Нельсон Демилль - Адское пламя
— Понял. Пошел в жопу!
Это Мэдокс пропустил мимо ушей и продолжил:
— Джентльмены, нас не много, но мы небольшая армия, которая может и должна нанести поражение исламскому фундаментализму и терроризму. И нанесет! Мы, вероятно, самые последние в длинной череде настоящих христиан, мужчин и женщин, защищавших веру и западную цивилизацию от ислама. Садитесь, пожалуйста.
Мэдокс щелкнул несколькими клавишами на своей клавиатуре, и на экране монитора появилась карта Европы и Ближнего Востока.
— Испанцы и французы — прежде чем растерять все свое мужество — бились с мусульманами на Западе. Крестоносцы перенесли войну на Восток, в сердце ислама. Христиане Балканского полуострова сражались с турками почти пятьсот лет.
Он помолчал.
— Вы, весьма возможно, знаете историю польского короля Яна Собеского, который в семнадцатом веке, когда мусульманские орды хлынули в христианскую Европу и нацелились на самое ее сердце, повел свою армию из Польши в Австрию и разгромил турок у ворот Вены. К нему никто не обращался, его никто об этом не просил, но он так решил.
Мэдокс оглядел сидящих за столом, убедился, что все его слушают, и продолжил:
— Нас тоже никто не просил спасать западную цивилизацию, но мы ясно видим опасность и сделаем то, что должно. Я верю: Святой Дух направляет наши мысли и действия, точно так же как Господь направлял короля Яна, который почти ничего не выигрывал, но мог потерять все, когда ринулся на помощь братьям-христианам в Вене. Потому что король Ян знал, джентльмены, что если он не остановит турок возле Вены, то вся Европа окажется в руках мусульман. И вспомните вот еще что: никто в Европе не пришел на помощь осажденному городу, Европа предпочла засунуть голову в песок и молиться, чтоб не стать следующей жертвой мусульман. Знакомая картина, верно? Но Святой Дух снизошел на короля Яна, вошел в его сердце и указал, что нужно делать, ибо его победа над исламом угодна Господу. И вот, вооруженный и окрыленный Святым Духом, польский король Ян Собеский разгромил мусульман-турок и спас христианскую Европу. Этот человек не просил себе никаких наград и благодарностей за свой подвиг, да и не получил их.
— Даже концессии на добычу нефти? — спросил Лэндсдэйл.
Бэйн Мэдокс проигнорировал его ехидный вопрос.
— Мы, джентльмены, — продолжал он, — действуем как король Ян. Мы сегодня единственная преграда между западной цивилизацией и врагом, который уже у наших ворот. Это Господь привел нас сюда — в этот момент и с этой целью. Пожертвовав двумя американскими городами — которые, подобно Содому и Гоморре, и так не слишком многого стоят, — мы предотвратим разрушение врагами других американских городов, которые они сами выберут и в назначенное ими время. По сути дела, мы спасаем Вашингтон, Нью-Йорк, Сиэтл, Чикаго, Атланту, Даллас… Палм-Бич… Я хочу, чтобы вы все поняли это и нынче ночью спали спокойно, не терзая себе сердце, душу и разум.
Он снова обвел всех взглядом.
— Если бы Иисус Христос был сейчас здесь, он сказал бы: «Укрепите свои сердца, ребята, наберитесь мужества, и — вперед!»
Четверо остальных украдкой посмотрели друг на друга, но не стали комментировать слова Мэдокса и предполагаемое напутствие Иисуса Христа.
Бэйн Мэдокс отпил глоток водки и заключил:
— Итак, я все сказал. А теперь прошу вас склонить головы в молитве и просить Господа придать нам сил, направить и, быть может, отпустить наши грехи, если он сочтет, что они у нас есть. — Затем Мэдокс добавил: — Вы, Харри, тоже помолитесь с нами.
Мэдокс склонил голову, остальные не слишком охотно последовали его примеру.
Харри Маллер молился, чтобы хоть один из этих ребят обрел здравый смысл или утратил над собой контроль. Или хотя бы услышал более подходящее божественное откровение, нежели озвученное Мэдоксом.
Через минуту тот провозгласил:
— Аминь! Коктейли подадут в пять, в баре. Одежда обычная. Покерные карты в игровой комнате. Имеется также мишень для дартса, выполненная в виде физиономии Хусейна. Ужин в семь тридцать, пиджак и галстук, пожалуйста. Уходя, воспользуйтесь камином — сожгите все свои заметки. Заседание исполнительного совета объявляю закрытым. Благодарю за то, что вы приехали.
Четверо мужчин собрали свои вещи и вышли из комнаты.
Бэйн Мэдокс и Харри Маллер смотрели друг на друга, разделенные длинным столом.
— Вот мы и остались вдвоем, Харри, — сказал Мэдокс.
