Мари Хермансон - Человек под лестницей
Сначала он выполнил письменный тест. Фредрик отвечал на вопросы быстро и не задумываясь. В его жизни было великое множество таких тестов. Пока он заполнял опросный лист, консультант занималась своим компьютером.
— Готово! — крикнул он и протянул женщине заполненные листки.
Она очень удивилась, что он так быстро справился с заданием, но с равнодушным видом взяла листки и поставила перед Фредриком ноутбук. Открыв его, она включила компьютерный тест с изображениями.
— Просто следуй указаниям на экране. Ты выбираешь то, что покажешь на экране. Ничего особенного. На каждый ответ дается три секунды. Время отмечается в нижней части экрана на электронных часах. Если ты отвечаешь с опозданием или вообще не отвечаешь, то тебе засчитывается ноль очков. Не задумывайся, если даже вопрос покажется тебе странным. Действуй спонтанно и без размышлений. Понятно? Начали.
На экран посыпались вопросы и изображения. В каждом вопросе Фредрику предлагалось принять решение. Вопросы были совершенно идиотские и не имели никакого отношения к его работе, но он послушно следовал указаниям на экране. Он не имел ни малейшего понятия, правильными или ошибочными были его ответы. То и дело он вопросительно поглядывал на консультанта, но она была занята другими делами и не обращала на него никакого внимания.
Вначале он соображал слишком медленно и не раз слышал сигнал, что три секунды истекли.
— Не думать, только отвечать, — тихо сказала консультант, не отрываясь от своего компьютера.
Сдерживая раздражение, Фредрик попытался последовать ее совету. В конце — наверное, уже было поздно? — он выработал, наконец, подходящую тактику. Держа палец перед экраном, он тыкал куда попало еще до того, как появлялись изображения. Он и сам теперь не знал, что им движет — случайность или интуиция, — или это одно и то же?
«Тебе предстоит провести месяц на необитаемом острове, — значилось на дисплее. — Какую вещь ты возьмешь с собой?»
В следующий миг на мониторе появились самые разнообразные предметы: фотоаппарат, Библия, веревка, плюшевый медведь, ружье, мобильный телефон, деревянная миска, топор, губная гармошка, мачете…
Время на электронном таймере пошло, и Фредрик трижды ткнул в экран: топор, ружье, мачете. Боже мой, он выбрал только оружие. Что скажет программа о его личности?
Но думать было уже поздно. На экране появился следующий вопрос, и снова пришлось выбирать. Фредрик выбился из ритма и снова стал отвечать слишком медленно, слушая звон таймера, равнодушно извещавшего о просроченном времени.
Потом все кончилось, и компьютер поблагодарил его за сотрудничество.
«Ты меня измочалил», — подумал Фредрик.
— Теперь перейдем к следующему пункту нашей программы, — сказала женщина.
Она перешла в угол комнаты. Под косым потолком стояли два снабженные автоматикой стула. Перед одним из них помещалась видеокамера на штативе. Консультант попросила Фредрика сесть на стул.
— Черт возьми… — сказал он. — То есть я хочу сказать… я что, и правда должен…
— Мы хотим включить в тестирование все твои выразительные возможности. К таковым относится и язык тела, — объяснила женщина, регулируя резкость изображения. — Фильм, естественно, строго конфиденциален и уничтожается сразу после проведения теста. Ты когда-нибудь участвовал в видеособеседовании?
— Естественно, — ответил Фредрик и уселся на указанный ему стул.
Да, это он уже проходил. Что за глупость. Следить за собой было в высшей степени неприятно. Тем более что в профиль он походил на шимпанзе.
— Сейчас.
Она закончила настройку камеры, обернулась и озабоченно на него посмотрела.
Фредрик чувствовал, что у него сильно вспотели подмышки. Без всякой камеры он знал, что там сейчас расплываются два мокрых пятна, а ведь он сегодня так старательно утюжил сорочку.
— Может быть, сделаем перерыв? Не хочешь чашку кофе? — спросила консультант.
— Спасибо, это было бы очень кстати.
Она вышла из комнаты и скоро вернулась с чашкой ароматного кофе. Встав, чтобы взять чашку, он ударился головой о низкий потолок. Кофе пролился ему на грудь. Фредрик скривился от боли.
Он отхлебнул немного горячего кофе, поставил чашку на пол и сел на стул, раздумывая, как бы повернуться, чтобы было не заметно пятно на рубашке.
Консультант села напротив и что-то записала в блокноте.
