Остров пропавших девушек - Марвуд Алекс

Татьяна садится на шезлонг.

— Дорогая, подойди и поболтай со мной! Я ведь тебя сто лет не видела!

Она может сколько угодно говорить, как ей хочется покоя и тишины, но без аудитории ей быстро становится скучно. Подавив вздох, Мерседес ставит поднос на невысокий столик, подходит к Татьяне и присаживается на самый краешек шезлонга. Потом разглаживает на бедрах юбку и скрещивает лодыжки. Не переставая улыбаться.

— Ну, давай, рассказывай, как ты! — говорит Татьяна. — Я упоминала, что эта чертова Нора Ниберголл просто взяла и ушла? Кинула меня в Нью-Йорке. Представляешь? Я чуть не опоздала на самолет, потому что не могла найти паспорт!

— Бедняжка... — отвечает Мерседес. — И где же он оказался?

Татьяна пренебрежительно машет рукой.

— В сумочке. Но дело не в этом. Когда у тебя самолет, а рядом никого нет, это довольно паршиво. Она просто... Знаешь, Мерси, скажу тебе честно — ты единственный человек, кому я могу доверять. Все остальные рано или поздно подводят. А ты такая... надежная.

— Есть же еще твой отец, — возражает она.

— Ну да, папочка, конечно. Но со всеми остальными предательство — лишь вопрос времени. Без исключения. Мне просто не на кого положиться.

«Это точно, — думает Мерседес. — Любой устанет, если его покупать и продавать. Любой».

— Ну и что же происходит в мире моей Мерседес? Новый возлюбленный на горизонте не маячит?

— Все по-старому... — начинает она, однако Татьяна ее тут же перебивает:

— По-моему, очень мудро.

Мерседес улыбается, опять разглаживает юбку и думает: «Пусть мое время и принадлежит тебе, но личная жизнь — нет».

— Просто… Боже мой. Мужчины. От них явно больше проблем, чем они того стоят. Не понимаю, какого черта я вообще заморачиваюсь. А вот ты нет… Мерседес, ты же знаешь, если что, я возражать не стану. Знаешь же, да?

— Знаю, знаю, — отвечает она.

— Надо, чтобы ты знала. Мне, конечно же, хочется, чтобы у тебя была своя жизнь. Это абсолютно реально устроить, серьезно. Хотя ты, наверное, мало выбираешься в люди. А как насчет местных? Как тебе Пауло? Он довольно привлекательный.

— Он женат, — смеется Мерседес.

— Правда? Какая досада.

— Здесь все женаты.

Татьяна морщит носик, пропуская ее слова мимо ушей.

— Но ты, Мерседес, по-прежнему очень привлекательная женщина, поэтому никогда не говори «никогда», договорились?

— Хорошо, не буду, — отвечает она.

— А куда подевался тот щекастый мальчишка, который вечно таскался за тобой, как ягненок? Он тоже был ничего.

Мерседес внутри расплывается в улыбке. «А он никуда и не делся. Будь ты хотя бы чуточку внимательнее, тебе это было бы известно».

— Ты имеешь в виду Феликса Марино?

— Допустим.

— Он по-прежнему здесь, на острове, — говорит она, — все так же рыбачит и к пятнице наловит тебе омаров.

Отвлекающий маневр срабатывает идеально. Татьяна вмиг забывает о личной жизни Мерседес. Проще простого. Нужно только перевести разговор на тему ее личного комфорта, и дело в шляпе.

— Да ты что, серьезно? Опять омары? Тебе обязательно надо переговорить с шеф-поваром.

— Ох, — выдыхает Мерседес.

— Нет, я не шучу. У меня такое ощущение, будто он даже не слышал о сашими.

— Думаю, это моя вина, — отвечает она. — Когда он только сюда приехал, я сказала ему, что это блюдо очень любит твой отец, который при мне говорил, что всю жизнь только его бы и ел. Может, я поняла его слишком буквально?

— А… — Татьяна делает паузу и меняет решение: — Ну да. Ты же знаешь папу, он у нас в своем роде динозавр.

Который, однако, платит за всю эту музыку... Татьяна, может быть, и принцесса, но король в этом доме по-прежнему Мэтью.

Из глубины дома доносится жужжание. Судя по звуку, входные ворота. Через несколько секунд открывается дверь, из нее выходит Пауло и шагает по дорожке, на ходу надевая пиджак.

