналистов. Тоже облом. Вызвал их самоубийца, кроме того, который репортаж на Первый канал делал. Упирается, источник не выдает. А ведь с него волна покатилась.
Повисла гнетущая пауза. Народ ждал от своего предводителя гениального хода, а предводитель тонул вместе со всеми в трясине разочарования. В эту минуту вошел Перельман.
– Что же не заходите, Николай Иванович? С докладом.
Калмычков схватился за него как за соломинку. Велел своим не расходиться и вышел вместе с Перельманом. Доложил лишь внешнюю кайму событий, но Перельману и этого хватило. Похоже, он считает себя истинным двигателем расследования. Пусть порадуется. Вершитель судеб.
А генерал Арапов не обрадовался. Ему Калмычков выложил все. И о Бершадском, и о закономерности. Он долго молчал. Калмычков успел выпить кофе, выкурить сигарету.
– Это скорее плохо, чем хорошо… – «очнулся» генерал.
Такой оценки Калмычков не ожидал.
– Если Бершадский начнет копать со стороны телевидения, он влезет в чужую кухню. А тамошние повара любопытных не любят. Нарвется на грубость. Вплоть до самых серьезных последствий. И все! Съедят Бершадского, кто тебя в Москву перетащит?
– А мы не хотим выяснить – кто кашу заварил?
– Не увлекайся, Николай. Мы всего лишь внедряем своего человека в министерство. Вот наша задача. Бершадский – самый короткий путь. О такой удаче никто и не мечтал. Если внедришься через него, очень много проблем отпадет. Будешь первым по ту сторону фронта. Не спугнуть бы!
– Тогда каков план действий? – Калмычков ощутил себя лошадью, остановленной на полном скаку.
– Зачем обижаешься? Ты светанулся в министерстве хорошо. Но не путай цели окончательные и промежуточные. Сейчас надо пошуметь здесь, в низах. Набрать очки. Пусть крючок заглотят! Ищи козырь в Питере. Не найдешь – придумай! Максимум день у тебя. Если Бершадский попрет на верха с твоей идеей – ему точно кранты. Отвлекай его, Коля! Смещай акценты на Питер. Чем смогу, помогу. Перельмана на денек озадачу, чтобы не путался под ногами. Иди, думай. Мои старые мозги уже не шевелятся. Нужен сильный ход!
Легко сказать! Калмычков брел по коридору и не представлял, с какой стороны подступиться к задаче. «Сильный ход…»
Обдумывая, где ж его взять, этот ход, Калмычков разослал с поручениями всех, кроме Егорова. При утреннем докладе показалось – Егоров не договаривает. Почудилась некая «заначка».
– Что ты прячешь от меня, Валера?
– Нечего прятать, Николай Иванович… – Егоров потупился. – Фактов нет, одни мыслишки.
– Выкладывай мыслишки, мыслитель.
– Какой я мыслитель? Они по кабинетам сидят, а меня ноги кормят. Боюсь вторгаться в вашу епархию. Коль сапоги тачать начнет пирожник… – Егоров мялся, словно выношенная им мысль оказалась слишком большой, и он просто боялся ее «родить». – По самоубийце мы уперлись?
– Уперлись, – согласился Калмычков.
– А по тем, кто его ищет?
– Тоже уперлись…
– Дудки! – Егоров решился-таки «разродиться». – По самоубийце даже действий никаких придумать не можем. В розыск объявить – некого. А по этим уродам – можем!
– Что мы можем? – Калмычков пока не «врубался».
– Город на уши поставить можем!
– Как, для чего?.. – спросил Калмычков.
– Это мы знаем, что «клиент» на вокзале терся, и в городе его нет. А «эти» – не знают! Есть маленький шанс, что они легли на дно, но из города не выезжали. Хари свои по телевизору небось видели…
– Допускаю… – согласился Калмычков.
– Шмон нужен. По всему городу! Чтобы за одну ночь всех «чужих» вычистить, – завершил мысль Егоров.
– Кто ж тебе даст такой шмон устроить? – разочарованно сказал Калмычков. Он ждал чего-то более реального. – На моем веку не было…
– Мне не дадут. А вы сможете. Откуда таксист взялся, что «нашего» от больнички подвозил? А бабка с вокзала?.. Я ж не слепой. Розыскными мероприятиями их не добудешь. Значит, есть у вас канальчики… – Похоже, Егоров верил в выполнимость своего плана. Глаза горели.
– Ты, Валера – фантазер, как минимум… – отмахнулся Калмычков.
