Дэвид Вилтц - Дар сопереживания
– Что-то он долго ждал, чтобы выстрелить. Целых семнадцать лет.
– Нам неизвестно, ждал он или нет. Нам известно только то, что он ни разу не попался за эти годы.
– Значит, тебе больше всех нравится Роджер Бахуд?
– Он мне не просто нравится, я его, можно сказать, обожаю. Другие тоже ничего, но они не такие сексапильные, как Бахуд.
Мимо них прошла Карен с подносом, снова кивнув на ходу.
– Не уходи далеко, – бросил ей вслед Беккер.
– Итак, у каждого из нас имеются свои любимчики, среди подозреваемых, я имею в виду, – сказал Хэтчер. – Что ты собираешься делать дальше? Все четверо – вероятные кандидаты, местонахождение всех четверых неизвестно. Нам неизвестны ни потенциальная цель теракта, ни его временные рамки. Что нам делать?
– У тебя есть идеи?
Хэтчер знал, что Беккер задал этот вопрос нарочно, чтобы поставить его в неловкое положение. У него не было ни одной конкретной идеи, что им делать дальше. «Генерировать идеи – не моя забота, – подумал он, оправдываясь перед самим собой. – Моя забота – выполнять распоряжения и координировать действия. Кроме того, Маккиннон ясно дал понять, что это дело Беккера и все идеи должны исходить от него».
– Надо найти деньги, – сказал Беккер, выдержав достаточно длительную паузу, чтобы беспомощность Хэтчера стала очевидной обоим. – Он их куда-то положил. Снял их со счета в Детройте банковским чеком, а это все равно, что наличными. Банки должны сообщать о всех единоразовых вкладах на сумму больше десяти тысяч долларов наличными.
– Должны, но не всегда это делают.
– Согласен, но будем надеяться, что в нашем случае все было сделано, как положено. Он мог вложить куда-то все два миллиона, но я думаю, он разделил их на четыре-пять частей, чтобы привлекать к себе поменьше внимания.
– А что, если он не клал деньги в банк, а набил ими свой матрас?
– Тогда через деньги мы его не найдем. Он мог, конечно, положить их в личный сейф, но это только если он думал, что за ним ведется наблюдение, и ему нельзя пользоваться этими деньгами. Не думаю, что он догадывается о нашем к нему интересе. Израильский агент всего лишь по случайности был свидетелем того, как он скинул Хаммади в озеро. Все, что ему известно, что тело Кармайкла сплющили вместе с остальным мусором и отвезли на свалку, чтобы никогда не найти. Если он был уверен, что чист, он положил деньги туда, откуда их легко забрать из любой точки страны. Электронный перевод предполагает наличие банковского счета. Дерни за несколько ниточек в верхах, нажми на банки. Может быть, нам даже удастся проследить первоначальный банковский чек. Сосредоточь усилия на городах с миллионным населением, это немного сузит поиск.
– Почему?
– Потому что так исторически сложилось, что террористическая деятельность ведется именно в крупных городах. Террористы бьют по нервным центрам, а не по периферии. Незачем пугать народ в каком-нибудь Киокуке в Айове, нужно нагонять ужас на Нью-Йорк, Вашингтон, Лос-Анджелес, потому, что общественное мнение этих городов контролирует прессу и может влиять на действия правительства.
– Деньгами займется Финни.
– Хорошо. И сразу сообщай мне о любом признаке активности любой из известных террористических групп, любых деятелей международного масштаба, неважно откуда они; любой необычной криминальной активности; любых необычных сообщениях из аэропортов, посольств или консульств, офисов интернациональных компаний – то есть все рутинные рапорты доставлять ко мне немедленно.
– Я распоряжусь.
– Также составь календарь всех крупных событий в больших городах на полгода вперед. Террористы обожают устраивать маленькие сюрпризы к годовщинам. Даже если это столетие Сиэтла, мне нужно это знать. Больше того, составь мне список всех крупных событий любого рода: спортивных, праздников, встреч на политическом уровне и прочих. Всего, что, как говорится, способно собрать более, чем десятитысячную толпу. Мне нужно знать – кто, почему, когда и где.
– Это все невозможно проверить. Одни рок-концерты...
– Я не говорил, что собираюсь проверять, я только хочу знать об этом. Расспроси в агентствах, которые устраивают туры па подобные мероприятия.
– Их, должно быть, тысячи...
– Вероятно. Не волнуйся, я не планирую крупномасштабные облавы, я только хочу знать, что намечается в ближайшие полгода. Может, что и отзовется.
– Ты хочешь сказать, ты...
