Микки Спиллейн - Зарубежный криминальынй роман. М. Спиллейн, В. Каннинг
— Куда мы едем?
— В заведение, которое называется «Корабль на берегу». Знаешь, где это?
— О-о, мы что, шикуем? Он стоит на Ривер-Роуд. Его невозможно не заметить. Там ты собираешься найти Эдди Пэкмена?
— Может быть. — Я опять включил радио. На этот раз звучала не симфония, а красивая пробуждающая желание румба. — Кстати, как мне тебя называть?
Она только поглядела на меня.
— Как тебе хочется называть свою любовницу?
— Разве у тебя нет собственного имени?
— Есть, но та девушка давным-давно умерла.
— О’кей, Венера.
— О’кей, мужчина.
— Меня зовут Джони. Джони Макбрайд.
— О’кей, Джони. — Она скосила на меня глаза, как будто вспоминая, и что-то похожее на улыбку скривило ее губы. — Я, оказывается, нахожусь в довольно опасной компании, не так ли? — Она задумчиво глядела на меня. — Я чувствовала, что где-то видела тебя. Та фотография в газете… не похожа на тебя. В жизни ты лучше.
Теперь она уже улыбалась по-настоящему.
— Но ты не расстраивайся, большинство моих друзей отдыхало в казенном доме.
Она подвинулась поближе и положила голову мне на плечо. Мне это понравилось. Ее волосы были так черны, что их не было видно в темноте, но я чувствовал, как отдельные волоски щекочут мне шею и лицо.
Дорожный знак показал, где сворачивать на Ривер-Роуд, а неоновая реклама, сияя, сообщила, что до места назначения нам осталось не более двух миль. Чем ближе мы подъезжали, тем отчетливее слышался пульсирующий ритм «Болеро», а небо впереди все больше и больше светлело, как будто само солнце решило повеселиться сегодня в этом заведении.
Еще один длинный день в городе. Сначала Логан, раскопавший мое прошлое, потом Линдс, Такер и ребятки из Вашингтона со своей наукой и садистскими приспособлениями, от которых руки у меня все еще болели. Затем странное убийство, которое я никак не мог увязать с остальными событиями, объявление в газете и еще более странный телефонный разговор и, наконец, несчастный случай на трассе, к которому я имел непосредственное отношение. А впереди — «Корабль».
Телефонный разговор сильно озадачил меня. Кто, черт возьми, решил помочь мне? И почему? Я слегка подтолкнул Венеру локтем.
— Проснулась?
Ее пальцы в ответ сжали мое предплечье.
— Ты знаешь кого-нибудь по имени Харлан?
Сначала она сидела, не шевелясь, потом наклонилась вперед и повернулась ко мне лицом, сморщив носик и лоб.
— Просто Харлан?
— Это все, что мне известно.
— Однажды я знала девушку… давным-давно. Ее звали Харлан. Забавно, что ты спросил об этом.
Я снял ногу с педали газа, и автомобиль поехал медленнее.
— Продолжай, — сказал я.
— Она была танцовщицей… мы вместе выступали в шоу. Харлан — это ее сценическое имя, настоящего я не знаю.
— Когда это было?
— О, очень давно, лет десять назад. Мы обе были молоды. После того как наша труппа распалась, я так и не вернулась на сцену, но однажды я случайно прочитала в газетах о Харлан. Она имела огромный успех одно время, потом как-то потерялась, и я о ней больше ничего не слышала. А что случилось, Джони?
— Это я и хотел бы узнать. У меня нет ответов на многие вопросы. Ты помнишь, как она выглядела?
— Одетая или раздетая?
— И так и эдак.
— Одетая она была очень красива, но и раздетая тоже ничего. Как и большинству шоу-красоток, ей нечего было прятать. Грим только подчеркивал то, что было дано ей от природы. Понимаешь?
Я кивнул.
— Она примерно моего роста, тогда у нее были каштановые волосы, каких-то особых примет, по которым ее можно было бы узнать через несколько лет, я не знало. Одним словом, отчаянно красива, но глупа. Да, глупа. Она была очаровательной куколкой, пока держала рот закрытым. Но стоило ей что-нибудь сказать, как у всех ее поклонников начинались желудочные колики.
— Тебе не кажется, что такую женщину мог бы привлечь Линкастл? Может быть, она в городе?
— Я ни разу не видела ее здесь.
Я грязно выругался про себя и опять придавил педаль газа. Как ни крути, но Харлан — это либо человек, либо какое-то место.
Венера некоторое время молчала, потом заговорила опять:
— Где-то у меня валяется фотография нашего кордебалета. Харлан там тоже есть. Я разыщу этот снимок.
