Ребекка Тинсли - День расплаты
— Здесь репортер пристает ко мне с разными хитрыми вопросами, вроде: известно ли мне, что мой коммерческий банк распродаст мои акции? — вопил он. — Что происходит, твою мать?!
Самоуверенная улыбка исчезла с лица Мэлпаса.
— Кто он такой? Как его зовут? — требовательно спросил Джеймс.
— Это не он, а она. Шарлотта Картер, — ответил Певз с ненавистью. — Это сучонка является сюда, такая милая и симпатичная, а потом втыкает мне в задницу копье и начинает крутить.
Джеймс прекрасно знал, о какой журналистке говорит его клиент. В прошлом Картер, сама того не зная, оказывалась ему полезной.
— Я немедленно разберусь! — быстро заверил он Певза.
— Дело не в этом! — завизжал Певз. — Что она раскопала?
Мэлпас склонился к трубке и спокойно сказал:
— Терри, она обычная писака, которая охотится за сенсациями. Они всегда в конце августа выдумывают всякую чепуху, вроде этой. Дурацкое время! Не обращайте внимания.
— Может, она знает то, чего не знаю я? — раздраженно спросил Певз. — Это могло бы объяснить, почему мои акции падают, — скрежетал он.
— Мне жаль, что вы так думаете, Терри, — невозмутимо произнес Мэлпас. Он рассчитывал, что такой тон выведет его клиента из себя. Так и произошло. Джеймс услышал, как Певз со свистом набирает воздух в легкие.
— Это все, что вы можете сказать?!
Мэлпас написал «Эн-эн-эн» возле фамилии Картер и открыл служебный телефонный справочник.
— Ну, знаете! — заорал Певз. — Я собираюсь подыскать себе более осмотрительного банкира. Вот что я собираюсь сделать!
— Мне жаль слышать это от вас, Терри, — прервал его Мэлпас и посмотрел в ежедневнике, успеет ли заскочить наверх, к председателю правления.
На другом конце провода, в Ридинге, возникла пауза, а потом хлынул поток восклицаний.
— Жаль?!Скоро вы по-настоящему пожалеете, мать твою! — завопил Певз.
— Дерьмо! — раздался из соседнего кабинета крик Тессы.
Ее вопль сопровождался звоном разбитого стекла. Она разбила еще одну кофеварку: отпрыск поколений джентльменов, гордившихся голубой кровью и военной доблестью, пасовал перед простым кухонным агрегатом. Мэлпас пытался подавить смех. Он прикрыл рукой трубку, но у него все-таки вырвался короткий смешок и долетел до офиса «МартинДейл».
— Ладно! — рявкнул Певз. — В таком случае вы уволены! Вы лично и ваш сраный банк! — И он бросил трубку.
Мэлпас опять услышал грохот в соседнем кабинете, потом раздался выстрел хлопнувшей двери. Это означало, что Тессу он сегодня больше не увидит.
Он набрал номер кабинета сэра Энтони Бруха, и ему ответили, что председатель готов с ним встретиться, если это необходимо. Мэлпас надел пиджак и направился к лифтам. Он не очень волновался, что старик может разгневаться в связи с решением Певза. Джеймс давно, еще на обратном пути из Нью-Джерси, подготовил правдоподобное объяснение.
Благовоспитанный дворянин, сэр Энтони Брук был огорчен тем обстоятельством, что в результате ошибочных идеалистических соображений, которые появились благодаря вредному влиянию Макмиллана[11], Певз получил такой же титул. Мэлпас решил начать беседу именно с этого, чтобы легче было объяснить, почему «Броди Макклин» отказывается от «Мартиндейл».
Он оказался прав. Узнав, что их отношения с пролетарием Певзом прекратились, Брук с облегчением вздохнул, особенно после того, как Мэлпас высказал подозрения, что «Мартиндейл» использовала собственный пенсионный фонд для скупки своих акций без согласия акционеров. Поэтому может быть негативная общественная реакция, пояснил он достопочтенному председателю. Это возымело эффект, поскольку совсем недавно пресса писала о провале сделки с банком «Эмпайр Нэшнл». Казалось, Брук даже благодарен Джеймсу за то, что тот проявил инициативу и отказал Певзу. Мэлпас спросил, нельзя ли выпустить сегодня сообщение для печати по этому поводу.
Согласовав, что должно быть написано в сообщении, сэр Энтони взглянул на часы и предложил выпить. Они пересели в удобные кресла, и Брук поинтересовался мнением Джеймса относительно сокращения расходов «Броди Макклин». Департамент биржевых операций ежемесячно теряет тысячи фунтов, и председатель хотел бы знать, как долго еще стоит терпеть.
По мере того, как Мэлпас выдвигал доводы в пользу ликвидации сектора, занимающегося простыми акциями, а также предлагал широкомасштабное сокращение штатов во всем банке, Брук оценил этого человека, о котором Рейвенскрофт высказывался столь неразумно. Стыдно, что Чарли так ревнует. Он еще раз усомнился, можно ли доверять мнению директора департамента международных операций.
