Харлан Кобен - Чаща
— И как вы отреагировали на это?
Он пожал плечами:
— Эдуард — старшекурсник, а я только поступил в колледж. Такое случается.
— Так вы думаете, что на Шамик произвел впечатление возраст мистера Дженретта?
Вновь Пьюбин решил не протестовать.
— Не знаю, — ответил Флинн, — возможно.
— Между прочим, вы бывали в комнате мистера Дженретта и мистера Маранца?
— Конечно.
— Сколь много раз?
— Не знаю. Часто.
— Правда? Но вы сказали, что только поступили в колледж.
— Они все равно мои друзья.
Я изобразил сомнение:
— То есть вы заходили туда больше одного раза?
— Да.
— Или больше десяти раз?
— Да.
Сомнения на моем лице прибавилось.
— Хорошо, тогда скажите мне, какая у них стереосистема?
Флинн ответил без запинки:
— Динамики «Боус», подключенные к ай-поду.
Я это уже знал. Мы провели в комнате обыск. Все сфотографировали.
— А какой у них телевизор? С каким экраном?
Он улыбнулся, словно увидел расставленную мной ловушку:
— У них нет телевизора.
— Совсем нет?
— Да.
— Хорошо, тогда, возвращаясь к тому вечеру…
Флинн продолжал плести свои байки. Он веселился с друзьями. Увидел, как Шамик поднимается по лестнице, держась за руки с Дженреттом. Разумеется, он не знал, что произошло потом. А когда вечеринка закончилась, вновь столкнулся с Шамик и проводил ее на автобусную остановку.
— Она выглядела расстроенной? — спросил я.
Флинн ответил, что нет, как раз наоборот. Шамик улыбалась — чувствовалось, что ей весело. Она не шла, а порхала. Тут он, конечно, перегнул палку.
— То есть, когда Шамик рассказывала о прогулке с вами, о том, как вы поднялись в коридор второго этажа, где ее и схватили, она лгала?
Флинну хватило ума не клюнуть на приманку.
— Я рассказываю о том, что видел.
— Вы знаете людей, которых зовут Кэл или Джим?
Он задумался.
— Я знаю нескольких парней, которых зовут Джим. Но думаю, ни одного Кэла среди моих знакомых нет.
— Вам известно, что, по словам мисс Джонсон, двух мужчин, которые изнасиловали ее, — я не хотел протеста Флера, но закатил глаза, произнося, «по словам мисс Джонсон», — звали Кэл и Джим?
Он подумал над ответом. Решил сказать правду:
— Я об этом слышал.
— На вечеринке присутствовали люди, которых звали Кэл или Джим?
— Насколько мне известно, нет.
— Понимаю. Вы знаете причину, по которой мистер Дженретт и мистер Маранц могли себя так называть?
— Нет.
— Никогда не слышали, чтобы два этих имени произносились вместе? Я хочу сказать, до предполагаемого изнасилования?
— Не могу вспомнить.
— Итак, вы не можете объяснить, почему мисс Джонсон, давая показания, заявила, что насильники называли себя Кэл и Джим?
Пьюбин запротестовал:
— Откуда он может знать, почему эта психически неуравновешенная, обкуренная женщина лгала?
Я смотрел на свидетеля.
— Ничего не приходит на ум, мистер Флинн?
— Ничего, — твердо ответил он.
Я посмотрел на Лорен Мьюз. Она, наклонив голову, возилась с блэкберри. Потом подняла голову, встретилась со мной взглядом, кивнула.
— Ваша честь, — обратился я к судье, — у меня еще есть вопросы к свидетелю, но, может, сейчас самое время прерваться на ленч?
Судья Пирс согласился.
Я направился к Лорен Мьюз, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на бег.
— Все путем, — улыбнулась она. — Факс уже в прокуратуре.
ГЛАВА 19
Люси повезло: утром занятий у нее не было. Так что после выпивки и долгого разговора с Сильвией она смогла проваляться в кровати до полудня. Когда встала, сразу позвонила Кэтрин Лукас, которую выделяла среди других университетских психологов. Объяснила ситуацию с Сильвией, полагая, что Кэтрин лучше знает, как помочь девушке.
Подумала о сочинении, с которого все и началось. Лес. Крики. Кровь. Сильвия Поттер его не посылала. Тогда кто?
Идей не было.
Прошлой ночью она решила позвонить Полу. Пришла к выводу, что он должен знать о происходящем. Но может, к этому ее подтолкнула выпитая водка? Теперь, протрезвев, она задалась вопросом, а хорошая ли это мысль.
Часом позже она в Интернете нашла телефон Пола. Он занимал должность прокурора округа Эссекс… и, увы, овдовел. Джейн умерла от рака. Пол учредил благотворительный фонд ее имени. Люси хотелось бы понять, как ей ко всему этому относиться, но не могла разбираться с этим прямо сейчас.
