Дж. Конрат - Виски с лимоном
– Ее убили.
Гарри захлопнул рот и уронил носок обратно на пол.
– Это не я.
– Определенно не ты. Это сделал пряничный человек.
– Да ты что? Кроме шуток? Неудивительно, что ты такая вздрюченная. Если бы ты мне раньше сказала, от меня было бы гораздо больше проку.
– Ну, еще бы.
Гарри опять поднял носок и надел.
– Нельзя ли нам по дороге остановиться выпить кофе?
– Нет.
– С рогаликом, например.
– Нет.
– Я знаю отличное местечко тут, неподалеку. Если тебе оно понравиться, я сам оплачу счет.
– Я уже его ненавижу.
Макглейд нашел замызганную рубашку и пиджак от других штанов. Застегнув рубашку, обнаружил, что придется все переделывать. Я снова почувствовала потребность в аспирине.
– А что у тебя с ногой? – спросил Гарри, пока мы шли к моей машине. – Бойфренд так измотал?
– Огнестрельное ранение.
– Кому ж понадобилось стрелять в такую милашку? Ты уверена, что в состоянии вести машину? Мы могли бы поехать на моей. Она гораздо симпатичнее.
– Заткнись и полезай. Чем больше ты болтаешь, тем сильнее мне опять начинает хотеться тебя арестовать.
– Такая вреднючая Джеки! Тебя когда в последний раз трахали? Для такой цыпочки, как ты, не должно быть проблемой найти себе мужика.
Следуя вшивым указаниям Гарри, я сделала крюк к угловой булочной, где взяла себе кофе, а Макглейд – большой оранжад и рогалик с черникой.
– Черт, где я оставил свой бумажник?
Я заплатила. Оттуда мы уже двинулись прямиком в его офис – благо до него было всего пять кварталов.
– Я на шестом этаже. Извини, Джеки, лифта нет. Хочешь, закажу перевозку?
Я проигнорировала его треп и принялась за ступени – со всем достоинством, на какое была способна. Его, впрочем, оставалось немного. После третьего лестничного марша я представляла собой взмыленную, трясущуюся клячу.
– Ты не возражаешь, если я пойду вперед, а, Джеки? Ничего личного, но я не люблю смотреть Олимпийские игры для инвалидов.
Я кивнула, ловя ртом воздух.
– Осталось еще только три пролета, а потом – последняя дверь налево. Я приду минут через десять проверить, как ты тут.
Он поскакал вперед, а я, закусив губу, удвоила усилия. Когда я добралась до верха, то была вся насквозь взмокшая. Сквозь брючину проступил кружочек крови. Мне пришлось наклониться и зажать голову между коленей, чтобы не потерять сознание.
Макглейд оставил для меня дверь офиса открытой. Сам он сидел за своим письменным столом, листая журнал под названием «Шустрый бобер». К дикой природе эта печатная продукция не имела никакого отношения.
– Молодец, что добралась, Джеки. Дать тебе содовой – отмыть брюки? По-моему, у меня есть и какие-то бинты.
– Не утруждайся.
– Никакого труда, только подожди секунду, я сейчас найду.
– Спасибо, – выдавила я. Хотя только Богу известно, почему я его поблагодарила. Я опустилась по другую сторону стола и кое-как стянула с себя свитер. По сравнению с квартирой офис был опрятным. Почти респектабельным. Шторы по цвету соответствовали ковру, на полу наряду с четырьмя светильниками стояло несколько ухоженных фикусов, а стол и картотечный шкафчик были из мореного дуба. Единственным штрихом, в котором читался характер Гарри, была писанная маслом картина на стене: кубистский портрет обнаженной женщины с большими синими треугольниками вместо сосков.
Я отдышалась, а Гарри вернулся со свитком марли и бутылкой жидкости.
– Содовая кончилась. Я принес диетическую колу. Не знаешь, она выводит пятна?
– Не думаю.
Гарри пожал плечами и отхлебнул из бутылки. Я взяла марлю и была препровождена в ванную комнату. Десять минут спустя я была свежеперебинтована, а кровавое пятно отмыто.
– Ты уже нашел досье? – спросила я по возвращении.
– Что? Да я и не искал. Взгляни-ка на эту Подстилку Месяца. – Гарри показал мне журнальный разворот. – Как думаешь, они у нее настоящие?
– Макглейд…
– Представляешь себе, сколько побочных проблем?..
– Гарри! Досье!
– Да-да. Сейчас.
Он оторвал от себя журнал и пошел к картотеке в углу комнаты.
– Какой это был месяц?
– Апрель.
Из верхнего ящичка он извлек открытую коробку из-под мюсли с корицей. Опрокинул ее над столом, и оттуда высыпалась пачка бумаг. Я взяла одну, но он тут же выхватил ее у меня из рук.
– Не нарушай порядок в моих бумагах! Это сложная, комплексная система архивирования.
