Рут Ренделл - Волк на заклание. Отель «Гранд Вавилон»
Берден пожал плечами и пошел прочь. Шаг за шагом старый город уходил в небытие. Красота и изящество не обеспечивали современных удобств. На месте старинных домов вырастали великолепные новые здания наподобие полицейского участка. Новым зданиям требовались новые канализация, электропроводка, подъездные пути, ради всего этого можно было не жалеть и старых деревьев. Новые магазины вытесняли старые, искусственные бриллианты и божества в позолоте заменили лучший между Лондоном и Брайтоном ювелирный магазин… Он вспомнил о том, что еще оставалось сделать. Что толку тратить время, оплакивая прошлое. Если уж он упустил чай, вовсе незачем опаздывать на ленч. Но сперва все-таки работа.
Мистер Скетчерд напомнил Вердену очень старого и очень доброжелательного попугая. Большой изогнутый нос нависал над мягким, приветливо улыбающимся ртом; ярко-желтый жилет и обвисшие, из шерсти с начесом лохматые брюки походили на птичье оперение. Комнаты над магазином могли служить насестом или гнездом — так высоко они располагались и так много было в них воздуха. В окна заглядывали зеленеющие верхушки деревьев.
Вердена провели в гостиную. Мебель сохранилась там с восьмидесятых годов прошлого века. Но вместо тускло-коричневого и красного цветов, обычных для девятнадцатого века, здесь господствовали переливчатый зеленый, красновато-коричневый и голубой плюш и бархат. Люстра, свешивавшаяся с потолка, сверкала в лучах солнца, словно кто-то швырнул пригоршню алмазов и они повисли в воздухе. Толстые подушки с золотистой бахромой были обтянуты блестящим переливчатым зеленым шелком. Коуторны с ума бы сошли от зависти, подумал Берден, опускаясь в обитое парчой кресло с подголовником.
— В это время я, как правило, выпиваю стаканчик мадеры с сухим печеньем, — сказал мистер Скетчерд. — Вы не откажетесь оказать мне честь и присоединиться к скромной трапезе?
Мадера с печеньем — необычное сочетание, стоит попробовать. К тому же он все еще жалел о невыпитой чашке чая. Его лишили чашки чая, а город — красоты.
— С удовольствием. Вы очень любезны, — ответил Берден.
Одобрительная улыбка показала Вердену, что он не ошибся, приняв приглашение.
— Это цвет граната, — наставительно изрек старый ювелир, внося вино на подносе в японском стиле, — не рубиновый. У рубина совсем другой цвет. Что вы принесли показать мне?
— Вот эту вещицу.
Рука, принявшая зажигалку, казалась серой и когтистой, но под ногтями была идеальная чистота.
— Могли ее продать где-то здесь? Или такие вещи привозили только из Лондона?
Мистер Скетчерд не слушал Вердена. Он подошел к окну и теперь, кивая головой, рассматривал зажигалку в лупу, которая только и могла помочь слабому зрению старика.
— «Les grappes de та vigne», — сказал он наконец. Берден весь подобрался. — Таково название узора. «Моих виноградников гроздья» — Бодлер, конечно. Возможно, вы не знакомы со стихотворением. Оно очень подходит для подарка даме сердца. — Он улыбнулся и с тихим удовольствием перевернул зажигалку. — А это и был такой подарок, — проговорил он, прочитав надпись. — Очень милая надпись.
Берден не мог уловить, куда он клонит.
— Вам эта вещь знакома? — спросил он. — Видели ее прежде?
— Несколько лет назад. — От люстры по стенам весело разбегались розовые, фиолетовые и зеленые зайчики. — Семь или восемь. — Мистер Скетчерд убрал лупу и лучился довольством. Блики всех цветов радуги мерцали и на его лысой голове. — Я знаю узор, — сказал он, — и хорошо помню надпись.
— Но ведь она награвирована совсем недавно!
— О нет, до того, как я удалился на покой, до того, как уступил свой магазин фирме «Драгоценности на радость».
Улыбка насмешливого пренебрежения искривила его губы и заставила блеснуть глаза, когда он произнес вслух это название.
— Дорогой инспектор, — проговорил он. — Я обязан знать, ведь это я продал зажигалку.
13
— Кому он ее продал? Киркпатрику?
Берден повесил дождевик на вешалку в кабинете и решил до конца дня больше не надевать его. Он взглянул на лабораторные отчеты, которые изучал Вексфорд, и сказал:
— Ничего не понимаю. Старый Скетчерд не продает ничего уже больше семи лет, в те времена Аниты здесь в помине не было, возможно, она даже не знала о существовании такого городишки, как Кингсмаркхем. И Киркпатрика здесь не было. Дому, в котором он живет, всего год. Наконец, память у Скетчерда прекрасная, несмотря на возраст. Человек по фамилии Киркпатрик у него никогда ничего не покупал.
— Слушайте, Майк, — прервал его Вексфорд, — сможем мы выяснить, кто купил эту треклятую зажигалку, или нет?