Дрожащей рукой набрала номер. Когда ответила телефонистка, Люси попросила соединить ее с Полом Коуплендом. Когда она произносила имя и фамилию, защемило сердце.
— Приемная прокурора округа, — ответила женщина.
— Не могли бы вы соединить меня с Полом Коуплендом?
— Простите, а кто говорит?
— Я его давняя знакомая.
На противоположном конце провода не отреагировали.
— Меня зовут Люси. Скажите ему, это Люси. Мы не виделись двадцать лет.
— У вас есть фамилия, Люси?
— Назовите ему только имя, хорошо?
— Прокурора Коупленда сейчас нет на месте. Вы оставите номер, по которому он может вам позвонить?
Люси продиктовала домашний телефон, рабочий и номер мобильника.
— Он может спросить, по какому поводу вы звоните. Что сказать?
— Просто скажите ему, что это Люси. И дело важное.
Мы с Мыоз сидели в моем кабинете за закрытой дверью. На ленч мы заказали сандвичи в кулинарии: я — с курицей, а Мьюз — с мясом, размером с доску для серфинга.
Факс я держал в руке.
— А где твой частный детектив? Сингл Как-Ее-Там?
— Шейкер. Сингл Шейкер. Она придет.
Я сел, просмотрел свои записи.
— Хочешь порепетировать?
— Нет.
Мьюз улыбалась во весь рот.
— В чем дело? — спросил я.
— Мне не пристало такое говорить, ты мой босс и все такое, но ты просто гений.
— Да, — скромно кивнул я. — Наверное, так и есть.
И вернулся к записям.
— Оставить тебя одного? — спросила Мьюз.
— Нет, вдруг мне что-то понадобится.
Она взяла сандвич. Я удивился, что ей удалось его поднять без строительного крана.
— Твой предшественник, работая с громким делом, бывало, сидел, уставившись в пустоту. Словно входил в транс. Ты не входишь?
— Нет.
— Так я не отвлеку тебя, если задам вопрос о чем-то другом?
— Ты хочешь сказать, не связанный с этим делом?
— Именно так.
Я поднял голову:
— Если на то пошло, с удовольствием переключусь. Так что у тебя?
Она секунду-другую смотрела куда-то вправо.
— У меня есть друзья в отделе по расследованию убийств на Манхэттене.
Я уже начал догадываться, к чему она клонит. Откусил маленький кусочек сандвича.
— Суховат.
— Что?
— Курица суховата. — Я положил сандвич, вытер палец о салфетку. — Позволь угадать. Один из твоих друзей-детективов рассказал тебе об убийстве Сантьяго?
— Да.
— Они пересказали тебе мою версию?
— О том, что это один из парней, которых Летний Живодер убил в том лагере, пусть родители и не опознали его?
— Да.
— Пересказали.
— И?..
— Они думают, что ты чокнутый.
Я улыбнулся:
— А ты?
— Я бы тоже подумала, что ты чокнутый. Но теперь, — она указала на факс, — знаю, на что ты способен. Поэтому говорю другое: я хочу в этом участвовать.
— В чем?
— Ты знаешь. Ты ведь начнешь расследование, так? Попытаешься установить, что в действительности произошло в том лесу.
— Попытаюсь.
— Я хочу в этом участвовать, — снова повторила Лорен.
— Не могу отвлекать тебя от работы на мои личные дела.
— Во-первых, хотя все уверены, что их убил Уэйн Стюбенс, дело официально не закрыто.
— Это произошло не в нашем округе.
— Мы точно не знаем. Нам лишь известно, где нашли тела. И одна жертва, твоя сестра, жила в этом самом городе.
— Вот это ты уже притягиваешь за уши.
— Во-вторых, меня наняли на сорок часов в неделю. Я же работаю чуть ли не восемьдесят. Ты это знаешь. Потому-то и повысил меня. Все, что я делаю сверх сорока часов, касается только меня. И, прежде чем ты возразишь, я не просто оказываю услугу боссу. Давай смотреть правде в глаза: я следователь. Успешно завершить такое расследование — достижение, которым можно гордиться. Так что скажешь?
— Почему нет?
— Я в деле?
— Само собой.
Чувствовалось, что она очень довольна.
— И каков первый шаг?
Я думал об этом. Понимал, что без этого не обойтись, но все оттягивал. Теперь меня приперли к стенке.
— Уэйн Стюбенс.
— Летний Живодер.
— Я должен с ним повидаться.
— Ты знал его, так?
Я кивнул:
— Мы оба работали в том лагере.
— Вроде бы я читала, что он никого не принимает.
— Придется его убедить.