– А по-моему, ты просто запихал все апрельские отчеты в пустую коробку из-под хлопьев.
– Для непрофессионала оно выгляди именно так. Но для моих компьютерных мозгов все это неизмеримо сложнее. Ага!
Он выудил какой-то листок.
– Это купон на детское косметическое масло, – подсказала я ему.
Он сунул листок в карман и продолжал рыться.
– Давай-ка посмотрим… Меткаф… Тереза… Тереза Меткаф. Вот оно! – он схватил и стал быстро пробегать глазами отчет, который был написан от руки на листке из блокнота. Я тоже бросила туда взгляд, но ничего не смогла разобрать в жутких каракулях. – Значит, так. Она наняла меня, чтобы проследить за ее бойфрендом. Не могу прочитать его имя. Похоже Томми. Или Джонни. Кажется все-таки Томми.
– Джонни.
– Ну, я и говорю: Джонни. Она дала мне задаток в двести долларов. Хотела узнать, не изменяет ли он ей. Потом, когда я выполнил работу, дала еще две бумажки.
– И что ты выяснил?
– Эй, послушай, моя клиентка имеет право на неприкосновенность своей частной жизни.
– Она мертва.
– Ах да. Тогда к чертям ее неприкосновенность. Ее парень совал свой фитилек в чужой горшок. Я отщелкал на него целых две пленки. Думаю, у меня до сих пор хранятся какие-то копии. Хочешь, чтобы я поискал?
– Нет, спасибо.
– Они очень хорошего качества. В прошлом году я брал уроки любительской фотографии. Ты должна увидеть, какие чудеса я могу проделывать с помощью зума.
– Может быть, в другой раз.
– Да-да. Позвони мне. Я сделаю несколько слайдов. Это все, что тебе требовалось?
– Как она пришла к тебе?
– Ногами, я полагаю. Увидела мою рекламу в телефонной книге. Знаешь, такая система: платишь – и твое объявление помещают.
– Какое у тебя сложилось впечатление о ее парне?
– Он обладал выносливостью, но проигрывал по части размера, если ты понимаешь, что я имею в виду. Вот почему мне понадобился зум.
– Что за человек этот Джонни? – перефразировала я вопрос, являя собой воплощенный храм терпения.
– Помимо того, что наставлял ей рога? Казался вполне нормальным. Работал в какой-то фондовой компании. Хорошо одевался. Дорогая квартира. Такой энергичный, многообещающий яппи. Встречался с той девкой во время обеденных перерывов. Она работала у него в офисе.
– Какая у него была машина? – Я надеялась, что хоть не джип.
Гарри сверился со своим листком.
– Белый «лексус». Примерно четырехлетней давности.
– А ее ты узнаешь? – Я показала ему фотографию первой Джейн Доу.
– Не думаю. Немного похожа на мою покойную тетку. Только у той были усы. Ты не хочешь дать мне информацию по этим двум?
– Обеих похитили, истязали и сексуально использовали в колотые ножевые раны.
– Блин!.. Этот мир тяжко болен. Однажды у меня был такой случай: ревнивая жена взяла иголку с ниткой…
– Как по-твоему, Джонни Тэшинг может быть убийцей?
– Не-е. Это типичный мальчик из хорошей семьи, выпускник престижной школы. Он, может, даже обмочился бы при виде крови. А между этими двумя жертвами нет связи?
– Не можем ее нащупать. Обе были молодые, хорошенькие. Похоже, это единственные критерии, которыми руководствуется убийца.
– Взгляни глубже. Изнасилование ножевых ран наводит на мысль о наказании. Чуть ли не о мести. Может, он гоняется за каждой девушкой, что когда-нибудь его бросила? Да… ну, так вот слушай: муж этой бабы вырубился на диване, пьяный. И вот она взяла иголку с ниткой и зашила…
Я отключила слух и стала думать о другом. Посреди своей беспредельной глупости Гарри высказал нечто умное. Что, если эти женщины каким-то образом нанесли убийце личную обиду и сейчас он вышел на тропу мести? Может, какой-нибудь клиент, с которым Тереза обошлась пренебрежительно, или бывший дружок?
– …так что когда мужик пошел отлить… Я встала и двинулась к двери.
– Ты не хочешь дослушать, что было дальше?
Я вышла из кабинета, в голове моей роились идеи. Мы до сих пор сосредоточивались на вопросах: «кто», «где», «когда» и «как». Но быть может, вопрос «почему» требовал более пристального внимания?
– Не пропадай, Джеки! – крикнул он мне вслед. – Может, как-нибудь сходим перекусим вместе.
Теперь я была уже убеждена, что убийца знал этих девушек. Что он вышел мстить. Типы вроде Банди и Гейси[23] убивали просто ради удовольствия. Ради самого секса. Наш злодей использовал секс как форму наказания. Между жертвами была какая-то связь.
Но какая?
