Дж. Конрат - Виски с лимоном
– Он производит впечатление психа?
– Не больше, чем обычный парень, в котором перехлестывают гормоны, и он думает только о том, чтобы переспать с девушкой. Он постоянно повторяет: «Я тебя люблю», и, похоже, искренне. Большинство этих писем еще с тех времен, когда они только начали встречаться. Они были вместе несколько лет.
Я отложила в сторону ежедневник и зарылась в погашенные счета. Их была большая пачка, начиная с 1994 года. К счастью, они были разложены в хронологическом порядке.
За последние несколько месяцев не было ничего необычного. Квартплата, газ, телефон, электричество, счета за провизию, одежду – все, что обычно оплачивают люди. Затем, когда я обратным порядком добралась до апреля, появилось кое-что необычное.
Она выписала два чека, по сотне долларов каждый, человеку по имени Гарри Макглейд.
Я нахмурилась и показала их Бенедикту.
– Звучит вроде знакомо. Коп?
Я кивнула:
– Бывший. Сейчас частный сыщик.
– Ты его знаешь?
Я снова кивнула, продолжая хмуриться. Я не сталкивалась с Макглейдом последние пятнадцать лет. Что очень украсило эти годы.
– Получается, что Тереза его наняла. Хотелось бы знать, для чего, – сказал Бенедикт.
– Мой ум просто теряется в догадках. Не представляю, как кто-либо мог нанять Гарри для чего-либо.
– Что-нибудь связанное с ее бойфрендом?
Я пожала плечами. К сожалению, существовал только один способ это узнать.
– Ладно, поеду, нанесу ему визит, – вздохнула я. – А ты не желаешь встретиться с бойфрендом?
– Почему бы и нет. Ты уверена, что не хочешь объединить их и привести обоих сюда?
– Я бы предпочла встретиться с Макглейдом один на один.
– Я чую здесь какую-то историю, Джек, о которой ты умалчиваешь.
– Скажем так: это не самый любимый мой персонаж. Что, пожалуй, было самым сдержанным моим высказыванием за всю жизнь.
Глава 25
Аспирин не очень-то помогал моей ноге, и во время своего рейда к Макглейду я чувствовала каждую выпуклость и трещину на дороге. Звонок в телефонную компанию подтвердил, что его адрес тот же самый, что и пятнадцать лет назад, когда я рассорилась с ним.
Он жил в Гайд-парке, рядом с Музеем науки и промышленности и Чикагским университетом. Гайд-парк на самом деле вовсе не был парком, а скопищем многоквартирных домов среди магазинчиков и универмагов, чем-то вроде жилого района.
Я припарковалась рядом с его домом, как всегда, перед пожарным гидрантом. Группа подростков, околачивающихся на улице, идентифицировала меня как копа и ретировалась, пока я старалась выбраться из машины. Полагаю, что просто как представитель власти я представляла жалкое зрелище. Отыскав нужную кнопку домофона, я нажала один раз и стала ждать, наполовину надеясь, что его нет дома.
– Приют любви Гарри, – последовал ответ. – Вы продаете или покупаете?
– Рты затыкаю! Лейтенант Джек Дэниелс, отдел особо тяжких. Открой дверь, Макглейд.
– А волшебное слово?
– Сейчас же!
– Не пойдет. Попробуй еще раз.
– Открой мне дверь.
Зуммер зажужжал, но только на секунду. К тому моменту, как моя рука достигла дверной ручки, замок опять закрылся.
– Макглейд…
– Когда это ты стала лейтенантом, Джеки?
Гарри был единственным, кто называл меня Джеки.
– В девяностых. А теперь либо ты впускаешь меня, либо я простреливаю замок, после чего арестовываю тебя за порчу имущества.
Он открыл, но, как и в первый раз, на тысячную долю секунды. Однако на сей раз я была к этому готова и, потянув дверь на себя, открыла ее.
Холл был тускло освещен, ковер на полу вытерт, отопление едва работало. Я увидела, как вдоль стены быстро пробежал таракан и скрылся среди лохмотьев облупившейся краски.
Гарри жил на пятом этаже, и поскольку я не захватила с собой трость, то выбрала лифт. Когда добралась до его квартиры, дверь была уже открыта. Он стоял посредине маленькой, тесной комнаты, натягивая на себя пару розовых широких трусов на резинке.
– Обычно-то я одеваюсь гораздо позже, – сообщил он, – но не хотел, чтобы ты чего такого вообразила.
Он выглядел именно таким, каким я его запомнила. Разве что постарел. И малость растолстел. Но на голове была все та же неухоженная скирда каштановых волос, на лице – все та же трехдневная щетина и те же самые прищуренные, поблескивающие глазки, которые словно постоянно посмеивались над тобой.
– Господи, Джеки, ты постарела. Тебе что, недостаточно платят, чтобы позволить себе ботокс?[22]
Ну, все точь-в-точь как и раньше.