— Мы кого-то ждем? — спрашивает Мерседес.

В отсутствие Норы, следившей за всем, весьма высоки шансы на появление гостей, которых забыла упомянуть Татьяна. «Только не это», — думает Мерседес. Хотя все комнаты в доме готовы, принцессе не пристало лично показывать их гостям. «Мне еще час назад надо было спуститься вниз в город. Они будут волноваться».

Татьяна чуть качает головкой, в которую вбухали столько денег, и, как манекен в стиле 50-х годов, раскидывает руки на солнце, которое постепенно теряет свой накал.

— А обо мне ты так ничегошеньки и не спросила, — говорит она.

Ни малейшего интереса к звонку. Это все чужие проблемы.

— Неужели тебе даже не интересно, есть ли у меня бойфренд?

Это объявление, а не вопрос. Мерседес мысленно листает список приглашенных. Скорее всего, это один из гостей. Может, принц? Нет. После развода его ни разу не видели с женщиной одних с ним лет. Кинопродюсер? Вполне возможно. Мерседес погуглила его и обнаружила, что он выглядит так, будто полсотни поколений его предков жили под землей. Хотя личный самолет невероятно повышает привлекательность мужчины. Но, посмотрев на Татьяну, она видит, что та кокетливо хлопает ресницами и явно довольна собой. Значит, актер. Наверняка тот самый бывший любимец публики.

— Джейсон Петтит?

Татьяна моргает и напускает на себя самодовольный вид.

— Да ладно! — восклицает Мерседес. Тон выбран верно: сразу понятно, что она впечатлена, но не чрезмерно, будто и не сомневалась, что Татьяна в состоянии подцепить киноактера.

— Только никому ни звука, — заявляет Татьяна. — Мы только начали встречаться, и у него жуткая паранойя насчет прессы.

— Ну конечно! Даже не сомневайся!

Она действительно никому ничего не скажет. Разве что Лоренсу. И маме, потому что почти все ей рассказывает. Ну и, разумеется, Феликсу, ведь он любит посмеяться.

— И ради бога, прикажи остальной прислуге не приставать к нему с автографами. Он здесь на отдыхе. И толпа фанаток, досаждающих на каждом углу, ему точно ни к чему.

Мерседес торжественно кивает. Джейсона Петтита она помнит еще с 90-х годов. Его однотипные романтические комедии считались достаточно невинными, чтобы включать их на ежемесячных показах на базарной площади. Но Стефани с Урсулой разве что знают его имя — вряд ли они питают к нему хоть какие-то чувства. В конце концов, им обеим сейчас чуть за тридцать, а последние пятнадцать лет с лишним Петтит напоминал публике о себе только пламенными речами о глобальном потеплении и социальной справедливости.

— Я лично за этим прослежу, — убежденно заверяет она Татьяну.

— То же самое касается и принца. Надеюсь, они умеют приседать в реверансе?

— Умеют. Мы будем приседать, будто он наш герцог, — отвечает она.

Татьяна смеется.

В этот момент в дверном проеме вырастает Пауло.

— Прошу прощения, мисс Мид, — говорит он, — но там приехал виноторговец.

— Только его здесь не хватало... — отвечает Татьяна, бросает взгляд на свои золотые часики, поворачивается к Мерседес и говорит: — Милая моя, может, ты разберешься с ним? А то мне надо принять ванну.

В руках у Лоренса коробка шампанского «Краг». Он улыбается, когда она выходит на дорогу.

— Прошу прощения, — говорит он, — выпала из вашей партии.

Пауло медленно уходит, уверенный в том, что с виноторговцем она справится.

— Огромное вам спасибо! — громко произносит она. — С вашей стороны это очень мило. Мы бы даже не заметили!

— Может быть, и так, но мне бы совесть не дала покоя, — говорит он, потом вкладывает коробку в протянутые руки Мерседес, наклоняется к ней и шепчет: — Надо поговорить.

— Только не здесь, — возражает она.

— Хорошо, — отвечает он, — но скоро. Ты в городе сегодня будешь?

— Конечно. Мне весь вечер в ресторане работать.

— Тогда я найду тебя там.

«Лучше не надо», — думает она, но вслух произносит:

— Хорошо.

Остров

Июль 1985 года

23

Когда приходит Татьяна — в красивом сарафане с нарисованными туканами и пляжной сумкой на плече, — Мерседес как раз подметает террасу.