Харлан Кобен - Чаща
Но Пол никогда и никому ничего бы не сказал.
Она смотрела на прозрачную жидкость в стакане. Пол Коупленд. Люси буквально видела его — неуклюжего, худощавого, длинноволосого, с ослепительной улыбкой. Что интересно, встретились они через отцов. Старший Коупленд, по профессии акушер-гинеколог, сумел покинуть Советский Союз, спасаясь от репрессий, чтобы столкнуться практически с таким же отношением в США. Айра, добросердечный отец Люси, не мог устоять перед столь трогательной историей. Вот Айра и взял Коупленда врачом в лагерь. Дал его семье шанс на все лето покинуть Ньюарк.
И эта «картинка» запечатлелась в памяти Люси: их автомобиль, старый, видавший виды «олдсмобиль-сьерра» покачивается на колдобинах проселочной дороги, останавливается, все четыре дверцы открываются практически одновременно, и семья выбирается из салона. И в тот самый момент, когда Люси впервые увидела Пола и их глаза встретились, для нее словно сверкнула молния, ударил гром. И она осознала: то же самое испытал он. Такие моменты в жизни крайне редки — ты чувствуешь, как тебя бьет током, действительно чувствуешь, и внезапно все цвета становятся ярче, все звуки — отчетливее, все запахи — острее, а потом ты никогда, даже на минуту, не перестаешь думать о нем и знаешь, просто знаешь, что с ним происходит то же самое.
— Как в них. — Люси глотнула водки с тоником. Говорила она о рвущих душу песнях, которые звучали из ай-пода. Настоящее чувство. Взрыв эмоций. Но для нее это осталось в прошлом. Что там пел Элтон Джон о водке с тоником? Нужно принять пару стаканчиков, чтобы вновь твердо встать на ноги?
У Люси так не получалось. Но сдаваться она не собиралась.
«Перестань пить», — прозвучал в голове тихий голос.
Но гораздо более громкий голос решительно приказал тихому заткнуться.
Люси сжала пальцы в кулак, потрясла им:
— Уходи, громкий голос!
Она засмеялась, и собственный смех, прозвучавший в пустой комнате, напугал ее. Запел Роб Томас,[27] спрашивая, может ли он обнимать ее, когда ей плохо. Люси кивнула. Да, она разрешала. Роб напомнил Люси, что ей холодно и одиноко, она испугана, и, черт побери, она хотела бы слушать эту песню вместе с Полом.
Пол.
Он наверняка был бы не прочь узнать об этих сочинениях.
Прошло двадцать лет с их последней встречи, но шестью годами раньше Люси разыскала его в Интернете. Не то чтобы хотела. Знала, что Пол — вроде той двери, которую следует оставить закрытой. Но тогда она напилась — большой сюрприз, — и если многие спьяну начинают звонить по телефону, то Люси обычно лезла в «Гугл».
Находки протрезвили ее, но не удивили. Пол женился. Работал адвокатом. У него родилась дочь. Люси даже удалось найти фотографию его роскошной жены из обеспеченной семьи. Ее запечатлели на каком-то благотворительном мероприятии. Высокую, стройную, в жемчугах. Джейн, так звали жену, выглядела отлично. И по фотографии чувствовалось, что все у нее хорошо.
Еще глоток.
За шесть лет что-то могло измениться, но тогда Пол жил в Риджвуде, штат Нью-Джерси, в каких-то двадцати милях от кампуса, где сейчас находилась Люси. Она посмотрела на компьютер.
Полу ведь нужно об этом сообщить?
Поиск в «Гугле» — пара пустяков. Надо найти его телефонный номер… домашний, а еще лучше — рабочий. Она могла связаться с ним. Предупредить. Только для этого. Без всякого тайного умысла, без задних мыслей.
Люси поставила на стол недопитый стакан. За окном лил дождь. Компьютер она так и не выключала. Заставок не признавала. Ни фотографии семьи, ни какого-нибудь захватывающего дух пейзажа, ни даже милого зверька, каким отдавали предпочтение старые девы. По черному экрану «плавал» логотип «Windows», словно компьютер показывал ей язык.
Грустно, так грустно.
Люси открыла страницу «Гугла» и уже собралась напечатать запрос, когда услышала стук в дверь. Повернулась к ней, замерла.
Стук повторился. Люси посмотрела в правый нижний угол экрана, где высвечивалось время.
Семнадцать минут первого.
Чертовски поздно для гостей!
— Кто там?
Ответа не последовало.
— Кто…
— Сильвия Поттер.
В голосе слышались слезы. Люси встала, пошатываясь, прошла на кухню. Вылила оставшуюся в стакане водку в раковину, бутылку убрала в буфет. Водка не пахла — во всяком случае, пахла не так чтобы сильно, — и на этот счет она могла не волноваться. Взглянула на себя в зеркало. Вид ужасный, но с этим ничего не поделаешь.
— Заходи.