В тот же вечер, без четверти десять, Пол вышел из здания банка «Броди Макклин» и сел в такси. Он откинулся на сиденье и устало закрыл глаза. В эти дни ему приходилось работать больше, чем его боссу. В результате дома у него не было ни молока, ни продуктов, и он возвращался в свою квартиру к пустому холодильнику. Если бы его мать знала, что он питается одними сандвичами, которые поедает прямо за письменным столом, она сошла бы с ума. И было бы невозможно объяснить, что в эти дни ему совсем не до житейских мелочей. Миссис Робертс просто не поверила бы, что босс заставляет его работать все свободное ото сна время.
Подумав о матери, он решил, что им надо разобраться в этих сложных комбинациях с акциями, и потянулся к мобильному телефону. Мать всегда недоумевала, почему ее сын звонит ночью, пока едет в такси по пустынным улицам Лондона, хотя он и объяснял, что в банке не одобряют личные телефонные разговоры.
Пол надеялся, что трубку возьмет именно мать. Ему не нравилось оправдываться за столь поздние звонки перед отцом, у которого было непреклонное убеждение по поводу того, «чем должен заниматься настоящий мужчина» и в какое время люди работают. Мистер Робертс неодобрительно смотрел на «эти игры с акциями», в которые «ввязался» его сын. Он думал, что Сити — легализованное прибежище преступников, и не мог понять, зачем Пол пошел работать в такое место, когда мог получить вполне приличную работу в промышленности.
Когда мать ответила на звонок, Пол постарался говорить весело, но миссис Робертс сразу отметила усталость в его голосе и немедленно подвергла его допросу о том, почему он слишком задерживается на службе.
— Я не просто так сижу вечерами, мама, — сказал он резко. — Я работаю над специальным проектом, и если все пройдет, как надо, я получу повышение. Знаешь, у меня все отлично! — Создавалось впечатление, что его родители не замечают, что их сын быстро продвигается по служебной лестнице.
— Пол! — сказала мать тихо. — От твоих маклеров пришло извещение. — Она помедлила, а потом продолжила: — Там говорится, что на мое имя открыт счет на десять тысяч фунтов. Это не ошибка? Твоему отцу не нравится, чем ты занимаешься, Пол.
— Папа не знает элементарных вещей о фондовом рынке, поэтому пусть не лезет в чужие дела, — разозлился Пол. — Это мои деньги, а не его, и доход, который мы получим, будет поделен между тобой и мной.
— Ради Бога, Пол! Почему ты сердишься? Папа просто беспокоится о тебе!
Мистер Робертс работал в местной администрации, достигнув головокружительных высот поста помощника главы администрации в районном совете Чешира. Он часто читал проповеди Полу о бесполезности и жадности банков, которые торгуют клочками бумаги и делают на этом миллионы, не производя никаких материальных ценностей и не помогая британской промышленности. Он твердил сыну, что безнравственно зарабатывать так много, прилагая «так мало усилий». Как бы потом не пришлось проливать слезы, добавлял он радостно.
Поговорив с матерью, Пол выглянул из окна на темную улицу. Его злила двойная мораль старика. Отец был мастер доить «систему», чтобы полностью, до последнего пенни, покрыть свои расходы. Он знал все ухищрения и требовал возмещения за каждую выпитую в служебное время чашку чая, думал с обидой Пол. Если бы отец работал в какой-нибудь транснациональной корпорации, было бы то же самое: Робертс-старший стал бы одним из тех менеджеров, которые изучили все правила пользования автотранспортом своей компании и тратят деньги фирмы на поддержание престижа, при этом никак не способствуя увеличению прибыли. Время от времени Пол замечал, как эти «менеджеры», с самовольным видом уставившись в пространство, нежатся в купе первого класса. Если бы кто-нибудь предположил, что фирма отправила их первым классом для выполнения какой-то работы, они, наверное, в ответ только сочно зачмокали бы губами. Полу приходилось слышать, как они по мобильному телефону обсуждают, сколько картошки им нужно на обед. Они никогда в жизни не «работали» — так, как работал Пол.
Такие необычайно горькие мысли крутились у него в голове, пока машина ехала мимо пабов и ресторанов, из дверей которых выходили счастливые беззаботные люди. Пол гадал, когда же у него появится возможность выбраться куда-нибудь и позабыть о корпорации «ГТ». Не то, чтобы у него появился кто-то, кого можно пригласить провести вечер. Он вспомнил все свои бесполезные послания, которые оставлял для Шарлотты в телекомпании Эн-эн-эн с просьбой позвонить, к у него совсем испортилось настроение. Так закончились его попытки возобновить отношения.
![Мишель Ловрик - Книга из человеческой кожи [HL]](/uploads/posts/books/159613/159613.jpg)