Я пробормотал: «О’кей». Прямо по курсу засверкал «Корабль», похожий на выбросившегося на берег кита, опутанного электрическими лампочками и ревущего от страха. Автомобильная стоянка площадью в два акра была забита до отказа, и никто не собирался уезжать отсюда в такую рань.
Негр, работающий на стоянке, показал, где можно пристроиться, и я ткнулся в щель у самых ворот. Он принял, небрежно кивнув, полдоллара за услугу и пошел в свою конуру.
Тому, кто впервые оказывался в «Корабле», не приходилось спрашивать, как куда пройти и где что находится: вывески и указатели снимали все проблемы, которые могли бы возникнуть у человека в незнакомой обстановке.
«Корабль» начинался с бара, за которым располагался огромный зал, выходивший на открытую палубу над водой, где под грохот музыки шевелилась плотная человеческая масса, иногда сверкая в лучах света белыми вспышками лиц.
На верхней палубе шла игра. Здесь звучал монотонный речитатив крупье и жужжали рулетки. Кучки игроков нависали гроздьями над столами и рассыпались, когда шарик останавливался. Проиграв в очередной раз, люди вновь и вновь ставили деньги, пытаясь умаслить фортуну.
Венера бесцеремонно потащила меня в бар. Она улыбнулась стоявшим у стойки, и они тут же потеснились, а бармен немедленно поспешил обслужить нас. Она заказала два «хайбола». Каждый стоил два доллара, но я не жалел денег, помня о десяти хрустящих банкнотах в бумажнике. Я положил на стойку из красного дерева новенькую сотню, получил сразу сдачу видавшими виды купюрами, оставил бармену «на чай» и выпил виски.
Венера не отставала от меня. Мы пропустили еще по парочке, прежде чем я заметил, что толпа, выстроившаяся у стойки, без зазрения совести пялится на нас. Я еще раз посмотрел на Венеру. Я видел ее только одно мгновение в освещенном проеме двери, когда она выходила из зала, а потом в машине было темно.
В залитом светом баре она выглядела сногсшибательно.
Вы видели когда-нибудь на улице женщину, у которой все на месте, причем это все настолько неприкрыто, что у вас захватывает дух? Такую женщину, что вам хочется присвистнуть, но у вас не получается закрыть рот?
Такой женщиной была Венера.
Она не утруждала себя лифчиком, а в блузке был глубокий вырез, от которого у мужчин становилось сухо во рту. Весь эффект состоял не в том, что вы что-то видели, а в том, что вы знали, что могли увидеть. На Венеру глядели, потому что она была изумительно красива, а на меня — потому что она была со мной.
Но это не все.
Они чертовски хорошо знали, кто она такая. Я читал это на их физиономиях. Здесь, в «Корабле», по сложившемуся мнению, собиралась респектабельная публика, и сейчас они смотрели так, как смотрели бы на проститутку, явившуюся на вечеринку священников. Мне страшно захотелось надавать им пинков по задницам, прикрытым лилово-белыми фраками.
Я сообразил, что бармен принял меня за сиволапую деревенщину, явившуюся сюда с выручкой от продажи урожая, потому что он широко улыбнулся Венере, давая ей понять, что она сняла тугого лоха, а для таких наверху достаточно места. Он подождал, пока четверть сотни не перекочевала в кассу заведения, потом подошел к нам.
Он посмотрел на меня с едва заметной улыбкой и сказал, протирая стаканы:
— Ты можешь удвоить свои денежки, приятель. Стоит только подняться наверх.
— Да? — Должно быть, у меня получилось это достаточно естественно, потому что он с серьезным видом кивнул.
— Верное дело. Один пришел на прошлой неделе и унес двадцать пять штук.
— Ну, что скажешь? — Я толкнул Венеру коленом. — Звучит заманчиво. А есть там люди с большими деньгами, такие, кто любит рисковать? Рисковать по-настоящему, я имею в виду.
Бармен клюнул. Он наклонился ко мне и перешел на шепот.
— Все тузы наверху, земляк. Все, я тебе говорю. Ты не прогадаешь. — Он подмигнул Венере. — Твоя дама тоже.
Мне большего и не требовалось. Я сунул сдачу в карман, и мы стали продираться через толпу вслед за официантом, который поспешил на кивок бармена, чтобы проводить нас наверх. Я дал и ему «на чай» тоже.
То, что я увидел, превзошло все мои ожидания. На миллион баксов хрома и сосновых панелей, и ни один цент не был потрачен впустую. Вдоль одной стены располагался бар, вдоль другой стояли столики — на случай, если вы захотите передохнуть и успокоиться. Каждый сантиметр остального пространства был занят игровыми столами. В самом центре помещалась рулетка — королева игорного бизнеса.
Здесь, наверху, Венера выглядела не такой уж раздетой. Большинству дам в вечерних платьях завтра был обеспечен насморк.