Она открыла дверь, и Сильвия буквально ввалилась в комнату, словно стояла, прислонившись к двери. Девушка промокла насквозь. В квартире, спасибо кондиционеру, царила прохлада. Люси уже хотела заметить, что так можно простудиться и умереть, но примерно то же наверняка сказала бы дочери мать. Поэтому она просто закрыла дверь.
— Извините, что так поздно. — Сильвия дрожала.
— Не волнуйся. Я еще не ложилась.
Сильвия остановилась посреди комнаты.
— Извините, что накричала на вас.
— Да ладно.
— Нет, дело в том… — Она встревоженно оглянулась. Обхватила себя руками.
— Дать тебе полотенце?
— Нет.
— Может, горячего чая?
— Не надо.
Люси показала, где можно сесть, и Сильвия плюхнулась на диван из «ИКЕА». Люси ненавидела «ИКЕА» и их графические руководства по сборке мебели, вероятно, разработанные инженерами НАСА. Люси села рядом, ожидая объяснений.
— Как вы узнали, что именно я написала это сочинение? — спросила Сильвия.
— Это не важно.
— Я посылала его анонимно.
— Конечно.
— И вы сказали, что все сочинения конфиденциальны.
— Да. Сожалею, что так вышло.
Сильвия вытерла нос. С волос капала вода.
— Я вам солгала.
— В чем?
— Про сочинение. Когда на днях заходила к вам в кабинет. Помните?
— Да.
— Помните, когда я сказала, о чем мое сочинение?
Люси задумалось:
— О твоем первом разе.
Сильвия кисло улыбнулась:
— Наверное, у меня было не так, как у всех.
Люси эта фраза удивила.
— Что-то я тебя не понимаю, Сильвия.
Она долго молчала. Люси вспомнила, что Лонни предлагал свою помощь. Мол, ему удастся разговорить девушку. Но он вроде бы собирался подождать до утра.
— Лонни приходил к тебе вечером?
— Лонни Бергер? Ваш ассистент?
— Да.
— А зачем ему было приходить ко мне?
— Не важно. Так ты здесь по своей инициативе?
Сильвия с трудом сглотнула, в голосе послышалась неуверенность:
— Я поступила неправильно?
— Нет-нет, я рада, что ты пришла.
— Я действительно испугалась.
Люси кивнула, стараясь успокоить девушку, подбодрить. Понимала, что давить нельзя. И просто ждала долгие две минуты, потом все-таки заговорила:
— У тебя нет причин для страха.
— Вы думаете, я поступила правильно?
— Расскажи мне все.
— Я и рассказала. Во всяком случае, большую часть.
Вот тут у Люси возникли первые сомнения.
— Кто такой П.?
Сильвия нахмурилась.
— Кто?
— В твоем сочинении. Ты писала о юноше, которого звали П. Кто такой П.?
— О чем вы?
Люси предприняла еще одну попытку:
— Расскажи мне, почему ты пришла сюда, Сильвия.
Но теперь Сильвия насторожилась.
— А почему вы приходили сегодня в общежитие?
— Я хотела поговорить о твоем сочинении.
— Тогда почему вы спрашиваете меня о каком-то парне по имени П.? Так я никого не называла. Я прямо написала… — Слова застряли в горле. Она закрыла глаза и прошептала: —…что это был мой отец.
Дамба прорвалась. Хлынули слезы. Ливнем.
Люси закрыла глаза. История инцеста. Та, что повергла в ужас и Лонни, и ее. Черт. Лонни все перепутал. Сильвия не писала сочинение о той ночи в лесу.
— Твой отец растлил тебя, когда тебе было двенадцать, — уточнила Люси.
Сильвия вскинула руки к лицу. Рыдания вырывались из груди. Она содрогнулась всем телом, когда кивнула. Люси смотрела на бедную девушку, которая всегда так хотела ей понравиться, представила ее отца. Она накрыла руку Сильвии своей, потом придвинулась и обняла девушку. Сильвия приникла к ее груди, продолжая плакать. Люси шепотом успокаивала ее, покачивала, прижимая к себе.
ГЛАВА 18
Ночью мне уснуть не удалось. Так же как и Мьюз. Утром с трудом успел побриться. Пахло от меня так плохо, что я даже хотел позвонить Хорасу Фоули и одолжить флакон одеколона.
— Добудь мне эту бумагу, — попросил я Мьюз.
— Сделаю все, что смогу, — ответила она.
Как только судья объявил начало заседания, я пригласил, к удивлению защиты и всего зала, нового свидетеля.
— Обвинение вызывает Джеральда Флинна.
Того самого милого юношу, который завлек Шамик Джексон на вечеринку. Он действительно казался очень милым: чистенький, светловолосый, аккуратно причесанный, с большими синими глазами. В его взгляде светилась наивность. Поскольку существовала вероятность, что обвинение может в любой момент закончить представление свидетелей, защита позаботилась о присутствии Флинна. Именно для них он был главным свидетелем.