Фредрик скрестил руки на груди. Потом он положил правую руку на плечо левой, а левую руку на бедро, но, в конце концов, решил все же сложить руки на груди.
— Тебе удобно? — спросила она.
Он кивнул.
— Ты нервничаешь? Не надо. Будь самим собой и спонтанно отвечай на вопросы.
— Я нисколько не нервничаю, — солгал Фредрик.
— Я буду задавать вопросы, а ты станешь на них отвечать. Вопросы не альтернативные, время ответа не ограничено. Отвечаешь своими словами, не надо думать о времени. Ты готов?
— Стреляй, беби, — шутливо произнес Фредрик.
Но она не улыбнулась.
Первые вопросы были легкими: «Назови какое-нибудь из своих положительных качеств. Как оно сказывается на твоей работе?» и «Опиши ситуацию, в которой тебе приходится менять свою точку зрения».
На такие вопросы Фредрику приходилось отвечать часто, и он снова почувствовал себя уверенно.
Но потом характер вопросов изменился. Они стали все дальше отклоняться от его профессиональной деятельности, да и вообще задаваемые вопросы уже не имели ничего общего с обычной жизнью.
Фредрик пристально смотрел в камеру и старался как можно лучше отвечать на вопросы. При этом все время сознавал, что его словесные ответы не соответствуют языку тела. Он не знал, что хуже — скрещенные на груди руки (что, насколько ему было известно, говорит об отчужденности, страхе перед близостью) или помятая рубашка с пятнами кофе (отчетливый признак неуверенности и стресса). Грудь горела, горячий кофе ошпарил кожу, голова болела после удара о потолок.
— Ты едешь по длинному туннелю, — произнесла консультант холодным монотонным голосом, — и попадаешь в пробку, которая не движется. Прошел час, но пробка не движется. Что ты будешь делать?
Он задумался над вопросом. Он вообще не знал, что отвечать, и внезапно потерял самообладание.
— Слушай, мне наплевать, что происходит в этом туннеле. Это совершенно не важно, потому что в Кунгсвике нет туннеля. Это не имеет никакого отношения к моей работе.
Она кивнула и спокойно сказала:
— Я просто пытаюсь составить портрет твоей личности. Не принимай это близко к сердцу, отвечай просто и спонтанно, как тебе нравится.
Он проглотил свое раздражение, откашлялся и вперил в камеру твердый взгляд.
— Хорошо, я попробую ответить. Ты сказала, туннель?
— На этот вопрос ты уже ответил. Идем дальше. — Консультант заглянула в блокнот.
— Я не ответил, — запротестовал Фредрик, — я сказал…
— Что тебе наплевать на происходящее в туннеле, — процитировала она его.
— Это был не ответ.
— Именно это и был ответ. Мы переходим к следующему вопросу.
И они перешли. Дальше обошлось без протестов. Он позволил этой соплячке проверять его пригодность к работе, которую три года исполнял без сучка и задоринки. Но приходилось следовать бредовым правилам игры. Может быть, он уже проиграл.
Как странно. Потерять то, что считаешь само собой разумеющимся. Часть своего бытия. Часть самого себя. Как будто твой родной отец вдруг говорит тебе: «Я не твой отец».
Электрический кабель
Лето незаметно перешло в осень. Волнующийся желтый ковер ржи сжали, осталась только жесткая стерня. Плетистые розы увяли — быстро и, как показалось Фредрику, слишком рано. В других дворах розы еще цвели. Может быть, у них с Паулой был сорт роз, которые рано увядают, или Квод перестал писать на них. Кто знает?
Паула стала работать меньше и «разрешила себе стать матерью», как она сама выражалась. Фабиан проводил весь день в лесу и «разрешал себе быть мальчиком» (Фредрик часто спрашивал себя, кем он был до этого).
Рабочий день Фредрика стал длиннее. До этого рабочий день ограничивался необходимостью ехать в детский сад. Теперь этой границы не было, и работы сразу стало больше. Она наваливалась на Фредрика со всех сторон и не убавлялась. Он участвовал в вечерних совещаниях, посещал предприятия и ярмарки в других общинах, а иногда засиживался до десяти часов в своем кабинете, чтобы «решить какой-нибудь каверзный вопрос».
Результат ужасного личностного теста был представлен шефу. Фредрику предложили обсудить результат с консультантом, но он отказался. Он понимал, что результат катастрофичен, и не хотел его знать.
Вместо этого он изо всех сил старался доказать, что эти тесты вводят в заблуждение. Необитаемые острова и туннели! Чушь. Он — человек, который делает что-то реальное. Только это и считается.