– Догадаюсь? Да. Ты думаешь, я в таких случаях гадаю на кофейной гуще? Вовсе нет, Хэтчер. Я ищу те же возможности, что и мой противник, и надеюсь, что наше внимание привлекают одни и те же вещи.
– Что означает, вы должны одинаково думать.
Беккер пристально смотрел на Хэтчера, пока тот не почувствовал себя не в своей тарелке.
– Совершенно верно, – наконец признал он. – Я стараюсь думать так же, как мой противник.
Беккер поймал на себе взгляд Карен и поднял палец, показывая, что скоро освободится и подойдет к ней.
– И войди в контакт с Интерполом. Узнай у них, были ли за последние пятнадцать лет в любых политических или террористических группировках убийства посредством маленького трюка Бахуда с ухом.
– За последние пятнадцать лет?
– Человек с его наклонностями явно не прозябал в неизвестности и теперь не просто так свалился нам на голову. Готов поспорить, он где-то подрабатывал все это время. Одно замечание: ему нравится его занятие.
– Откуда ты знаешь?
– Он убивает руками с такого близкого расстояния, что ближе просто некуда, разве что сжать в объятиях до смерти. Человек, которому не нравится его занятие, убивает, швыряя бомбы, устраивая поджоги, то есть издали, но этот тип – Бахуд, согласен ты со мной или нет, – подбирается к жертве вплотную. Он может поцеловать жертву в шею, прежде чем угостить ее проволокой.
– Милая картинка, Беккер.
– Ты не находишь, что в этом способе убивать есть нечто сладострастное? Представь себе, ты чувствуешь, как оружие входит в ухо жертвы, как оно встречает препятствие, и нажимаешь все сильнее и сильнее, чувствуя, как оно пробивает себе дорогу и проникает в мягкий мозг. Ты слышишь весь процесс. Слышишь, как рвется плоть и трещит кость, как дышит, кричит, ахает и стонет твоя жертва. Ты можешь еще и наблюдать весь процесс. Ты видишь каждый нюанс переживаний жертвы: удивление, ужас, боль, возможно, мимолетную мольбу о милосердии в глазах. Ты ощущаешь тепло дыхания жертвы на своем лице, запах ее последней трапезы. И все это время ты прижимаешься к жертве: надо крепко держать ее, чтобы убить таким способом. Ты чувствуешь, как она борется, корчится под тобой, затем внезапно замирает, полностью замирает... Или, возможно, продолжает дергаться и корчится еще долго после того, как все кончено... Я бы сказал, у человека развивается вкус к таким вещам.
Хэтчер оторопело смотрел на Беккера.
– У тебя очень живое воображение, – сказал он, придя в себя.
– Поинтересуйся в Интерполе. Бахуд, по-видимому, длительное время специализировался на заказных убийствах, и, должно быть, профессионал очень высокого класса, раз ему платят такие деньги.
Беккер поднялся, прихватив свою тарелку, и подошел к столику, где сидела Карен Крист. Хэтчер проводил его взглядом, пробормотав себе под нос: «Да он больной».
– Можно мне присесть? – спросил Беккер.
Карен, которая несколько минут помешивала ложкой суп в тарелке, наблюдая за разговором мужчин, теперь притворилась удивленной.
– Пожалуйста.
– Прости, что так получилось на совещании у Маккиннона. Ты попала между двух огней. Извини.
– Да ничего. Это было даже поучительно.
– Столь же поучительно, как сунуть палец в розетку.
– Да, пожалуй, атмосфера была слегка наэлектризованной, – согласилась Карен. – Догадываюсь, что у тебя с Хэтчером была какая-то история.
– Да, с кровавым исходом. – Беккер послюнявил палец и подхватил крошку со своей тарелки. – Он сейчас смотрит на нас?
Карен как бы случайно посмотрела в направлении Хэтчера.
– Как ястреб на кроликов, – сообщила она.
– Я попросил тебя заняться для нас отпечатками, но, как я понимаю, тебе понравилось работать с ним.
– Ну, если быть точной, то не с ним. Однако, я дала бы на отсечение левое яичко, чтобы работать в отделе по борьбе с терроризмом.
– Учитывая обстоятельства, это небольшая жертва, – усмехнулся Беккер.
– Ты прав, я сморозила чушь. Выражусь по-другому. Я отдала бы на отсечение левое яичко Финни, только чтобы работать в отделе по борьбе с терроризмом.
– Он знает, что ты его так «высоко» ценишь?
– Финни? Мы с ним, как говорится, просто друзья.
– Что тебя так влечет в отдел Маккиннона?
– Там занимаются настоящим делом. Если хочешь посвятить жизнь борьбе со злом, скорее стоит заняться сволочами, взрывающими людей, чем ворами и мошенниками.