Харри прикинул свои шансы. Если ему удастся уложить Мэдокса, окно — самый простой выход. Однако существует более привлекательный выход из положения, чем просто бегство, — переговорить с двумя головорезами, дежурившими снаружи, рассказать, что эти гады придумали.
— О чем вы размышляете? — спросил Мэдокс.
— О том, что мне нравится ваш план.
— Ерунда. Послушайте, а как вам мои доводы?
— О'кей.
— Просто «о'кей»?
— Я не совсем понял про короля Яна. — Харри прикинул, что ему хватит и трех секунд, чтобы одолеть Мэдокса, несмотря на кандалы на ногах.
— Меня беспокоит, что вы меня недопоняли, — заметил Мэдокс. — Вы что же, хотите, чтобы эта гребаная война с терроризмом продолжалась до тех пор, пока состарятся ваши внуки?
— Слушай, приятель, мы должны принимать удары и отвечать на них. Но они не будут использовать ядерное оружие, значит, и мы не должны. Вы неправильно толкуете смысл «Адского пламени».
— Нет, правильно. И смысл его в том, что он сработает даже слишком хорошо!
— Ага, вот в этом-то все и дело!
— Да нет, Харри, тут все просто: если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. Так?
— Да как угодно. — Харри схватил тяжелую металлическую пепельницу, которой пользовался Лэндсдэйл, и, метнув ее в Мэдокса, вскочил на ноги. Мэдокс пригнулся, избегая удара.
Харри проскочил разделявшие их десять футов менее чем за пару секунд, но Мэдокс был уже на ногах и отступал к стене. Харри старался двигаться как можно быстрее, но Мэдокс оказался проворнее и уже вытащил свой пистолет.
Харри кинулся на него, и тот выстрелил почти в упор. Харри замер, удивленный, что не почувствовал удара пули, и вдруг осознав, что звук выстрела был едва слышен.
Бэйн Мэдокс отступил еще дальше, и они уставились друг на друга. Харри сделал шаг к нему, но тут ноги у него подкосились и все вокруг поплыло.
— Успокойтесь, — сказал Мэдокс.
Харри почувствовал, что ноги перестают ему повиноваться, и упал на колени. И тут заметил дротик, торчащий у него из груди.
— Дартс с транквилизатором, — пояснил Мэдокс. — Используется против черных медведей.
Харри выдернул дротик — на игле повисла капля крови.
— Мне нельзя убивать федеральных агентов, так что вам придется умереть каким-нибудь другим способом. Например, в результате несчастного случая на охоте.
Открылась дверь, и один из охранников спросил:
— Все в порядке, мистер Мэдокс?
— Да, Карл, все в порядке. Пожалуйста, отведите мистера Маллера вниз, в его комнату.
Появился второй охранник, и они с Карлом направились к Харри.
Тот едва мог стоять на коленях; в комнате, казалось, становилось все темнее. Он глубоко вдохнул и с трудом произнес:
— Ядерный… — Он помнил, что нельзя двигаться, чтобы транквилизатор не так быстро подействовал. — Они хотят… взорвать… чемодан…
Охранники подняли его с пола, поставили на ноги, и Карл, подняв его на руки, как пожарный пострадавшего, пошел к двери.
— Вы вообще-то мне нравитесь, Харри, — сказал Бэйн Мэдокс. — Крутой парень. К тому же оказали мне большую услугу. Так что зла я на вас не держу.
Харри едва понимал, что ему говорят, но сумел прошептать:
— Пошел в жопу…
— Ну, это вряд ли, — заметил Мэдокс и приказал Карлу: — Держите его на седативах. Я загляну попозже.
Охранники вышли, и Мэдокс закрыл за ними дверь. На ковре валялись окурки, и это его раздражало. Он собрал их и положил в пепельницу.
Потом он подошел к черному чемодану и погладил ладонью блестящую кожу:
— Боже, пожалуйста, сделай так, чтобы это сработало…
Часть VII
Воскресенье
Форт-Форк, Лонг-Айленд и Нью-Йорк
Мы имеем право убить четыре миллиона американцев — два миллиона из них дети, — а также заставить бежать вдвое больше и оставить ранеными и инвалидами сотни тысяч.
Сулейман Абу-Гайт, представитель Усамы бен Ладена. Май 2002 г.Глава 15
Мы с Кейт все же спустились к завтраку утром в воскресенье и обнаружили, что наши соседи-постояльцы ничего интересного собой не представляют: обычный набор любителей попить прохладного винца из Манхэттена — в данном случае три пары неопределенного пола, ко всему относящиеся страшно серьезно, словно прибыли сюда на кастинг для Национального радио. Невозможно было определить, знают ли они друг друга и кто с кем сюда приехал. Вполне возможно, все они только что познакомились на демонстрации против абортов.