— Скетчерд просматривает свои книги. Утверждает, что ему понадобится часа два. Но, видите ли, сэр, я начинаю думать, что Анита просто нашла ее, подобрала на улице и оставила у себя, поскольку надпись вполне ей подходила.
— Нашла?! — взревел Вексфорд. — Вы хотите сказать — кто-то ее потерял, Анита нашла, а потом потеряла в доме Руби? Не мелите чепухи. Это не ключ от дома и не старый зонтик. Это дорогая вещица, и я подозреваю, она и есть ключик в нашем деле. Если кто-то ее потерял, почему он не сообщил о пропаже нам? Нет-нет, возвращайтесь к старому Скетчерду, помогите ему своими молодыми глазами.
Берден просиял. Именно этим ему и хотелось заняться.
— Никогда не знаешь, что найдешь, — сказал он. — Зажигалку для Аниты мог купить Коуторн, сам Марголис или неизвестный владелец зеленой машины. При всем том не забудем, что, каким бы странным ни казалось поведение Киркпатрика, у него никогда не было зеленой машины.
Едва Берден вышел, Вексфорд снова занялся лабораторными отчетами. Он прочитал их внимательно, подавляя досаду. Никогда в его практике лабораторный анализ не приносил таких плачевных результатов. Не было обнаружено ничего, кроме любимых моющих средств Руби. Отпечатки пальцев в автомобиле Аниты Марголис и в ее спальне принадлежали только ей одной. Оцелотовая шубка не принесла даже намека на полезную информацию. Эксперт-аналитик предположил, что пьянящий аромат можно квалифицировать как запах духов «Шант даром» фирмы «Герлен». Вексфорд, хорошо разбиравшийся в духах, мог и сам сказать то же самое. В кармане обнаружен скомканный лист купонов. Вероятно, она покупала бензин у Коуторна. Вексфорд вздохнул. Кто пригнал ее автомобиль в час ночи и где провел тот вечер? Почему ее убийца, Киркпатрик или кто-то еще, назвался Джефом Смитом, когда куда естественнее было остаться анонимом?
Груда толстых конторских тетрадей, старых и поновее, одинаково переплетенных в темно-зеленый сафьян, громоздилась на полу у ног мистера Скетчерда. Берден перешагнул через нее и сел в кресло с подголовником.
— Я самым тщательным образом просмотрел последние три книги, — заговорил хозяин, не выказывая никаких признаков нетерпения. — Они возвращают нас в тысяча девятьсот пятьдесят восьмой год. — Водрузив на свой птичий нос очки в золотой оправе, он смотрел на Вердена поверх дужек и с приятностью улыбался.
Берден пожал плечами. Все это не относилось к делу. Девять лет назад Аните Марголис исполнилось четырнадцать. Разве дарят дорогие золотые зажигалки — да и вообще зажигалки, если на то пошло, — четырнадцатилетним девочкам? В его кругу — нет. Бердену казалось, что он попал в мир ночного кошмара. Зажигалку продали здесь, в Кингсмаркхеме, тут же жила и отправилась на свидание со своей смертью та, кому эту зажигалку подарили. Сходится все, кроме возраста участников драмы, времени событий…
— Я полагал, что вещь новая, — сказал Берден.
— О нет! Я знал мастера, сделавшего зажигалку. Он уже умер, но в свое время был знаменит, работал только по золоту. Его звали Бенджамин Маркс, но, когда я называл его дружески Беном, я думал совсем о другом мастере. — Вы, возможно, догадываетесь, о каком. — Берден, однако, не догадывался. — О Челлини, инспектор. — В словах мистера Скетчерда звучало чуть ли не благоговение. — О великом Бенвенуто. Мой Бен в некотором роде тоже был натуралистом. В природе искал он вдохновения. Помню обычную розу на крышке дамской пудреницы. Вы видели чашелистики в глубине каждого крошечного цветка. Бен сделал узор и на этой зажигалке, ему же принадлежит подбор надписи. Зажигалку заказал джентльмен…
— Кто именно, мистер Скетчерд? Пока я не узнаю имени, я не могу двинуться дальше.
— Мы найдем этот заказ. Это поможет мне оживить воспоминания. — Мистер Скетчерд принялся листать страницы плотной муарированной бумаги, неторопливо проводя пальцем сверху вниз по полям. — Мы приближаемся к концу пятьдесят восьмого года. Знаете ли, всякий раз к концу каждой тетради мне кажется, что «тепло». Я помню, что тогда было Рождество, и, кажется, я продал тогда же чудесное кольцо.
Последняя страница гроссбуха. На верху ее Берден видел слово «декабрь». Ему вдруг показалось, что, если записи о продаже зажигалки не обнаружится ни в этой книге, ни в следующей, мистер Скетчерд все так же неторопливо будет листать страницу за страницей несколько часов или даже дней, пока палец старого ювелира не упрется в самую первую запись, сделанную еще его отцом в тысяча восемьсот восемьдесят шестом году.