– И начальство вам в попу дует. Рискни, Николай Иванович! Дело такое – раз в жизни бывает. Я же чувствую!.. – Егоровская уверенность пробила дырочку в защитной скорлупе калмычковского здравого смысла. «Чем черт не шутит? Других предложений нет!»
– Бред, конечно, но давай твою мысль обмозгуем, – уступил Калмычков.
Полчаса дурака валяли, прикидывая, что выросло бы из егоровской идеи, имей она хоть один шанс на исполнение. В других местах это назвали бы мозговым штурмом, но им не до пижонства. Калмычков понимал, насколько лучше участковых знают свои районы уголовные «администраторы». Они живут с этого. В каждом доме – глаза и уши. Любой чужак на виду. И стреножить этого чужака найдется кому. Лишь бы команда прошла. Конечно, в участок сдавать улов блатных не заставишь, но можно и тут схему придумать. Вопрос техники. Ясно одно – шмон должен быть общегородским, мотивированным и для милиции и для уголовного мира.
Бред?.. Или «сильный ход»?
В одиннадцать ноль-ноль та же процедура повторилась у генерала Арапова. Только теперь «рожал» мероприятие не по своему рангу Калмычков. Так же корчился, как Егоров, пугаясь фантастичности замысла и собственной способности этот замысел озвучить. К чести генерала, он «врубился» быстро и сразу принялся набрасывать план действий.
– Представляешь, Коля, какую причину надо изобрести, чтобы милиционеры, до последнего постового и участкового, прониклись и исполнили. Суперпричину!.. И братву поднять. И блатных. Вопрос жизни и смерти должен встать! Иначе это болото не взбаламутишь. Других решений – нет? Попроще…
– Не вижу, Серафим Петрович… – ответил Калмычков.
– И я не вижу. Придется мутить! Шею себе свернем, если не сложится. Давай еще разок обмозгуем. Ради чего гоношимся?..
В двенадцать сорок того же дня сидели за красиво сервированным столом в одном из лучших ресторанов города. Калмычков, генерал Арапов, Вадим Михайлович, и некто Павел Сергеевич, известный авторитет, коммерсант и депутат городского собрания.
Теперь «родителем» идеи выступал генерал Арапов. Калмычков помалкивал, чувствуя себя пигмеем в обществе небожителей. Сначала идею отвергли. Несоответствие масштаба мероприятия скромным целям расследования мелкого дела. Даже если на кону – проход пешки в ферзи. Но, пробуя закуски, каждый обдумал что-то свое, и, сначала Павел Сергеевич, а потом и Вадим Михайлович, швырнули салфетки на скатерть и воскликнули: «А что!..»
К десерту Вадим Михайлович набросал рабочую версию. Не очень стройную, но вкупе с предполагающимся ажиотажем вполне способную принести неплохой урожай.
Якобы из достоверных источников поступила информация, что обкатав технологию на разгроме «ЮКОСа», некие силы запустили новый проект. Питер хотят дербанить не по частям, предприятие за предприятием, а «взять» весь, целиком. И сверху и снизу. Подмять под себя, рассадить своих «смотрящих» и доить до изнеможения. Или перекроить. Кто их знает, до чего додумаются. Подход обычный – разделяй и властвую! Веник сломать трудно, пока он не распущен на отдельные веточки. А скрепляет его, то есть сложившуюся административно-криминальную систему, питерский ГУВД. (Не один, конечно, ГУВД, но зачем вдаваться в подробности.)
По ГУВД и будет нанесен первый удар. Уже наносится. С одной стороны, идет «укрепление кадров» москвичами. Не только в милиции, на всех уровнях власти. Матвиенку вспомните! С другой – в город засланы несколько групп, провоцирующих беспорядки и преступления. Цель – дискредитировать милицию и власть. Возможна попытка «подвинуть» и кое-кого из авторитетов. Вплоть до отстрела. Широко используют средства массовой информации. Преступление, расследуемое группой Калмычкова, из этой темы. Провокация чистой воды.
Поскольку на всех уровнях жизни города сложилась сбалансированная «пищевая цепочка», удар по милиции, ее важному звену, заставит прийти в движения все остальные звенья. Кончится спокойная сытая жизнь. Снова – борьба. И кто в ней победит, кто проиграет, один Бог ведает.
Короче, всем подсуетиться, оглядеться вокруг. Чужаков – в отделения! Будут курсировать спецмашины для приема на местах. Вычистить всю залетную заразу! Финансовых потерь от такой операции у местных не возникает, даже наоборот. Избавляются от возможных конкурентов, и имуществом поживятся.