Я шагнула в квартиру и огляделась. Это был настоящий свинарник. Грязное белье, всевозможный мусор и бытовые отходы усеивали каждый дюйм пола. Пустые банки от консервов, обертки, застарелые носки и прокисшая еда были раскиданы вокруг с таким безудержным буйством, что все это напоминало взрыв на мусорной свалке.
– Бог ты мой, Макглейд! Ты когда-нибудь прибираешься?
– Не-а. Я плачу одной девушке, чтобы она приходила раз в неделю. Но всякий раз, когда она приходит, мы все это время кувыркаемся, и у нее совершенно нет возможности что-нибудь убрать. Может, пойдем на кухню, присядешь?
– Боюсь, прилипну к чему-нибудь и так тут и останусь.
– Совершенно не обязательно грубить, – сказал Гарри и рыгнул.
Я закрыла за собой дверь и заметила у стены аквариум. Вот, должно быть, откуда шла такая вонь. Полуразложившиеся рыбьи трупы и куски разноцветной гнили вовсю пузырились в грязно-коричневой воде, поднимаемые на поверхность аэратором. Я проводила взглядом проплывающий кусок кукурузной лепешки.
– Какая-то рыбья болезнь истребила всю банду в течение суток, – пояснил Макглейд.
– Это же гадость!
– А так мне даже больше нравится. То и дело вырастает что-нибудь новенькое, а я экономлю кучу денег на рыбьем корме.
Я отвела взгляд.
– Я пришла, чтобы поговорить с тобой о Терезе Меткаф. Она была твоей клиенткой. В апреле.
– У тебя есть фотография? Не помню по имени.
Терезина подруга дала нам несколько снимков, но я забыла их в участке. Вместо этого я протянула Макглейду одну из фотографий Терезы, сделанных посмертно гримером анатомички, с компьютерно нарисованными глазами. Мы постарались, как могли, приблизить изображение к реальности.
– Ой! Страшная какая.
– Она мертва.
– Тогда еще и пахнет плохо.
– Ты ее помнишь?
– Вот так сразу не вспомню. Нет. Но с другой стороны, у меня прошлая неделя была напряженной по части воспоминаний. Как давно мы с ней имели дело?
– Не очень давно.
Макглейд приподнял бровь:
– Ты что, до сих пор на меня злишься, Джеки?
Я забрала фотографию, тщательно стараясь не прикоснуться к его руке.
– Если ты не желаешь сотрудничать… – начала.
– Ты меня запутываешь. Разве нельзя это отложить? Я как раз смотрел на DVD новую «Белоснежку», режиссерская версия, полная. Дальше как раз шла сцена оргии.
Я нахмурилась, спрашивая себя, как мне действовать дальше. Мне нужна была информация, но когда дело касалось Макглейда, приходилось подстраиваться и лавировать по волнам вместе с ним.
– У тебя хранятся старые дела? – спросила я.
– А как же. В офисе.
Я с шумом выдохнула. У меня начиналась головная боль – возможно, потому, что я надышалась здесь какой-то отравой, – и я быстро теряла тот небольшой резерв терпения, которым запаслась, направляясь в это логово. Я осторожно сделала еще шаг, и под ногой что-то хрустнуло.
– Эй, поосторожнее с пиццей, Джек! Я ее не сам выращиваю.
– Одевайся! – скомандовала я. – Мы едем в твою контору.
– Поцелуй меня в зад! Я сегодня выходной. Никуда я не поеду.
– В таком случае ты арестован.
– За что?
– За то, что ты козел!
– За это ты меня не арестуешь. У меня есть справка по этому поводу.
– Ладно. Как насчет оскорбления действием офицера полиции?
– Я тебя и пальцем не тронул.
– Лицезреть тебя в нижнем белье все равно что подвергнуться изнасилованию.
Макглейд потряс головой.
– Ну, когда же ты забудешь о том деле, Джеки? Кто старое помянет… Я ведь за это заплатил, разве нет?
– У вас есть право хранить молчание, и я искренне надеюсь, что вы так и поступите.
– Но это же смехотворно!
– Отличено. Сопротивление при аресте. Может в окружном суде найдется кто-нибудь, кому твои семейные трусы понравятся больше, чем мне.
Гарри вздохнул:
– Ладно. Твоя взяла, о могущественнейший из лейтенантов. Поехали. Помоги мне только раскопать какие-нибудь носки.
– Сам раскопаешь.
Он наклонился и поднял с пола какие-то брюки. Понюхав у них промежность, он счел их пригодными и надел. Когда-то давным-давно я уяснила что наилучший способ ведения дел с Гарри – это каторжное терпение, перемежаемое вспышками враждебных действий. Это до сих пор сохраняло актуальность.
– А что вообще за спешка такая? – спросил он, нюхая носок.
– Ее убили.
